Такой взгляд, в соответствии с которым только обладание определенными критериями позволяет понять, что собственно имеется в виду, Поппер называет "философией критериев", справедливо отмечая, что метатеоретическое утверждение Тарского о невозможности сформулировать универсальный критерий истины (универсализм которого по крайней мере определялся бы наличием в этой теории арифметики), это утверждение установлено при помощи понятия истины, для которого у нас нет критерия. В терминах процессов и результатов понятие критерия есть результат, который еще только предстоит получить, а потому критерий истины действительно не более, чем "регулятивный принцип" процесса установления истины. Поэтому анализ дефиниции истинного предложения должен проводится в терминах процесса, частным случаем которого является понятие выполнения. Так в частности, конвенция Т устанавливает эквивалентность оценки процесса высказывания с результатом, коим является факт реальности, тогда как дефиниция истинности есть эквивалентность процессов высказывания и выполнимости; ограничения касаются этих процессов, но не понятия истинности, особый статус которого в отношении к процессам может быть сравнен с понятием предмета, являющегося summum genus, т.е. истина также является наивысшим родом, но для процессов, а не результатов. Причем характеризуя процессы как правильные или неправильные мы подчеркиваем абсолютную их сторону, являющуюся иллюзорной вследствие, если не прямой, то имагинитивной вовлеченности наблюдателя в процесс. Попытка отстранится от процесса путем именования приводит или к его оценке, или полной элиминации субъекта как наблюдателя; использование же имени оценки является всегда косвенным, т.е. упоминается. Воистину нет другого способа, как оценить результаты: "По плодам их узнаете их."
Тогда определение истины, являясь семантическим процессом, может быть уточнено путем анализа процессов, входящих в это определение. На этом пути Тарский обобщил конструкцию семантической теории истины до теории семантики. Семантику он понимал следующим образом: "Термином "семантика" мы будем здесь пользоваться в смысле несколько более узком, чем это обычно делают: под семантикой будем понимать все рассуждения, касающиеся того вида понятий, которые,- говоря общо и не совсем точно - выражают определенные связи между выражениями языка и предметами, "о которых в этих выражениях идет речь". В качестве типичных примеров понятий из области семантики достаточно привести понятия обозначения, выполнения, определения...". Обоснование так понимаемой семантики, по мнению Тарского, возможно только для формализованных языков: "Поскольку от ясности и обстоятельности описания зависит степень точности всех дальнейших исследований, то совершенно точными методами удается развивать семантику единственно языков формализованных". Правда, несколько позже Тарский выскажет мысль, что используемые им методы построения семантики с некоторым приближением удастся применить к языкам неформализованным и, возможно, это высказывание послужило толчком для многочисленных попыток применения семантических понятий, например, истинного предложения в естественном языке. Так К.Поппер пишет без околичностей: "Мнение о том, что его (Тарского-Б.Д.) теория применима только к формализованным языкам, мне представляется ошибочным. Она применима к любому непротиворечивому языку, в том числе даже к "естественному языку... ".За использование методов Тарского в семантике естественного языка, да еще с использованием понятия "значение" ратует Д.Дэвидсон. (Семантика Тарского является т.н. референциальной семантикой и непосредственно не содержит понятие значения.)
Эти и подобные попытки можно, как кажется, объяснить исходя из модуса использования термина "истина". Выше уже отмечалось, что не только в теории суждений, т.е. в естественном языке, но и в языках формализованных термин "истина" не употребляется, а упоминается. Иллюзии употребления можно добиться, если предположить, что все имена объектов из универсума рассмотрения также упоминаются, но операции, как синтаксические, так и семантические, в частности, выполнения замкнуты, т.е. не выводят за пределы универсума. Этот тотальный перевод терминов из модуса употребления в модус упоминания и является центром кристаллизации процессов, приводящих к формализации. Результат этих процессов определен заранее, что равносильно его формализации. Условие формализации implicite заложено уже в левой части конвенции Т, когда индивидуальное имя предложения закавычивается, т.е. упоминается, как упоминается и термин "истинно": "p" истинно тогда и только тогда, когда p. Поэтому формализация являет собой ограничение прежде всего в сфере интралингвистической как изменение модусов использования имен, как некую интравертность - свойство, которое по своей природе противоречит духу естественного языка, обращенного к окружающему его миру. Формализация - это точность и платой за нее послужило понятие интерпретации, ненужное при употреблении имен в естественном языке. Поэтому в естественном языке вполне допустимо частичное применение определения истинности в виде конвенции Т, тогда как универсальным характером понятие истины обладает только в языках формализованных.
Таким образом, первым этапом подготовки языка, который подлежит семантическому исследованию, является его формализация. Вторым этапом - построение языка, в котором исследование будет проводиться, т.е. метаязыка. Центральным пунктом построения семантики является наделение метаязыка достаточным запасом средств, необходимых для описания отношений между выражениями объектного языка и предметами. Так в метаязыке должны быть имена выражений объектного языка, имена классов таких выражений, имена отношений между выражениями языка-объекта, т.е. все то, что необходимо для описания исследуемого языка в метаязыке. Термины, при помощи которых в метаязыке описывается структура объектного языка, Тарский выделяет и относит их к разделу морфологии языка. Тем самым семантика данного языка L исследуется в метаязыке ML, наделенным морфологическими и общелогическими терминами. Третьим этапом изучения является уточнение условий адекватности семантических понятий; примером может служить построение конвенции Т.
В построении семантики Тарский видит два пути: один из них преодолевается аксиоматическим методом, другой - методом определений. Первый метод заключается в введении семантических понятий в состав первичных понятий метаязыка, характеризуемых системой соответствующих аксиом, из которых затем выводились бы "семантические утверждения". Этот путь Тарский считает сомнительным по нескольким причинам. Он пишет: "В этом представлении семантика является самостоятельной дедуктивной теорией, для которой логическим фундаментом является морфология языка. Этот метод, кажущийся легким и простым, в сущности однако чреват рядом трудностей и вызывает всевозможные сомнения". Во-первых, отсутствуют объективные критерии выбора аксиом и они могут носить "в определенной мере случайный характер, зависящий от разных второстепенных факторов, например, от актуального состояния знаний в рассматриваемой области". Во-вторых, "трудно с психологической точки зрения признать естественным такой метод построения науки, в котором роль первичных понятий,- а следовательно понятий, содержание которых вроде как понятно само по себе и не требует дальнейших выяснений - выполняют того рода понятия, которые в прошлом были неоднократно источником путаницы и недоразумений". В-третьих, Тарский опасается, удастся ли аксиоматическое представление семантики согласовать с постулатами физикализма и единства знаний, ибо "нелегко было бы согласиться с таким широким пониманием физики, при котором семантика помещалась бы еще и в ее границах." .
Тарский выбирает метод дефинитивного построения семантики, использование которого возможно только тогда, когда метаязык является языком более высокого уровня, нежели предметный язык. "Главный результат" Тарский формулирует следующим образом: "Тогда и только тогда можно сконструировать в метаязыке формально правильные и предметные по существу определения семантических понятий (и на этом пути обосновать семантику языка как раздел его морфологии), когда метаязык наделен переменными более высоких логических типов, чем все переменные языка, являющегося предметом исследования"(S.55). Семантическая теория истины является примером такого определения. Другим примером может служить следующая дефиниция обозначения: термин t обозначает данный объект тогда и только тогда, когда этот объект выполняет пропозициональную функцию "x идентично с t". По мнению Тарского, эти примеры показывают, что задачу обоснования "научной семантики" на базе морфологии языка "можно признать совершенно решенной".