В целом данная работа отвечает требованиям многоаспективного краеведения и региональной этнографии, но определенных целей она не достигла. Много фактического материала не было использовано для расширения тематики и углубления внимания к некоторым рассмотренным вопросам.
Практически никакой проработке не подверглась проблема истории старинных крестьянских родов Ребольского погоста и их взаимосвязи с теми карельскими семьями и населенными пунктами, которые находились когда-то на территории Карельского перешейка.
Важно подметить также, что в работу в качестве приложения не была включена публикация массовых источников по истории Ребольского погоста, хотя рамки проекта и его финансовая часть предполагала не просто возможность, но и необходимость подобной публикации. Данные материалы имеются в наличии у И.А. Черняковой и вполне могли быть включены в качестве приложения в работу, как это сделал о. Стефан Холм со списком священников и церковных служителей Ребольского прихода. Вероятно, И.А. Чернякова не смогла этого сделать, либо не захотела по определенным соображениям.
Важно отметить, что определенной новизной отличается статья Хейкки Тарма, которая посвящена жизни и судьбе простых ребольцев.
Данная работа берет на себя скромную ответственность осветить основные моменты в истории Ребольского погоста и дать альтернативную оценку их значению и последствиям.
Глава 1. «История Ребольского погоста в XVI-XVII веках».
История Ребольского погоста началась не однажды и закончилась не сразу. Процесс появления и становления Ребольского погоста, как своеобразного этнокультурного феномена, некоего пограничного мирка, который жил своей замкнутой от большого мира и вместе с тем небезынтересной жизнью, был длительным и трагичным результатом той борьбы, которая велась на этих рубежах и нашла прямое отражение в жизни каждой деревни, каждой семьи и каждого человека, проживавших здесь.
Очень меткую характеристику истории этого края дал А.Ю. Жуков: «Судьба Ребольской волости в 16-17 веках являет собой яркий пример не только хозяйственного освоения малозаселенной территории, но и включения ее в орбиту государственного управления, воплощение в жизнь внутренней, внешней и военной политики центральной власти России на национальных, приграничных окраинах и учета правительством традиций местного самоуправления»[1].
Возникновение Ребольского погоста связано с началом оседлого проникновения на эти территории карел – носителей земледельческой культуры, более высокой и жизнеспособной по отношению к образу жизни коренного населения – лопарей. Карелы приходили на эти территории постепенно, просачиваясь и осваивая все новые и новые территории.
Источником заселения этого края стал Карельский перешеек – Древняя Корела и окружавшие ее погосты. Основным этническим сообществом, проникавшим на новые территории, были древние карелы (летописная корела). Наименование погоста, как и история его первоначального заселения, связана с сложнейшим и неоднородным процессом этногенеза самого карельского народа, его племенных групп и их соотношением между собой.
Происхождение и ранняя этническая история корелы напрямую предшествует процессу распада первоначального ядра корельской народности (возможно допустить вариант того, что разные родовые ядра корельской народности впитывали в себя разные ее формировавшие исходные элементы, вероятно, в разном соотношении).
Существуют разнообразные точки зрения на происхождения карел, но в науке из них доминируют две.
Корельский этнос в течение своей всего процесса своего этногенеза тяготел к некому этническому дуализму, что отражалось в его постоянном делении на две части. Изначально, на западную – привыборгскую и восточную - приладожскую. Позже, это отражалось в распаде карел на многочисленные племенные общности.
Д.В. Бубрих делает интересное замечание по поводу разделения карельского племени на две части признаку местопроживания, увязывая это с этимологией этнонима «карьяла». Он говорит о том, что в латышском языке племенное деление было связано с понятиями «нижнее» и «горное» и одним из названий в этом случае было «garja» или «girja» - гора, лес.
Древние прибалтийские финны (здесь, вероятно, имеются в виду и предки карел) подвергались в свое время сильнейшему воздействию литво-латышей и. по убеждению Бубриха, преломили убеждение последних о разделение на низовых и верховых, горных и равнинных, западных и восточных. Такое деление издавна присуще этносам, проживающим в резко разнящейся по ландшафту местности. А что касается летто-литовского влияния «гирья» или «гарья», то оно отразилось как Kirjala или Karjala (у древнейших прибалтийских финнов звонкие шипящие согласные заменялись на соответствующие глухие и стечением времени термин «kirjala» стал обозначать горных, а «haemae» (хямя заимствовано от литовского жема – земля, низ) – равнинных[2].
Бубрих говорил о дуализме – хямя и карьяла, при этом нам кажется обоснованным предположить, что хямя сыграли значительную роль в становлении выборгской корелы, а карьяла и вошедшие в нее элементы веси и ижоры – летописной ладожской корелы.
Позже в источниках XIV века дихотомия корелы отразилась в ее делении на «немецкую Городецкую» и «семедесятскую» и «кобылицкую» на перешейке [3].
В этом дроблении можно усмотреть то, что этногенез корелы носил, по крайней мере, двухэтапный характер, если признать концепцию авторов Хурре, Кочкуркиной, Саксы, что корела сформировалась на Карельском перешейке в результате слияния местного и пришедшего из Юго-Восточного Приладожья населения, где под местным населением понимаются потомки осевшей здесь ями.[4](33, с.122).
На первом этапе племя, сформированное из упомянутых выше этой концепцией элементов, распадается на свои исходные элементы – хямя и карьяла («нижних» и «верхних»). Здесь можно предположить. Что сожительство двух племен не удалось и они были вынуждены распасться на изначальные ядра, либо та часть племени, в которой доминировал элемент ями, осталась ямью, а та часть племени, в которой доминировал или уравновешивался пришлый элемент, стала носить этноним «карьяла».
На втором этапе происходил распад самой «карьяла» на «немецкую Городецкую» (находившуюся к XIV веку под властью Швеции) и «семидесятскую» и «кобылицкую» под властью Русского государства. В итоге здесь на втором этапе мы можем наблюдать более сложный процесс деления первоначального ядра корелы на три части уже не в силу первоначальных, так скажем, интротрайбалистических (межплеменных) противоречий, а в силу раздела гомогенного в основной своей массе населения между государствами и включения их в разную идеологическую атмосферу.
Здесь выделяется «немецкая городецкая» корела, впоследствии обращенная в лютеранство и вошедшая в состав как современных финнов, так и отчасти ингерманландцев (эвримейсет) и северных карел.
С другой стороны выделяется русская корела, делящаяся на «кобылицкую» и «семидесятскую».
Под «семидесятской» корелой можно понимать многое. Мы попробуем лишь высказать предположение, что под семидесятской корелой могли пониматься те 70 семей корельских своеземцев, которые владели землями в корельских погостах либо само деление приладожской корелы на 70 родов или на семдесять территориальных или территориально-родовых общин (данный термин очень близок к общности, существовавшей на территории Северо-Восточной Финляндии – Satakunnta, то есть сто общин, сто территорий, сто собраний), что не исключено.
Под «кобылицкой» могла подразумеваться та часть племени, либо та популяция в составе племени, которая занималась разведением лошадей, за счет чего и жила. В связи с чем очень примечательно вспомнить, что в Корельском уезде была местность Rautu (Ровдужский погост), название которой перекликаектся с финским словом ratsu верховой конь[5].
Пи этом не исключено, что «кобылицкая корела» была структурной частью «семидесятской» корелы.
Если признать содержательной другую точку зрения, что карелы сложились на основе местных племен, заселивших в каменный век юг Карелии и юго-восток Финляндии, можно отметить, что этногенез корелы носил также двухэтапный характер, но был более спокойным по внутреннему характеру[6].
На первом этапе из нескольких гетерогенных сред путем этнической консолидации формируется этническая единица, после чего в ходе развития этнос претерпевает процессы дробления и постоянного распада на племена и роды. Которые дают начало пестроте карельского этноса. Можно сказать, что то разнообразие, которое свойственно современных этническим карелам, было заложено изначально в процессе формирования этноса. Предпосылкой распада стала гетерогенная сущность составивших его изначально компонентов.
Те, в том доминировали компоненты хямя, все равно отпали от корелы и вернулись в свою среду.
Те, в ком преобладали автохтонные элементы или вепсские элементы, если эти элементы так можно назвать, растворились в многочисленных племенах русской корелы.
Это была судьба – все возвращалось на круги своя и растворялось в однородной среде – подобное стремилось к подобному.
Мы не зря затронули вопрос этногенеза карельской народности, ибо осознает, что это напрямую связано как с самим процессом последующего расселения карел на Севере, так и с тем, кем были пришедшие в Реболы крестьяне, ибо переселение в Ребольский погост было прямым следствием аграрного перенаселения Корельского перешейка в конце пятнадцатого века.
Особо колоритным вопросом является вопрос о происхождении одного из важнейших и в истории Ребольского погоста, и в истории Северной Карелии вообще топонима и антропонима – Роуккула. Именно этот топоним поставил в свое время вопрос о том, что именно одно из составлявших корелу племен – роккульци, причем племя самое богатое и известное в исходу XV века.