Однако Муромец славен не своим волшебным выздоровлением, хотя это и было настоящим чудом. Он знаменит богатырскими подвигами, и настоящий Илья, в отличие от сказочного, сражался не против Змея Горыныча. Богатырь отправился в Киев, чтобы «постоять за всю землю Русскую». Но с кем бы ни сражался, он не стремился ни к славе, ни к богатству. В былинах рассказано об этом подробно:
Начто я поеду в ту дороженьку,
Да где богату быть?
Нету у меня да молодой жены,
И молодой жены, да любимой
семьи,
некому держать-тащить
да золотой казны…
Начто мне в ту дорожку ехать,
где женату быть?
Ведь прошла моя теперь вся
молодость.
Как молоденьку ведь взять,
да то чужа корысть,
а как старую-то взять, дак
на печи лежать.
на печи лежать да киселем
кормить.
Разве поеду я ведь, добрый
молодец,
а и во тую дороженьку,
где убиту быть».
Так и началась героическая карьера Муромца. Чтобы с честью предстать перед киевским князем, богатырю нужно было совершить хотя бы один подвиг. Поэтому из родного села Муромец добрался до Чернигова, спас его от вражеской осады и выяснил, что дорога в столицу давно заросла травой. Илья Соловья победил, связал и повез в Киев, истребив заодно его семейство, «чтобы Соловейкин род перевелся». Киевская знать во главе с князем не поверила. что «мужик-лапотник » одолел страшного Соловья, и Илье пришлось заставить пленника свистнуть. И тогда
«... из тех ли теремов высоких
Все хрустальные стеколышки
посыпались.
А Владимир-князь да стольно-
киевский,
А он по двору да в кружки
бегает,
Куньей шубкой да укрывается».
С этой комической сцены и начались конфликты между князем Владимиром Красное Солнышко и его богатырем. Илья оказался человеком непоседливым — судя по былинам, он часто уезжал из Киева в «места незнаемы», на поиски приключений. А кроме того, Муромец отличался не самым миролюбивым характером, и его типично богатырская привычка временами впадать в буйство увековечена в былинах. В них рассказано, как однажды в гневе Муромец отстрелил от киевских церквей золоченые маковки, снес их в кабак и пропил там с пьяницами — «голями кабацкими». За это князь на три года посадил его «за решетки железные». Но сидел богатырь недолго: к Киеву подступил с громадным войском татарский Калин-царь. Пришлось Владимиру просить у Ильи прощения, и самолюбивый богатырь согласился служить «за землю Русскую» и «за стольний Киев-град», но не для собаки-то князя Владимира». Явившись в лагерь к врагам, он перебил их всех, по одной версии, собственным сапогом, по другой — взятым за ноги татарином: «куды он махнет - тут улицы лежат, куды отвернет — с переулками». Царя Калина он «ударил о горюч камень, расшиб его в крохи». Сказители, конечно, сильно преувеличили силу богатыря, но победа над Калиным зафиксирована в исторических документах.
Отдельной историей стала победа богатыря над Идолищем Поганым, который явился в Киев и вызывал на бой княжеских богатырей. Убить Идолище почти невозможно, но в итоге Илья побил его «шапкой земли греческой». И здесь снова сказка и реальность почти неотделимы друг от друга. «Поганый» враг представляет язычество, основанное на поклонении идолам и побежденное греческой православной верой. Не случайно Илью считают ревностным защитником христианства и строителем многих русских церквей. В основание одной из них - в городе Муроме — он якобы уложил вырванные с корнем столетние дубы. Трудно поверить, но при раскопках под фундаментом этой церкви действительно нашли остатки дубов.
Илья, как настоящий русский воин, был миролюбив и первым в драку не лез. Во всех былинах его амплуа — не походы в чужие земли, а защита своей.
В Древней Руси норвежцев звали «мурманами», то есть норманнами, что очень похоже на слово «Муромец». По этой версии Илья, как и его побратим Добрыня Никитич, в реальности был тем самым дядей князя Владимира, который - порушил в Киеве и Новгороде идолов и насадил там христианскую веру. А он в народной фантазии, в свою очередь, слился в один образ с Вещим Олегом тоже дядей князя Игоря, который и впрямь был норвежцем. Но все это — лишь версии исследователей.
В монастырь Муромец ушел за несколько лет до смерти, когда возраст и раны не позволили ему участвовать в битвах. Значит, он служил в Киеве не Владимиру, а князю Святославу Всеволодовичу, который много раз воевал с половцами, успешно защищая от них границы Руси. При этом его часто критиковали за несоблюдение воинского «кодекса чести» - например, за то, что он не вызволил своего кузена, знаменитого князя Игоря из половецкого плена. Неудивительно, что потомки запомнили и оценили в богатыре именно дух независимости, непокорства властям.
Илья Муромец ушел в Киево - Печерскую лавру и после смерти стал святым. Конечно былинный образ Ильи куда шире своего исторического прототипа. В нем слились и киевский Добрыня Малкович, и герои — победители чудовищ, и даже библейский Илья Пророк, который на Руси заменил громовержца Перуна. В былинах богатырь и правда напоминает грозного бога: широченные плечи, окладистая борода с проседью, огненный взгляд:
«Ехал стар по чисту полю,
По тому раздолью широкому.
Голова бела, борода седа,
Как скатен жемчуг
рассыпается
да под старым конь наюбел –
Белой
да ведь хвост и грива 4ерным-
черна».
Именно таким изображают его картины Васнецова и Врубеля, также иконы, которые начали писать в 20 веке. В 1998 году в подмосковном Одинцове был открыт первый храм святого Ильи — покровителя русского воинства, до сих пор продолжаются споры о том, где родился и кем был богатырь — скандинавом, финном из племени мурома или степняком-монголоидом, как утверждал антропологический анализ, сделанный в 1963 году. Но жители древнего села Карачарово уверены в реальном существовании своего земляка. На доме №279 по улице Приокской висит мемориальная доска: «Здесь находился дом, где родился богатырь Илья Муромец». Сейчас в доме живет семья Гущиных, всерьез считающих себя потомками Ильи. Он якобы носил то же фамильное прозвище, поскольку жил в гуще леса. Есть и доказательство родства — все мужчины из рода Гущиных отличаются незаурядной физической силой. На местном кладбище показывают и могилу богатыря. Карачаровцы собираются официально объявить свое село родиной Муромца.
Удивительное дело — народная фантазия!
Воин Илья благодаря ей стал воплощением силы и достоинства — того, чем испокон веков славился русский характер. Сегодня он — один из любимых героев детских сказок, на которых воспитывается уже не одно поколение детей.
Собиратели и исполнители былин.
В 1804 году в Москве вышла книга под названием «древние российские стихотворения»; впоследствии она переиздавалась с добавлением к названию: «собранные Киршею даниловым». Любители русской словесности, народного творчества с восторгом встретили выход в свет этого сборника. Но кто такой Кирша Данилов, до сих пор определенно не установлено, да и вряд ли когда-нибудь можно будет точно ответить на этот вопрос. Это мог быть собиратель былин, или их знаток и исполнитель, сам записавший известные ему былины, или человек, которому принадлежал рукописный сборник, затем опубликованный под тем названием, о котором шла речь. Исследователи рукописи считают, что сборник составлен в середине 18 века где-то в Сибири.
Сборник Кирши Данилова оставался единственной книгой былин вплоть до 60-х годов 19 века, когда в Олонецкой губернии открыли прекрасно сохранившиеся и активно исполнявшиеся былины. Это было поистине чудесное открытие! Чудо заключалось в том, что былины, уже давно считавшиеся «умершим» жанром, были записаны буквально рядом со столицей старой России Санкт - Петербургом, всего в ста - полутораста километрах от нее. И былин было много, знатоки былин жили почти в каждой деревне.
Открыл это чудо Павел Николаевич Рыбников, сосланный в Олонецкий край за политические убеждения и увлеченный народным бытом, народным творчеством русского Севера.
Павел Николаевич Рыбников записал от Трофима Григорьевича более двух десятков былин, и все они высокого качества. Среди них былины «Святогор», « Вольга и Микула», «Илья Муромец и Идолище», «Илья Муромец и Соловей разбойник» и другие.
Александр Федорович Гильфердинг (1831- 1872) придерживался весьма умеренных политических взглядов. Был он ученым, знатоком славянских языков и литератур. Сегодня имя его было известно только специалистам-славистам, если бы не четыре месяца, которые он провел в Карелии...
А началось все с того, что Гильфердинг необыкновенно заинтересовался работой, вернее, результатами собирательской работы Рыбникова. Как знатоку славянского фольклора, ему захотелось самому побывать в Олонецком крае, послушать и записать былины.
Успех Гильфердинга был не менее впечатляющим: он привез из Карелии 318 былинных текстов!
Как писал советский фольклорист Марк Константинович Азадовский, экспедиция Гильфердинга до сих пор является одним из крупнейших событий в науке. Самому Гильфердингу она стоила жизни: во время работы в Олонецком крае он заболел и там и скончался. Сборник былин вышел в свет уже после его смерти. составив эпоху в изучении русских былин и вообще фольклора.
Потомки воздают должное не только научным результатам поездок Рыбникова и Гильфердинга, но и их мастерству собирателей, необыкновенной работоспособности, умению вызывать доверие к себе и просто физической выносливости.