Однако уже с начала 20-х гг. власть все больше начинает вторгаться в языковую сферу. Ключевое влияние на развитие национальной письменности адыгов оказала эволюция взглядов большевиков на языковое строительство. Казалось бы, частный вопрос о письменности, относящийся главным образом к проблеме просвещения в конкретных исторических обстоятельствах приобрел важное социально-политическое значение. К его решению было приковано внимание не только национальной интеллигенции, но и партийных, советских органов в центре и на местах, советских ученых-лингвистов и работников просвещения.
Центральной проблемой, получившей острое политическое звучание, стала проблема выбора графической основы адыгского письма. Стремясь разрушить культурные связи с исламским миром и оградить горцев от влияния ислама как культурно-идеологической системы, новая власть инициировала латинизацию адыгской письменности. Это разделило адыгскую интеллигенцию на два «лагеря»: тех, кто выступил за сохранение письменности на арабской графической основе, и тех, кто поддержал языковую политику новой власти.
Наиболее последовательно необходимость сохранения письменности на арабской графической основе отстаивала самая многочисленная и влиятельная в горской среде духовная интеллигенция. Политику латинизации она восприняла как средство борьбы с религией и влиянием мусульманского духовенства. «Арабисты» пытались сформулировать аргументы в поддержку своей позиции. Однако все эти доводы для властей были ничтожными в сравнении со стратегическими политическими задачами. В результате под ее бдительным руководством на латинской графической основе в 1924 г. создается кабардино-черкесская, а в 1927 г. адыгейская письменность, которые берутся за основу работы национальной школы и печати[58].
В диссертации отмечено, что составной частью проблемы стала выработка новой революционной терминологии. Представители адыгской интеллигенции были против механического перенесения в национальный язык русских оборотов и слов без учета особенностей национального языка. Однако эта позиция расценивалась властью как «открытое стремление к введению развития национального языка в узко националистические рамки». Национальная интеллигенция стала обвиняться в желании вести развитие языка по линии культивирования архаизмов, провинциализмов и специально надуманных слов.
Проведенный анализ позволил сделать вывод о том, что превращение проблемы языкового строительства в поле политической борьбы препятствовала эффективному решению культурно-просветительских задач. В течение небольшого исторического отрезка времени было создано и последовательно функционировало три системы письма, основанные на разных графических основах. Это не могло не препятствовать эффективному решению текущих культурно-просветительских задач, повышению реального уровня образованности адыгов.
В четвертом параграфе «Становление научной разработки национальной истории» рассматривается творческое наследие интеллигенции с точки зрения вклада в постановку и разработку важных вопросов историко-культурного развития адыгов.
Отмечается, что важным этапом в процессе становления национальной истории стала историческая публицистика начала ХХ в. Учитывая характер происходивших в ХIХ в. исторических событий, особую значимость приобрели вопросы социально-политической истории адыгов среди которых особо выделены вопросы общественно-политического устройства адыгов в ХVIII-первой половине ХIХ вв., Кавказская война, проблема махаджирства. Другим, не менее важным направлением, явились вопросы духовной жизни народа. Они позволили расширить границы анализа, показать взаимосвязь и взаимодействие явлений исторического и социокультурного плана, которые, как правило, связывались со спецификой формирования религиозных представлений адыгов и особенностями национальной психологии.
На основе анализа характера разработки сложных вопросов истории адыгов в трудах национальной интеллигенции в данном разделе отмечается, что в них четко обозначилось два подхода. Смысл одного из них заключался в попытке вписания социально-политической истории адыгов в уже существовавшую в исторической науке схему общественного развития, стремлении подчеркнуть связь с общим ходом истории. Другой состоял в стремлении выявить специфику общественного развития адыгов.
Положения и выводы, содержавшиеся в работах представителей адыгской интеллигенции начала ХХ в. имели общественную и историографическую значимость для своего времени, а также сохраняют научное значение и сегодня. Некоторые из вопросов, поднятые в трудах интеллигенции в начале ХХ в., носили постановочный характер, другие стали предметом серьезного, аргументированного анализа с использованием широкого круга исторических источников как ранее известных, так и привлекаемых впервые. Хотя проработанные интеллигенцией проблемы еще не представляют целостной концепции исторического развития адыгов, тем не менее в совокупности их взгляды очерчивали весьма значительный круг базовых проблем истории адыгов и в некотором смысле раздвинули границы научных представлений о своем народе.
Особое значение имело стремление интеллигенции к осмыслению проблем, находившихся на «стыке» исторической и психологической, исторической и этнографической наук, осознание важности разработки которых происходит лишь в последние годы. В своих публикациях они сумели опередить свое время, отчасти отразив современное понимание сложных междисциплинарных проблем. Безусловно, сами по себе их суждения представляют лишь первую ступень теоретического осмысления данных проблем.
Однако было бы преувеличением считать, что интерес, проявленный интеллигенцией к вопросам истории и культуры адыгов, носил чисто научный, академический характер. Он, прежде всего, был вызван четко обозначившимися публицистическими и просветительскими целями. Понимая, что истории принадлежит важная роль в развитии этнического сознания народа, интеллигенции стремилась таким образом организовать историческую память адыгов, чтобы она в наибольшей степени способствовала поддержанию и развитию национального самосознания народа. Наряду с этим, интеллигенция пыталась вызвать интерес и уважение широкой российской общественности к истории своего народа, противостоять колонизаторской политике царизма, его дискриминационным действиям и ассимиляционным устремлениям, доказать права адыгов на изменение общественного положения в российском государстве. Данными целями определился круг исторических проблем, оказавшихся в центре внимания интеллигенции, жанровая особенность большинства работ, эмоциональность в освещении исторического прошлого, порой граничившая с его мифологизацией.
В работе подчеркивается, что важные изменения в развитии научной разработки национальной истории происходят с установлением советской власти. В новых социально-политических условиях сферой соединения научного поиска интеллигенции и предметной культурно-просветительской деятельности стало краеведение. Значимым результатом инициативных процессов в области краеведения явилось создание общественных и научно-иссле-довательских организаций по изучению истории и культуры родного края: Общества изучения Адыгейской автономной области, Кабардино-Балкарского краеведческого общества, Адыгейского и Кабардино-Балкарского научно-исследовательских институтов краеведения. Это позволило поднять краеведение на качественно новый организационный уровень, мобилизовать исследовательские, кадровые и финансовые возможности. Отличительной чертой развития исследовательской деятельности адыгской интеллигенции в 20-е – начале 30-х гг. ХХ в. являлась концентрация усилий не на написании работ по тем или иным вопросам национальной истории, а на поиске, систематизации и обработке разноплановых источников по истории адыгов.
Важным условием повышения социальной и общественной роли краеведения стало активное участие государства в развитии национального краеведения, которое позволяло мобилизовать финансовые, организационные и кадровые ресурсы. Однако имелись и четко обозначившиеся негативные последствия: подчиненность краеведческой деятельности решению практических задач государственных учреждений, сдерживание местной инициативы, создание заданного круга исследовательских проблем и ограничение круга краеведческих работ, что на долгие годы определило направление дальнейшего научно-исследовательского поиска. Не смотря на обозначенные издержки в развитии национального краеведения, следует отметить, что усилиями национальной интеллигенции была проделана большая организационная, практическая и исследовательская работа, ставшая основой дальнейшей научно-исследовательской деятельности.
Анализ общественной деятельности интеллигенции в конце ХIХ в. – начале 30-х гг. ХХ в. обнаружил несоответствие между численностью интеллигенции и общественной значимостью ее деятельности. Несмотря на немногочисленность адыгской интеллигенции, ее деятельность существенным образом влияла на изменение социокультурных стереотипов, способствовала адаптации адыгского народа в новых исторических условиях, формировала у него новые культурные потребности, вела к изменению интеллектуально-образовательного пространства.
В заключении подведены итоги исследования, сформулированы основные выводы, составляющие основные положения, выносимые на защиту.
Положения, выносимые на защиту:
– Исследование процесса формирования и деятельности адыгской интеллигенции в сложной исторической ситуации, связанной с интеграцией адыгов в состав Российской империи, а затем Советской России, позволяет создать в историческом познании параметры специальной модели развития интеллигенции, отличной от традиционной