В январе 2011 г. в ходе визита в Лондон заместителя премьера Госсовета Китая и его переговоров с заместителем британского премьера Н. Клеггом было подписано ещё 15 контрак-тов на сумму 4,7 млрд долл. (в том числе о разведке нефтяных месторождений на шельфе Южно-Китайского моря), а в июне 2011 г. – визит главы китайского правительства Вэнь Цзябао – ещё на 2,2 млрд.
Китай занимает шестое место среди инвесторов в британскую экономику. Самый привлекательный для Великобритании азиатский рынок – китайский. Уже в 2007 г. он стал крупнейшим азиатским рынком для британских товаров. Что касается военно-политического сотрудничества, характерного для правитель-ства консерваторов в прошлом, то здесь британская сторона бо-лее сдержана. В основном оно принимает форму интенсивного обмена визитами, а также регулярных стратегических переговоров, но не поставки вооружений. До сих пор ещё действует эмбарго, введённое ЕС против Китая после событий на площади Тяньаньмэнь в 1989 г.; его снятию противятся Япония и США.
Другой азиатский гигант – Япония – наиболее близкий бри-танский партнёр в регионе, а Великобритания, в свою очередь, – «лучший друг» Японии в Европе. Для этих двух «непотопляемых авианосцев» характерны общие подходы к большинству международных проблем. Великобритания в 1990-е гг. превратилась в главные европейские ворота для японских компаний (их количество на Британских островах составляет порядка 1200, обеспечивая работой около 100 тыс. человек). Уровень развития отношений с Японией был достаточно высок и при лейбористах. После прихода к власти коалиционного правительства визитов на высшем уровне пока не было. В стране вос-ходящего солнца в июле 2010 г. побывал У. Хейг. Там он произ-нёс программную речь по вопросам британской экономической политики и проблемам мировой экономики[148], в которой особо подчеркнул намерение Великобритании тесное взаимодействовать с ведущими азиатскими странами, в том числе с Японией. Хейг заверил представителей японских деловых кругов в том, что новое британское правительство будет и далее создавать привлекательные условия для японских компаний.
После этого визита состоялись и другие (на уровне замести телей министров), демонстрируя интенсификацию политических контактов, в том числе в военной области. Великобритания и Япония тесно сотрудничали в Ираке и Афганистане[149]. Британское правительство, вне зависимости от того, кто находится на Даунинг-стрит, заинтересовано в углублении военно-стратегического партнёрства с Японией и уже несколько лет пытается заключить сделку по продаже Токио истребителей на сумму в 10 млрд долл.
В мае 2011 г. Лондон объявил, что Великобритания официально завершает военную миссию в Ираке после того, как британские инструкторы закончили подготовку иракских моряков. Теперь она займётся только охраной своего посольства в Багда-де, а также продолжит спонсировать обучение иракских офицеров в британской элитной военной академии Сэндхерст.
Курс на активное участие в мировой политике нашёл своё подтверждение в том, какую позицию Великобритания заняла в отношении ливийских событий. По всей видимости, Кэмерон решил улучшить имидж правительства с помощью маленькой победоносной войны. Здесь он вступил на путь Блэра – самого воинственного британского премьера послевоенного периода, при котором страна оказалась втянутой в пять военных конф-ликтов: иракская операция «Лис пустыни», Югославия, Афганистан, Сьерра-Леоне и вновь Ирак. По словам Клэр Шорт*, Блэр как-то признался ей, что с удовольствием направил бы британские войска и в Зимбабве. Однако этому помешали наст-роения в стране и в Лейбористской партии. Из-за воинственной риторики Блэра в кругах администрации США ему даже присвоили саркастическое прозвище «Уинстон»[150].
Англо-ливийские отношения в последние 25 лет складывались непросто: достаточно вспомнить бомбардировки Ливии Соединёнными Штатами в 1986 г., косвенное участие в которых приняла Великобритания, разрешив американцам использовать свои военные базы. В 1988 г. ливийцы взорвали американский авиалайнер над г. Локерби, Шотландия, в связи с чем ООН наложила на Ливию санкции. Они были отменены после выдачи Триполи подозреваемых в теракте. При лейбористских правительствах Т. Блэра и Г. Брауна произошла нормализация англо-ливийских отношений. В 2009 г. ливийца аль-Меграхи, отбывав-шего заключение по делу Локерби, шотландский министр юсти-ции освободил «из сострадания» в связи с состоянием здоровья.
Великобритания приняла участие в военной операции против Каддафи «Одиссея. Рассвет» с целью установить бесполётную зону над территорией страны в соответствии с резолюцией СБ ООН № 1973. В мае 2011 г. после нападения на британское посольство в Триполи из Лондона был выслан ливийский посол. Британская операция в Ливии получила кодовое название «Ellamy»; её руководителем стал маршал авиации сэр Стюарт Пич. В операции приняли участие подводные лодки, два эсмин-ца – «Вестминстер» и «Камберленд», миноносец «Ливерпуль», королевские ВВС[151]. По традиции, британский контингент стал одним из наиболее крупных среди стран НАТО.
Военную операцию в Ливии практически единодушно одоб-рил парламент («за» проголосовали 557 депутатов, «против» – лишь один), чего нельзя сказать о стране: согласно опросам об-щественного мнения операцию поддерживали только 35%, а 43% выступали «против».
Если в начале операции лидеры стран коалиции не ставили задачу свержения режима Каддафи, то уже 15 апреля США, Ве-ликобритания и Франция объявили, что операция будет проводиться до тех пор, пока Каддафи не сложит свои полномочия. Друuими словами, цель операции оказалась иной, нежели первоначально заявленная. Более того, довольно быстро участники операции перестали скрывать намерение физически уничто-жить Каддафи.
Великобритания не хотела увязнуть в Ливии по аналогии с иракским или афганским сценарием. Кэмерон неоднократно подчёркивал, что наземной операции не будет. Избранная стратегия представлялась Лондону выигрышной: затраты незначительны, потери минимальны. Однако быстрой победоносной войны не получилось: операция затягивалась, сроки её проведе-ния продлевались. Несмотря на заявления о намерении защитить мирное население, количество гражданских жертв постоянно росло. Чтобы минимизировать недовольство своих граждан, Великобритания, с одной стороны, призывала интенсифицировать ход военной операции, а, с другой, предпринимала усилия по гуманитарной помощи ливийцам. Её объём к августу 2011 г. составил более 13 млн ф.ст.[152]
Великобритания открыла дипломатическую миссию в занятом повстанцами Бенгази, в составе которой работала и группа военных советников. Лондон вёл переговоры с бывшим минист-ром иностранных дел Ливии (разорвавшим отношения с Кадда-фи и уехавшим в Лондоне), а также с председателем переходно-го национального совета, приехавшим в британскую столицу в мае 2011 г. Великобритания спонсировалa конференцию по Ли-вии в конце марта 2011 г., на которой было принято решение создать контактную группу. Её первое заседание состоялось в начале мая в Риме.
Будущее покажет, смогут ли консерваторы, реализовав поставленные ими внешнеполитические задачи, сохранить за Великобританией способность по-прежнему существенно влиять на ход мировых событий.
Л.О. Бабынина*
ПОЛИТИКА КОАЛИЦИОННОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА
В ОТНОШЕНИИ ВРОПЕЙСКОГО СОЮЗА:
СМЕНА КУРСА?
После формирования коалиционного правительства год назад новый премьер-министр, консерватор Д. Кэмерон заявил, что Британия не согласна в дальнейшем передавать новые полномочия на наднациональный уровень Европейского союза. Ес-ли же возникнут подобные предложения, то решение о передаче очередной части национального суверенитета Великобритании Брюсселю будет приниматься на всенародном референдуме[153]. Однако Кэмерон проявил определённое политическое лу-кавство, продекларировав то, что хотели услышать его избиратели. После сложного согласования и вступления в силу в декабре 2009 г. Лиссабонского договора вряд ли в обозримом бу-дущем ЕС будет разрабатывать ещё одно базовое соглашение, которое могло бы привести к значительной и зримой передаче полномочий на наднациональный уровень. В то же время работа по принятию и имплементации законодательства ЕС в нацио-нальное право идёт непрерывно. Внедрение в национальное право правил ЕС меняет правовые структуры государств-чле-нов, способствует их гармонизации, а иногда и унификации.
Происходит постепенное «перетекание» правовых полномо-чий национальных государств ЕС на общесоюзный уровень. Данный процесс практически незаметен для обывателя и не вы-зывает острых политических дискуссий и заявлений. Поскольку в разработке и принятии законодательства Европейского союза участвуют представители всех государств-членов, и утверждение большинства[154] законопроектов проходит через Европейский парламент, избираемый прямым голосованием, у стран ЕС практически нет оснований для отказа от имплементации законов Евросоюза, даже если они принимаются квалифицированным большинством голосов. Более того, в обязанности Комиссии входит отслеживать данный процесс, и, в случае отсутствия должной имплементации директив ЕС, она имеет право обратиться с жалобой на провинившееся государство в Суд ЕС, ре-шения которого окончательны и не оспариваются. Если же при-нятый закон является регламентом ЕС, то он обладает прямым действием и вступает в силу на всей территории Евросоюза с момента публикации в Официальном журнале ЕС.