Когда все было кончено, вокруг меня собралось еще больше людей, и у меня появилась семья. И после каждого сражения, когда все стихало, народ радостно кричал и танцевал, женщины снова доставали опресноки, мужчины, заключая пари, вытаскивали шампура для мяса. И мне нравилась моя семья. Мы шли дальше и дальше, и дальше, и армия становилась все многочисленнее. К моменту вознесения в ней насчитывалось около двух миллионов человек, а это довольно шумное сборище. Вот такая история.
Я больше не маленький мальчик. Я больше не варвар. Я и не завоеватель больше. Я просто есть.
Почему, спросите вы, я был известен под именем Рам? Потому что, когда я был помазан на великой горе, я был назван Рамом, приходящим с гор в долины. Я не осаждал царства. Я позволял им самим себя погубить. И мы несли справедливость на землю, во все земли. И цветы — везде, где бы мы ни проходили, они свободно расцветали.
И вот, подталкиваемый своим гневом, ненавистью и желанием быть воистину благородным, исполненным доблести, и увидеть уважение к своим чувствам, я стал великим человеком, как вы бы это назвали. Создания, знаете ли вы, что представляет собой герой? Что ж, я действительно был единственным в своем роде. И вот, герой, как вы это называете, спасал жизнь и уничтожал все, что было в ней неправильно, — тогда я не осознавал, что и сам поступаю неправильно. На протяжении десяти лет я был движим стремлением искоренить тиранию и сделать цвет моей кожи достойным большего уважения.
Как мог я столь долго и отважно сражаться? Я сражался за убеждения. И я вознесся. И это воистину было так, возлюбленный мастер. Перед последним катаклизмом в Онае, перед тем, как последние воды высвободились из прорехи в воздушной оболочке, я располагал значительными привилегиями в путешествиях и мог отправиться через Судан в Египет и далее через это государство в персидские земли — вы бы их никогда не узнали, если бы увидели, — а затем в Индию, в самый удаленный уголок Индии на северо-востоке, туда, где солнце было особенно прекрасно. А вы знаете, почему оно встает и садится на востоке и западе, а не на севере и юге? Как было бы жаль, если бы солнце садилось на юге, где его невозможно было бы увидеть из-за хрупких обломков подземных пород, все еще возвышающихся там. Чудесно быть заключенным в западном и восточном царствах.
В более поздний период своей жизни я с непередаваемым восторгом наслаждался солнцем, луной, ветром и звездами, и жизнью, всей своей жизнью я наслаждался от души. Те, кого мы низвергли, создания, были тиранами, но, по-моему, великим бедствием было бы родиться вновь одним из религиозных тиранов, поскольку они, кажется, еще более беспощадны. Вы просветленные?
Пронзенный мечом
Шел десятый год нашего похода. Мы вступили во владения прославленного правителя. Эта долина и населявший ее народ были известны своим миролюбием и спокойствием. Там не было племен, которые занимались бы мародерством и могли посеять в тех землях страх и повиновение.
К нам вышел человек, который был кем-то вроде дипломата, — он встретил наш марш при входе в долину Никейскую. Случилось так, что мы жили в тех местах на протяжении трех месяцев по вашему времени, разбив там лагерь и установив в нем военные шатры. И женщины занимались своими делами, и все люди, которые приготовились надолго задержаться в лагере, продолжали поддерживать жизнь и пасти скот, который следовал за нашей, если так можно выразиться, процессией.
И вот, одним мрачным вечером, посреди раскатов грома и вспышек молнии, в лагере появился знатного вида гонец. Он привел с собой целую свиту, над головами у которой возвышалось нечто вроде паланкина. И все крепкого телосложения нубийцы, которые несли этот паланкин, были насквозь мокры от холодного проливного дождя. В тот самый час, когда нубийцы приблизились к нашему лагерю, грозные раскаты грома утихли, а с эбонитовых тел носильщиков на шафранового цвета песок стекала вода.
И вот, приблизившись, они сняли с плеч свою ношу и опустили ее на землю, а затем отдернули изысканную занавесь паланкина, чтобы помочь выйти из него некому государственному деятелю, пользовавшемуся воистину дурной славой в землях Никеи. И нубиец, который находился во главе процессии, объявил, что всем следует возрадоваться приезду этого вельможи, который располагал хорошими намерениями в отношении Рама и был радушно настроен к его военному выступлению.
Я проклинал этого вельможу, с презрением взирая на его паланкин и на тот факт, что он притащил к нам свое помпезное существо на мягких подушках, заставив этих добрых, милых людей служить ему, — в те времена я шел со своим Богом, ненавидел и испытывал злобу ко всем правителям, так как их тирания, действительно, отняла у меня мать, отняла сестру, а также красоту моего существа. И для них настал ужасный день Рама.
Государственный деятель был встречен мной без любезностей, но его проводили в мой шатер. Я заставил его ждать. Вскоре, устав от ожидания, он начал дерзко и неуважительно высказываться о грубости и несправедливости, которые проявил к нему Рам.
Тогда появился Рам, и прибывший гонец публично заявил о том, что Рам и все его войско приглашены во дворец Набор в долине Никейской, чтобы стать гостями великого совета, который должен был собраться и провести переговоры в Рамом о том, чтобы тот не подверг их земли сожжению и полному уничтожению в ужасный день Рама и его армий.
Услышав эти слова, я поспешил выразить свое согласие и дал гонцу свой картуш с тем, чтобы тот доставил его своему знатному хозяину в знак того, что я смогу подготовить подходящих людей для своей свиты и встретиться с ним через три дня по их времени.
Приближаясь к цели нашего путешествия, мы увидели дворец Набор, и позвольте мне дать его описание. Чтобы подъехать к дворцу, вам нужно пересечь русло некогда полноводной реки, где раньше протекали ее бурные поды. Теперь там тонкой струйкой бежал от камня к камню лишь небольшой ручеек, впадая в забытую всеми запруду, которая заполнялась водами реки, спускающейся с другой стороны небольшой горы. И если встать лицом к дворцу, находясь вблизи от него, мастер, и посмотреть на северо-восток, в другом направлении течения реки, то можно увидеть курган, огромный холм.
И вот перед нами предстала громадная крепость, зловещая, прекрасная, приводящая в трепет. Стены ее были выложены из серого гранита. В нем не было сияния красоты и цвета. Он впитал все, что подарили ему века, окрасившись в различные оттенки. Ворота были сделаны из бронзы. В те времена, мастер, черные металлы, те, что в ваше время именуются железом, еще не были в ходу на земле, и все предметы, которым необходимо было придать прочность, делались из бронзы. Створы дверей были бронзовыми и занимали значительную часть ворот. А между башнями, которые возвышались над крепостью, мастер, развевались широкие знамена. Это были прекрасные шелковые знамена разных цветов. Когда мы пересекали маленькую, незаметную речушку» трубы издали громкий звук, чтобы возвестить о приближении свиты Рама.
И вот, по дороге, пока мы пересекали пустынную землю, я видел, мастер, что на ней не произрастает и не цветет ни одно растение. Я задавался вопросом о том, как люди выживали в этих местах, где раскинулась бес- плодная пустыня.
И вот створы огромных ворот распахнулись. Вместе со своей свитой, мастер, я двинулся внутрь. У крепостных ворот нас встретили те, кого в ваше время называют денди. Это были мужчины, но они не увлекались женщинами — у них было пристрастие особого рода. Они были преданы главе дворца Набор и никогда бы его не оставили. И вот они подходят к нам и радостно нас приветствуют.
Они поспешно провели нас внутрь крепости, и там были женщины необычной, заморской красоты, которой мне раньше не приходилось видеть, одетые в легкие наряды, изобилующие украшениями из меди, бронзы и драгоценных камней, достойные всякого восхищения. И там были сады, прекрасные сады. Воздух в пределах крепости Набор был наполнен ароматами, в ее стенах располагались фонтаны, из которых била вода, благоухающая цветами жасмина, лилий и роз. И там были деревья, изысканно подстриженные, со столь тщательно отполированными стволами, что, когда к ним прикасаешься, рука ощущает гладкость их коры. Листья деревьев были зелеными и мягкими, а бутоны распускались и цвели. Это было просто невероятно.
А взглянув вниз, мастер, ты увидел бы не привычную дорогу, а белоснежный пол, который выложен был из белого мрамора, столь белого, что мне такого не доводилось встречать раньше. Он действительно был настолько бел, что даже высокогорные снега не могли бы сравниться с этим полом в белизне. Он был невероятно чист. Этот пол творил чудеса. Когда мы вступили на него ногами, он мгновенно остудил наши ступни. Крепость была оазисом отдыха и комфорта посреди дикой и безжизненной долины Никейской.
Слуги проводили нас по дороге, идущей вдоль садов, и мы видели, как вдалеке улетали за ворота крепости облака из опавших с деревьев цветов самых различных оттенков — пурпурного, белого, розового; где-то слышалась негромкая музыка и приглушенные голоса, предвещающие еще не рассказанные истории, и их уносило ветром за пределы крепости над укрывшимися в ее стенах садами. А женщины являли собой такую красоту, что я воистину не находил больше слов для комплиментов, и все же все они, казалось, были на одно лицо.
Нам было сказано, что наши покои готовы. Мы все остановились в одном доме, потому что не хотели разлучаться и быть поодиночке. И вот, мастер, в каждой из последующих комнат, в которых мы расположились, картины и фрески были еще роскошнее, чем в предыдущих. В одной из огромных комнат, где мы устроились, была открытая терраса, выходящая в пышный, буйно цветущий сад. И в саду был пруд с необычными рыбами. А в наших покоях повсюду были мягкие подушки, вазы и алебастровые кувшины, благовония, на стенах висели картины и фрески, изображавшие сцены сражений. Там были слуги, немые и глухие, которые не знали другого занятия, как только служить, — они были наги и носили один лишь ошейник на шее, мечтая услужить своим хозяевам.