Смекни!
smekni.com

Пятнадцать лекций и одно сообщение для работающих на строительстве Гётеанума в Дорнахе с (стр. 29 из 53)

Опровержением здесь не может служить тот факт, что пчелы обладают способностью различения в случае, если улей, в котором они живут, спереди по­мечают красками; подумайте о том, что любая краска обладает специфическим воздействием как химиче­ским, так и тепловым. Если вы, например, какую-ни­будь поверхность покрасите в красный цвет, то пчелы, приближаясь к этой поверхности, почувствуют тепло. Конечно, они не могут не узнать об изменении, если, к примеру, попадут на синий участок поверхности. Ведь для них синяя поверхность холоднее. Пчелы ощуща­ют тепло красного и холод синего. Вот так они и раз­личают. Но отсюда вовсе не следует делать вывод, что пчелы видят с помощью своих глаз так же, как чело­век видит глазами. Это, конечно, абсолютный абсурд.

Так обстоит дело и со многим другим из того, что делают люди. Я вам уже говорил однажды, откуда берут­ся такие эксперименты. Я говорил вам: есть одно рас­тение, оно называется «венерина мухоловка» (Dionaea muscipula), которое мгновенно смыкает свои лепестки, как только кто-нибудь его коснется. Точно так же, как ваша рука сжимается в кулак, когда вас кто-нибудь заденет, и вам, как говорится, хочется ему врезать, также и «венерина мухоловка» ожидает, когда к ней приблизит­ся насекомое, и захлопывается. И вот люди говорят: значит, у этих растений, у «венериной мухоловки» есть душа, как у человека. Ведь она чувствует приближение насекомого, захлопывается и т. д. Да, господа, я говорю в таких случаях: я знаю, что есть одно устройство, сконст­руированное так, что если рядом появится зверюшка и заденет кое-что в этом устройстве, оно тотчас же захлоп­нется, и зверюшка будет поймана. Это обыкновенная мышеловка. И если уж приписывают душу «венериной мухоловке», то надо было бы приписывать душу и мыше­ловке. Аналогично этому, приписывая способность зре­ния пчелам, потому что они реагируют на ультрафиоле­товый свет, следовало бы приписать такую способность зрения и платиносинеродистому барию.

Если бы эти люди стали додумывать, они обнару­жили бы действительно удивительные вещи, так как платиносинеродистый барий действительно интере­сен. Платиносинеродистый барий, помимо прочего, содержит в себе барий. Это белый металл, он принад­лежит к группе щелочноземельных металлов. Интерес­но, что такие металлы выполняют определенную функ­цию в человеческом теле. Мы не смогли бы усваивать в нашем теле поступающий с пищей белок, усваивать так, как это положено человеку, если бы в нашей подже­лудочной железе не было таких металлов. Они должны быть там. Так что барий является для нас тем, что свя­зано с нормальным состоянием нашего пищеварения.

Платина, особо ценный металл — это вы знае­те, — это очень твердый и тяжелый благородный металл. Все такие металлы имеют свойство, благодаря которому они обладают функциональной связью с чув­ством, с ощущением.

Теперь вспомните еще кое-что. Видите ли, там, внутри есть еще циан. Это одно из соединений циани­стоводородной, синильной кислоты. Я говорил вам, что у человека именно там, где работают мускулы, всегда об­разуется крайне маленькое количество синильной ки­слоты. В целом, это вещество похоже на то, что человек постоянно вырабатывает в своем теле. Исходя из этого, вы могли бы отыскать причину того, что человек — его тело — проявляет особую чувствительность — глаза здесь не имеются в виду, — к тому, что происходит при ультрафиолетовом свете, который является, так ска­зать, химически активной составляющей света. Так что если только нам удастся найти подход к этим вещам, мы сможем выносить суждения и о самих людях.

Но ведет к этому только духовная наука, только она позволяет найти этот подход, обратив внимание на то, что там, где платиносинеродистый барий подвергается особому атакующему воздействию, существует своего ро­да чувство. А у пчел это существует в очень большом мас­штабе, пчелы ощущают цвета довольно интенсивно, но видят они только тогда, когда появляется самостоятель­но светящееся существо, светящееся совсем слабо. Вот почему я говорил вам: обычно все вокруг для пчел по­гружено в сумерки. Но когда выводится новая пчелиная матка, она сияет для пчел так же, как для нас сияют в июне светлячки. Это и ощущают три маленьких глазика пчелы; другие глаза, большие по размеру, имеют своего рода светоощущение, но сумеречного характера. Если свету поставлена преграда, он зашторен, то животное ощущает наличие таких участков спектра, которые хи­мически активны, ультрафиолетовых, или тех, которые не обладают химической активностью, инфракрасных.

В конце статьи из газеты «Швейцарское пчеловод­ство» сообщается, что об инфракрасном излучении бу­дет сообщено позднее. Конечно, если пчелы окажутся в инфракрасной зоне, они будут вести себя совершенно иначе, так как там не будет химически активного воз­действия. Фактическая сторона эксперимента верна, но надо очень ясно представлять себе все это дело, чтобы не прийти к выводам, которые сделали Форель и Кюн.

Это совсем необдуманное истолкование эксперимента. Но ведь кое-кто скажет: это неоспоримо доказано. Да, конечно, доказано для тех, кто приписывает мышелов­ке душу! Но для того, кто знает, как далеко он может заходить, насколько широко он может мыслить, чтобы действительно точно истолковать результат, для такого человека это доказательство отнюдь не безупречно.

Обычная жизнь не располагает к точному истолко­ванию фактов. Пережив что-нибудь незначительное, люди могут сделать, как говорится, из мухи слона. Час­то это происходит и с нашими учеными. Рассматривая нечто, они не прислушиваются к своему мышлению, а ориентируются на то, что лежит на поверхности. Так возникают фантастические доказательства на тему, как муха превратилась в слона. Если современная наука что-нибудь утверждает — а она утверждает, используя свою власть, так как все газеты и журналы находятся в ее руках, — то возражать, как правило, бесполезно. Но в конце концов оказывается, что все эти доказательст­ва никуда не годятся.

Я думаю, что если вы обойдете все пасеки, вы увидите, что именно самые лучшие пчеловоды мало обращают внимания на то, что открыли Форель и Кюн, поскольку пчеловод должен стать практиком, а тогда он инстинктивно делает то, что нужно.

Конечно, лучше, если он познает то, что выпол­нял по инстинкту. Я, как правило, замечал, что пче­ловод, обычно в воскресный вечер, пока еще светло, присядет и прочтет какую-нибудь статью, ведь ему это, конечно, интересно. Но толку от этой статьи для него мало, так как она ему ничего не дает.

Но вы могли бы, конечно, спросить и о других интересных вещах.

Господин Мюллер: Я хочу сказать еще кое-что о пчелиной матке. Мы уже говорили, что она отклады­вает яйца. Однако могут быть и неоплодотворенные матки, например, если плохая погода; из их яиц вы­водятся трутни, пользы от которых нет. Точно так же происходит и в том случае, когда пчелиная матка ухо­дит, а молодого расплода нет: тогда одна из работниц становится пчелиной маткой; она, во всяком случае, откладывает яйца, но только неоплодотворенные, из которых выводятся бесполезные трутни.

Затем мне хотелось бы сказать о роении. Первый рой вообще еще не имеет никакой пчелиной матки. Новая пчелиная матка еще скрывается в своей ячей­ке. С пчелиной маткой уходят только старые пчелы. Мне удавалось отловить пчелиную матку и вернуть всех пчел обратно в улей.

Насчет зрения у пчел я мог бы сказать вот что: если мы работаем в пчельнике-омшаннике, и света слишком много — хотя для самого пчеловода его все же недоста­точно, — то пчелы приходят прямо-таки в колоссальное возбуждение. О пчелиных ужалениях при роении: у нас считается общеизвестным, что первый рой дает себя почувствовать, а у последующего роя это проявляется меньше. Мы считаем, что молодые пчелы вообще не жа­лят, так как их жало еще непригодно для этого.

Есть местности, где люди не забирают мед, пока его не освятит священник. На восьмое августа прихо­дится день освящения меда, медовый день (в России праздник Преображения Господня с 18 по 26 авгу­ста — примеч. перев.).

Еще бывает, что рой вылетел, матка куда-то исчезла, кажется, что рою конец; но это не так, не совсем так.

Доктор Штайнер: Из того, что я говорил, следовало, что рой вылетает и старая матка уводит семью, если по­является новая матка, если она показывается пчелам подобно светлячку. Если рой отроился, а кто-то пойма­ет старую матку, то, как вы сказали, можно снова вер­нуть семью в улей, чтобы она спокойно работала даль­ше. Но это не повод для опровержения того, что семья вылетает прежде всего из-за сильного светового эффек­та со стороны молодой матки, который воздействует на три маленьких глазика. Это утверждение таким об­разом не опровергается. Вы здесь должны рассуждать очень логично. Я хочу привести один пример из жизни. Представьте себе, что все вы были приняты на службу, но в один прекрасный день решили, что вы должны объявить забастовку, поскольку здешнее начальство поступило неправильно. Представим, что вы решили забастовать. Итак, вы зароились, судари мои.

Но вот проходит время, и у вас уже нет возможно­сти купить себе поесть, не так ли? У вас начинается го­лод, и вы поневоле возвращаетесь назад. А вот теперь я могу сказать: но разве это неправда, что все началось с неправильного поступка начальства?! Ведь вы толь­ко подумайте: если вы удалили пчелиную матку из отроившегося роя и снова поместили этот рой в улей, он, конечно, будет вынужден, поскольку старой матки нет — что он чувствует, — признать новую матку и «грызть кислое яблоко», то есть покориться неприят­ной необходимости. Поэтому нельзя считать невер­ным то, что я сказал, но дело именно в том, что все эти вещи надо рассматривать в правильном свете.