Смекни!
smekni.com

Пятнадцать лекций и одно сообщение для работающих на строительстве Гётеанума в Дорнахе с (стр. 46 из 53)

Но это может происходить иначе. Есть гусеницы, которые выглядят примерно так (изображается на ри­сунке). Этих гусениц все вы знаете, они густо покры­ты волосами, они даже колючие. Вот что происходит с этими гусеницами. Одна или несколько ос особого вида (например, паразитные орехотворки — Allotria, толстоножки — Chalcedidae, наездники — Ichneumoni-dae, согнутая серповка — Anomalon circumflexum и другие — примеч. перев.) сближаются с гусеницей и откладывают в нее свое яйцо. Когда яйцо созреет, из него выводится личинка. Личинка — это та первона­чальная форма, от которой развиваются как пчелы, так и другие насекомые этих групп.

Так же обстоит дело и у муравьев. Вы знаете, что если разрушишь муравьиную кучу, там можно обнару­жить белые так называемые муравьиные яйца, кото­рыми кормят некоторых певчих птиц. Но эти муравь­иные яйца на самом деле вовсе не яйца, а куколки. Яйца маленькие, и из них сперва выводится личинка. По ошибке называют куколок муравьиными яйцами.

Если оса откладывает свое яйцо в гусеницу, то происходит нечто, достойное внимания. Я вам уже рассказывал об этом однажды. Когда выводятся ли­чинки, они становятся очень прожорливы. Их внутри гусеницы бывает много. Личинки прожорливы, и то, чем они питаются, они выедают из тела гусени­цы. Но вот что при этом вызывает удивление — как говорилось, я вам уже об этом рассказывал, — стоит одной личинке сожрать желудок гусеницы и весь этот внутригусеничный генезис осы на этом бы окончился, жизнь прекратилась бы. Если бы оказался съеденным такой орган, как глаз или тот, что выполняет функции сердца, или тот, что поддерживает пищеварение у гу­сеницы, жизнь не могла бы продолжаться дальше. Эта маленькая осиная личинка обнаруживает некоторый рассудок: она не кусает и не пожирает те органы, кото­рые необходимы для дальнейшей жизнедеятельности гусеницы, она откусывает и пожирает только те ткани, ранение которых долгое время остается без последст­вий. Животное не умирает, хотя и очень сильно боле­ет. Но осиная личинка продолжает и дальше пожи­рать его изнутри (описанный процесс характерен для наездников — Ichneumonidae — примеч. перев.).

Это устроено так мудро, что осиные личинки не пожирают того, без чего гусеница могла бы погибнуть. Может быть, вам приходилось видеть, как после созре­вания личинки выходят наружу. Они выползают нару­жу, а вся гусеница была своего рода приемной матерью, всем своим телом она выполняла роль приемной мате­ри для всего этого расплода. Они выползают наружу и там превращаются в ос-наездников, они ищут себе пищу на цветах и так далее. А затем, когда они созреют, они откладывают свои яйца в такую же гусеницу.

Мы могли бы сказать: но ведь все это устроено весьма разумно. И как я это уже говорил вам, в самом деле, чем больше наблюдаешь все это, тем больше удив­ляешься. Удивляешься и спрашиваешь себя: что же за закономерность действует здесь в целом? Давайте постараемся войти в самую суть этих вещей. Для на­чала мы скажем: вот из земли вырастают цветы. Вот гусеницы. И вот появляются эти насекомые, объедают цветы, пожирают гусениц и размножаются дальше. История повторяется все снова и снова. И нам, людям, кажется вначале, что весь этот мир насекомых можно было бы вообще устранить. Конечно, глядя на пчел, мы, как люди, скажем: пчелы дают нам мед, и поэтому пчеловодство полезно. Прекрасно, но это выглядит так с человеческой точки зрения. Если пчелы — разбойни­ки, которые просто отнимают мед у цветов, а мы, люди, используем этот мед, чтобы питаться или лечиться им, то для нас все обстоит благополучно; но вот с точки зре­ния цветов это выглядит как элементарный разбой, и в этом разбое мы, люди, соучаствуем. Однако спросим себя: но действительно ли точка зрения цветов такова, как мы предположили, — кругом эти разбойники, пче­лы, осы, муравьи; они отнимают у нас, то есть у цветов, наш сок, и мы могли бы расти гораздо лучше, если бы они наш сок у нас не воровали?

Вот та точка зрения, которую человек обыкновенно приписывает цветам. И вам даже придется услышать всевозможные сентиментальные жалобы профанов, вос­клицающих: ах, эти бедные цветочки, ах, эти бедные создания, эти гусеницы! Вот ведь, слетаются отовсюду эти ужасные паразиты и делают все возможное, чтобы обобрать цветок. На самом деле это не так. Это не так, все обстоит совсем иначе. Если, подходя к цветку, вы ви­дите, что там сидит насекомое, скажем, пчела, и высасы­вает нектар из полевого цветка или из цветка вербы, то вам следовало бы спросить: что было бы с растением, ес­ли бы к нему не прилетали пчелы и другие насекомые и не высасывали из него сок? Что было бы тогда? Ответить на этот вопрос гораздо труднее, чем рассказать побасен­ку о разбое; для такого ответа необходимо рассмотреть все «домоводство» природы в целом. Тут нельзя прийти к правильному суждению, если не оглянуться назад на раннее состояние земного развития.

Земля не всегда была такой, как сегодня. Если бы вообще Земля всегда была такой, как сегодня — то есть мертвой известью, мертвым кремнеземом, мертвым гней­сом, сланцевыми породами и так далее, а на них — про­израстающие семена растений в их нынешнем виде, затем — животные и так далее, если бы Земля всегда была такой, то она вообще не могла бы существовать в целом, она не могла бы существовать! Люди, которые начали создавать свою науку, принимая как данное нынешнее положение вещей, обманывают себя самих, поскольку все это вообще не могло бы существовать. Господа, тот, кто исследует тайны и закономерности Земли исходя из того, из чего исходит в своих исследованиях наука, подобен некоему марсианину, сошедшему на Землю и не имеющему никакого понятия о живых людях, иссле­дующему гробницы с находящимися в них мертвецами. Этих мертвецов не было бы, если бы когда-то вначале они не были живыми! Предполагаемому марсианину, ко­торый еще ни разу не видел живых людей, а только мерт­вых, пришлось, наконец, встретиться и с живыми. Тогда он сказал: «Ну, теперь-то мне понятно, почему у этих мертвецов были такие формы, а раньше я просто не мог этого понять, потому что не знал о предшествующем, то есть о живых людях». Так что если хотят познакомиться с законами земной эволюции, то необходимо вернуться к прежним состояниям Земли. Видите ли, современной Земле предшествовало совершенно иное состояние. Я назвал его «состояние Луны» (или состояние древней Луны — примеч. перев.), и в моей книге «Очерк тайно­ведения» оно называется лунным состоянием, посколь­ку нынешняя Луна является остатком этого древнего состояния Земли. Ему точно так же предшествовали другие состояния Земли. Земля изменилась, она перво­начально была совершенно другой.

Когда-то Земля находилась в таком положении, что на ней вообще не было таких растений и таких насе­комых, каких имеем перед собой мы, но дело обстояло так: видите ли, здесь было, скажем, нечто, сравнимое с сегодняшней Землей. Здесь повсюду росли подобные растениям образования, облики, но они постоянно изменялись, они постоянно принимали другие фор­мы, подобно облакам. И такие облачные образования находились в окружении Земли (изображается на ри­сунке). Но облака эти не были такими, какими являют­ся облака теперь, мертвыми, по крайней мере внешне выглядевшими безжизненно, нет, то были живые об­лака, такие же живые, как нынешние растения. Если вы представите себе нынешние облака исполненными жизни, зелеными, тогда вы получите представление о растительном мире того времени.

В этом отношении некоторые господа, представ­ляющие науку, выглядят очень комично. Недавно вы читали весьма забавную статью в газете. Речь шла о но­вом научном открытии в современном стиле. Это было очень забавно! Там доказывалось, что молоко, приго­товленное особенным образом, может быть хорошим средством против скорбута, то есть цинги, этой весьма скверной болезни.

Что делает ученый сегодня, господа? Я уже обра­щал ваше внимание на это: он анализирует молоко. Он находит, что молоко состоит из химических компонен­тов. Но я также обращал ваше внимание и на то, что любые из этих химических компонентов, пока они на­ходятся в составе молока, могут служить пищей для мы­шат; если же давать их в отдельности, то мышата через два дня погибают! Это установил ученик профессора Бунге, причем он сказал: в молоке и меде содержится некая субстанция жизни, это витамин! Вам это извест­но, я приводил вам однажды этот пример. Это пример­но то же, если сказать, что бедность происходит от ни­щеты. Здесь же говорят: тут содержится витамин.

Итак, сделано важное открытие: в молоке содержат­ся вещества с очень красивыми названиями. И молоко, известным образом приготовленное, является лекарст­вом от цинги. Но были проведены также научные ис­следования того, будет ли излечена цинга, если все эти составные части молока со столь учеными названиями давать больному цингой каждое в отдельности. Оказа­лось, что они ничего вылечить не могут, ни один из этих компонентов. Но если эти составные части содержатся вместе в молоке, приготовленном особым образом, то они помогают заболевшим цингой. Каждый компонент в отдельности не лечит, лечит только целое.

Но что же там еще остается, говорит ученый, если все составные части отбросить, что же там еще останет­ся? Он отбрасывает эти составные части. То, что все эти составные части находятся в едином эфирном теле, ему неведомо; но он исключает их полностью, и что же остается? Он говорит: это витамин! Это витамин выле­чивает от цинги; в каждом отдельном компоненте его нет. Но где же он тогда? И вот эти люди приходят к пре­красному выводу: он находится в воде, содержащейся в молоке, поскольку в других компонентах его нет. И поэтому именно вода является лекарством от цинги!

Это весьма забавно, но так обстоит сегодня дело с научными предметами! Если бы вода содержала в себе витамин, то и облака должны были бы быть живыми в соответствии с ученостью такого сорта. Мы должны были бы, глядя вокруг, говорить так: повсюду в воде есть витамин. Тогда и было бы то, что имело место на Земле когда-то. Только сегодня это уже не так.