Тема: Меценаты: С.И. Мамонтов.
Студент
курса
.
Москва г.
План
| № | Название | страница |
| 1 | Введение. | 3 |
| 2 | «Что за имя такое - Савва?» | 5 |
| 3 | Детство и юность Саввы. | 7 |
| 4 | Первая работа. | 8 |
| 5 | Семья. | 9 |
| 6 | Художники. | 10 |
| 7 | Наследник. | 11 |
| 8 | Абрамцево. | 11 |
| 9 | Частная опера. | 13 |
| 10 | Успех РЧО Мамонтова. | 16 |
| 11 | Савва-созидатель. | 18 |
| 12 | Катастрофа. | 20 |
| 13 | Заключение. Конец жизни на фоне начала века. | 22 |
| 14 | Список литературы | 24 |
Введение.
Савва Иванович Мамонтов любил повторять крылатую латынь: "Ars longa, vita brevis" - "Жизнь коротка, искусство долговечно". Бренность человеческого существования преодолевается бессмертием творчества.
Мамонтову исчислено было семьдесят семь земных лет. Он родился двумя десятилетиями раньше отмены крепостного права, а умер спустя месяц после того, как Москва снова стала столицей России, уже советской.
Один из крупнейших предпринимателей в области железнодорожного строительства, Мамонтов разорился задолго до семнадцатого года, был судим, процесс получил широкую огласку: имя его в самом начале века мелькало на страницах ежедневной прессы рядом с именами самых высоких сановников царского двора и выдающихся художников и артистов. Прежде всего не многим понятна личная его особенность в замечательной купеческой когорте строителей культуры". Известный художественный критик Я. А. Тугендхольд в некрологической заметке Памяти Мамонтова писал: «Другие коллекционировали искусство, он же его двигал. Можно говорить о целом мамонтовском периоде русской литературно-художественной жизни, ибо Мамонтов был ее средоточием в 80- 90-х годах».
К. Станиславский, вспоминая его слова, что "надо приучать глаз народа к красивому на вокзале, в храмах, на улицах", обобщал это как универсальный жизнетворческий принцип: "Всем, что делал Савва Иванович, тайно руководило искусство".
В самом деле, потенциально сферой действия художественного творчества является не музей (то есть не создание и собирание произведений искусства для специально-замкнутого экспонирования), а любая функционально-предметная реальность, так сказать, пространство жизни. Искусство, организуя среду обитания, создает "отрадное", как говорили в мамонтовском окружении ощущение жизни. Таким образом, проблемы художества так или иначе увязывались с житейскими, даже собственно промышленными интересами Саввы Ивановича.
В многосторонней культурной деятельности Мамонтова прежде всего и дает о себе знать прикладное (в широком смысле слова) отношение к искусству. Каждое художественное умение и завоевание было важно и значимо своей приложимостью к практически важному для него делу, к жизни.
В дневнике поэта В. Брюсова есть очень характерная запись 1901 года: "На субботе художников встретил Савву Мамонтова. Стал развивать свою мысль, что художество от делания картин в рамах должно перейти к работе нужных всем, но художественных вещей".
Утверждая искусство повседневного, житейского обихода, надо было дать профессиональным живописцам и скульпторам возможность практического освоения ручного производства декоративно-прикладных вещей. Созданные Мамонтовым и его женой в 1880-1890-е годы гончарная и столярно-резчицкая мастерские не только возрождали старинные народные промыслы, но и претворяли в реальность робкие еще в тогдашней России разговоры о художественной промышленности.
В. М. Васнецов в своих воспоминаниях специально подчеркивал, что «Савва Иванович не был в тесном смысле художник, певец, или актер, или скульптор, а была в нем какая-то электрическая струя, зажигающая энергией окружающих. Бог дал ему особый талант возбуждать творчество других».
Мамонтова обычно и называют «открывателем талантов», видя в этом главную его заслугу перед отечественной культурой.
Чаще всего называется в такой связи имя Федора Шаляпина, который в постановках мамонтовской Частной оперы вырос в подлинного художника сцены. Воспоминания певца хорошо известны, но процитируем все же кусок, где говорится о его начальных шагах в московском оперном коллективе: «С. И. Мамонтов сказал мне: Феденька, вы можете делать в этом театре все, что хотите! Если вам нужны костюмы, скажите, и будут костюмы. Если нужно поставить новую оперу, поставим оперу!
Вес это одело душу мою в одежды праздничные, и впервые в жизни я почувствовал себя свободным, сильным, способным побеждать все препятствия».
Менее известны воспоминания о Мамонтове замечательного драматического артиста, одного из корифеев Малого театра Александра Южина. Речь идет о нескольких творческих встречах с Мамонтовым, который в 1880 году, еще до создания своего частного театра, подготовил в стенах Московской консерватории концертное исполнение поэмы Байрона «Манфред»:
«Я с особенной любовью вспоминаю эту работу... Эти репетиции, бесспорно, отразились на всех многочисленных ролях классического репертуара, которые мне пришлось сыграть. Он дал мне понять тогда, что каждый образ, созданный поэтом, носит в себе свою музыку, что задача актера - найти эту музыку и заставить ее звучать в душах зрителей, будь то какофония Ричарда III, героическая симфония Рюи Блаза, элегия Гамлета, гимн свободы Позы. Роли этого порядка должны петь в душе актера - этому меня научил Савва Иванович».
Страничка шаляпинских мемуаров рисует нам традиционный образ богатого и великодушного мецената. По счастью, Федор Иванович этим не ограничился: он рассказал, что Мамонтов воспитывал его художественный вкус, деятельно участвовал в создании его оперного репертуара.
Южин, человек иной артистической среды, со своей стороны подтверждает творческую, а не покровительственную роль Саввы Ивановича в театральном мире. Для него Мамонтов важен и интересен как знаток и работник сценического искусства.
Действительно, не будучи в буквальном смысле профессионалом, Мамонтов стал реформатором русского музыкального театра, первым подлинным оперным режиссером, когда такая специальность в официальных штатных расписаниях соответствующих учреждений еще не утвердилась.
Не случайно Станиславский, организатор Художественного театра, считал Мамонтова своим учителем в области эстетики.
В созданную им Русскую оперу Мамонтов пригласил не ремесленников-декораторов, а художников-станковистов, возбужденных его режиссерскими замыслами и способствовавших утверждению на сцене новейших достижений изобразительного искусства вместо шаблона бутафорского оформительства.
Содержание человеческих отношений Мамонтова с людьми искусства - область сотворчества. Помогая другим, он не только и не столько благодетельствовал, сколько решал собственные, важные для себя задачи. Он нуждался в инициативных и талантливых сотрудниках. Отсюда короткость и сердечность отношений в процессе работы. Но здесь же был источник временами возникавших противоречий и личных неудовольствий.
Об этом следует сказать хотя бы потому, что упорно продолжает существовать (проявляясь в разных литературных публикациях) апокрифический образ Мамонтова как стихийно-оригинального самородка с ядром неистребимого купецкого нрава". Это даже считается как бы колоритной особенностью Саввы Ивановича Мамонтова: сверху - меценат, артист, почти декадентская утонченность; внизу, поглубже - тяжелая духота лабаза, дававшая иногда себя знать в отношениях с художественной средой.
Разумеется, Мамонтов не нуждается в идеализации. Но в суждениях о нем легко впасть в пошлость ни к чему не обязывающего морализаторства. Трудность заключается в том, чтобы объяснить особенность психологической структуры, элементы которой диалектически взаимосвязаны, а не располагаются слоями, поэтажно. Мамонтов понимал искусство как «дело», а дело как «искусство». В этом стержень его личности,= нерасторжимость социально-типичного и художественно-индивидуального.
Чтобы лучше понять историчность фигуры С. И. Мамонтова, его следует рассматривать в сравнении не только с плодотворной и «тихой» деятельностью П. М. Третьякова, но и с последующим "шумным" культуртрегерством С. П. Дягилева. В таком стереоскопическом ракурсе полнее раскрывается мамонтовская неповторимость. Сочетая в себе социально-психологические особенности двух разных периодов русской жизни, Мамонтов, богатый чувством артельности и сотворчества, представляет наиболее выразительный и яркий национальный тип организатора культуры.
Выступая на сороковинах его памяти, В. Васнецов сказал об этом следующим образом:
«Нужны личности, не только творящие в самом искусстве, но и творящие ту атмосферу и среду, в которой может жить, процветать, развиваться и совершенствоваться. Таковы были Медичи во Флоренции, папа Юлий II в Риме и все подобные им творцы художественной среды в своем народе. Таков был и наш почивший друг Савва Иванович Мамонтов. Мы все, любящие радость красоты, пока живы, никогда его не забудем. И те, кто после нас будут жить, пусть никогда не забывают Саввы Мамонтова.