М 74 модели в социальной работе: из разных истоков к одному полю деятельности. Гюнн Странд Хатчинсон, Сив Олтедал / Под редакцией Р. И. Даниловой. Архангельск (стр. 43 из 49)

¹ Понятия «теория», «перспектива» и «идеология» могут в социальной литературе и повседневной речи использоваться вместо друг друга. В этой книге, например, понятия «теория» и «перспектива» нередко употреблялись в качестве синонимов.

173

Социальную работу можно разделить на три части следующим образом: практика, учебный предмет и сфера научных изысканий (Siiriainen, 1992:19; Soydan, 1990). Поскольку эта книга написана в учебных целях, то не было необходимости глубоко вдаваться в суть отношений между пятью направлениями социальной работы. К сожалению, пока в этой области проводится слишком мало исследований.

Нас как преподавателей предмета «социальная работа» больше всего интересовал обучающий момент. Следовательно, мы, в силу нашего положения, имеет свои особый взгляд на социальную работу. Наша перспектива, таким образом, охватывает теорию, модель и идеологию, и может быть широкой или узкой. Фокусируя на чем-либо свое внимание, мы переносим его с чего-либо другого. Мы всегда нацелены на что-либо и никогда не оказываемся без цели и направления. Бесперспективная социальная работа имеет место, когда мы постоянно меняем направления и когда мы не можем отличить одну перспективу от другой.

«Теория» — это более узкое понятие, чем «перспектива». Теория — это система общих утверждений о событиях, происходящих в той или иной сфере действительности (Elster, 1981). Теория естественного отбора, например, с «выживанием сильнейших» и сохранением лучших особей. Этот образ мышления связан с функционализмом. Придерживаясь требований, предъявляемых к научной теории, мы можем сказать следующее: «Научная теория построена таким образом, что, основываясь на ней, а иногда и на других теориях, мы может строить конкретные гипотезы, которые могут быть проверены опытным путем» (Gilje and Grimen, 1993:15). Мы можем, как правило, сказать, где данная теория применима, а в общественных науках нередко бывает трудно сказать, действенна она или нет. Могут появиться новые, непредвиденные обстоятельства. А значит, мы должны уметь фальсифицироватьтеорию, опровергнуть ее и разобраться, в какой части она не действует. Минимальным требованием к научным теориям является наличие обстоятельств или фактов, опровергающих ее (ibid: 18). В противном случае теория будет настолько общей, что ее невозможно будет отличить от общеизвестных знаний о человеке. Это требование касается, прежде всего, эмпирических знаний. Например, диалогу и языку придается огромное значение в символическом ин-теракционизме, а в работе с больным аутизмом они не так уж важны. Более плодотворным нам представляется искать модели в традиции теорий научения. Проработав какое-то время в тюрьме, большинство социальных работников, скорее всего, станут исходить из межличностных конфликтов, нежели примут функционалиста ческу ю перспективу гармо-

174

нии. Представляя все эти теории, мы пользовались дедуктивным методом, заключающимся в выведении частного из общего.

Еще одна форма выработки теорий — это индуктивный метод, когда из частных посылок делается общий вывод. Теория становится здесь стержнем, на который мы нанизываем практический опыт, и помогает нам оценить и осмыслить его. «Теория, как мы ее понимаем, представляет собой систематизированный и обобщенный практический опыт. Теории, таким образом, не имеют абсолютно обобщающего характера. Они контекстуально обусловлены в отношении, например, времени, ситуации или проблемы» (Bunkholt og Larsen, 1995:14). Практика усложняется тем, что существует целый ряд различных теорий, охватывающих одно и то же поле деятельности, и часто приходится делать выбор в пользу той или иной перспективы. Главный недостаток выбора в том, что в своем усердии социальный работник может неправильно понять смысл теории, занимаясь теорией ради теории. Том Андерсен (Andersen, 1994) ссылается на слова Гулишиана о том, что теории полезны, но не стоит влюбляться в них до такой степени, чтобы вырубать их в камне. Еще один мудрец как-то сказал, что «теория — это хороший слуга, но плохой господин!» (Nielsen, 1985:260). Из каждой теории мы можем выделить отдельные моменты и объединить их в модель, которая объясняет более конкретные положения в той области, которую охватывает эта теория (Elster, 1981). Такого рода моделью в социальной работе является реляционная модель — модель, сфокусированная на отношениях между социальным работником и пациентом. Реляционная модель может быть создана в рамках любой теоретической перспективы. Теории и модели составляют диалектическое единство. Модели необходимы для того, чтобы более точно описать нечто, а теории нужны для создания хороших моделей (Elster, I980).

Модель в социальной работе можно определить как обоснованное предложение в методике работы, направленное на решение социальных проблем разных уровней (ср.: Sverdrup, 1989). Модель схематизирует и упрощает практику. Мы говорили, что интеракциональные модели концентрировались вокруг чувств и интеракций. Модели, относящиеся к теории систем, фокусируются на решении проблем и достижении целей.

Идеология привнесла в теорию нормативное измерение. Идеология связана с тем, каким мир должен быть, а не с тем, каков он есть. Если, например, в работе с детьми профессиональная идеология берет верх над эмпирическим ее пониманием, то это может привести к игнорированию действительных трудностей работы. «Любая работа с людьми обязательно основывается на определенной идеологии, но в случае если идеологи-

175

ческое или методологическое понимание приводит к отрицанию сложности и многосторонности проблемы, то это повлечет за собой излишние повторения, неправильное понимание задач и, в конечном счете, вызовет стагнацию» (Bunkholt og Larsen, 1995:15). Поэтому в работе по уходу за детьми идеологический момент опускается, в то время как эмпирические и теоретические (основанные на практике) компоненты занимают все большее место (там же). Социальный работник выполняет свои обязанности не из идеологических соображений, а отталкиваясь от существующих знаний о том, как можно улучшить жизненную ситуацию пациента. И все же социальная работа несет на себе сильный нормативный и идеологический отпечаток, поскольку невозможно определить, что «хорошо для пациента» или что общество должно или может сделать, чтобы улучшить качество его жизни, исходя исключительно из профессиональных или нейтральных соображений. Неприятие идеологий как части социальной работы так же нелепо, как и заявление о том, что социальная работа — это только одна идеология, а не наука.

ПЯТЬ ГРУПП МОДЕЛЕЙ СОЦИАЛЬНОЙ РАБОТЫ

Рассматривая модели социальной работе, мы по сути дела не выходим за пределы доминирующей модели — традиции кейсворка, начатой Мэри Ричмонд. Это направление впоследствии обогатилось теорией Фрейда, более поздней ее разработкой Эриксоном, получившей название психоанализа в психосоциальном аспекте, где большое внимание уделяется взаимодействию «эго» с окружающим миром. В социальной работе данное направление называется группой психодинамических моделей, и социальные работники стали уделять большее внимание бессознательному пациента. В последние годы центральными теоретиками этого направления считаются Вуд и Холлис. Мы также отметим значительный вклад Еернлера и Джонсона (Bernler and Johnsson, 1988) в теорию социальной работы, хотя они вели психосоциальные исследования вместе с системно-теоретическими (кибернетическими). Это направление мы условно делим на две части: психоаналитическая теория и психосоциальные модели.

Психодинамические модели часто критикуют за чрезмерную ориентированность на исследование психических процессов в сознании индивида. Это приводит к игнорированию общественных процессов и структур, создавших проблему для конкретного индивида. Как следствие этого, модели были подвергнуты критике за недостаточную социальную ориентированность самих моделей и используемых в них методов. J 76

Работая с бессознательными процессами, социальный работник как бы становится экспертом, который знает о пациенте гораздо больше, чем он сам. По своим последствиям психодинамические модели исходят скорее из фактической парадигмы, нежели из парадигмы интерпретаций. Мы сталкиваемся с различными истинами, событиями и объективной реальностью. Пациента лишают значительной части контроля над сферой его исключительной ответственности.

Подобная пассивность пациента может в определенных условиях являться преимуществом данной модели. Человек, переживающий психологический кризис или упадок сил или ощущающий свою неспособность управлять собственной жизнью, будет чувствовать себя в полной безопасности, если будет передан в руки профессионала, который возьмет на себя всю ответственность за него. Несомненным плюсом этих моделей является также очень глубокое понимание человека.

Важнейшим вопросом относительно психодинамических моделей в социальной работе является не признание их роли само по себе, но скорее то, как именно они вписываются в функцию социального работника — работать с социальной проблемой на разных уровнях. Вряд ли можно ожидать однозначный ответ на этот вопрос из-за большого разнообразия контекстов работы, в которых это теоретическое направление может быть использовано.

Следующую группу теорий мы объединили общим понятием инте-ракциональные модели. Эта традиция представлена такими именами как Мид, Аддамс, Шульман², Лёгструп и Мартинсен. То, что мы называем интеракциональным направлением, Пэйн (Payne, 1993) относит к «гуманистическим и экзистенциальным моделям». Это традиция, в центре которой находится действующий, ищущий смысл субъект; традиция, в которой работа часто направлена на разрешение микроситуаций. Мы выделяем в этой традиции две части: феноменологию и символический интеракционизм. Сильной стороной психодинамических моделей является очень глубокое и всеохватывающее понимание природы человека. Отправной точкой для этого направления служат теория Мид и идея о социальной обусловленности «я». Центральной идеей Аддамс является приобретение способности видеть ситуацию глазами другого человека.