О качестве приобретаемого оборудования с большой степенью точности можно судить по его цене и характеристикам фирмы производителя. Два изготовленных на одном заводе по одинаковым чертежам компьютера с вероятностью близкой к единице будут иметь практически идентичные эксплуатационные параметры. Однако два выпускника одного и того же вуза, прослушавшие одни и те же курсы у одних и тех же преподавателей, неизбежно будут различаться объемом и качеством приобретенных знаний, навыков и других ценных, с точки зрения работодателя, свойств. Объем образовательного капитала, с которым выпускник покидает пределы вуза, определяется не только качеством преподавания, объемом прослушанных курсов, технической оснащенностью, но и факторами, лежащими на стороне обучаемого: его личными трудовыми усилиями и природными задатками. На это существенное обстоятельство обращают внимание и отечественные, и западные исследователи (Богачев 2006 (1995), с. 169; Бреслав и др. 2003, с.50; Le et al. 2005, p. 5). В последнем случае налицо эффект дифференциальной ренты: подобно тому, как в сельском хозяйстве равные вложения капитала и труда дают разный урожай в зависимости от свойств земли, более одаренные студенты при равном объеме усилий достигают лучших результатов.
В-третьих, большинство подсчетов инвестиций в ЧК не учитывают затраты, не имеющие денежного эквивалента, прежде всего нерыночные виды деятельности, связанные с воспитанием детей в семье (Jorgenson & Fraumeni 1992; Brown & Lauder 2000), а также собственный труд учащихся в ходе образовательного процесса. Своеобразной попыткой компенсировать этот пробел является включение в состав инвестиций теневого компонента – гипотетических потерянных заработков учащихся.
Потерянные заработки включаются практически во все расчеты запаса человеческого капитала, выполненные на основе метода совокупных инвестиций. Дискуссия по поводу методологической обоснованности данной статьи издержек уходит корнями в различие методологий западной неоклассической метатеории и марксистской политической экономии. Однако в любом случае не только правомерность подобной статьи инвестиций, но и технические аспекты ее подсчета сразу же вскрывают комплекс противоречий, иллюстрирующих, насколько зыбкой является любая количественная оценка человеческого капитала.
Противоречие 1. Начиная с какого возраста следует учитывать потерянные заработки? В классическом варианте планка устанавливается на уровне послешкольного (третичного) образования. Однако сегодня, по крайней мере, для развитых стран и трансформационных экономик, остро стоит проблема молодежной безработицы. В экономике нет места для не получивших должного профессионального образования молодых людей, формально имеющих право работать.
Другой подход – с точки зрения социальной нормы. Не случайно для межстрановых сопоставлений сегодня наиболее широко применяются показатели уровня образования взрослого населения – старше 25 лет, в том числе и потому, что в развитых странах основная масса молодежи завершает образование и выходит на рынок труда в поисках регулярной (постоянной) занятости примерно в этом возрасте.
Иначе обстоит дело в менее развитых странах, где обычный возраст начала трудовой деятельности ниже, а потому потерянные заработки логично учитывать с более раннего возраста. Получается, что в развивающихся странах послешкольное образование сопряжено с относительно большими затратами, и одинаковый уровень достигнутого образования будет содержать принципиально разный запас накопленного ЧК.
Противоречие 2. Что стоит за «потерянными заработками»? Если это просто упущенные выгоды, получаем абсурдный вывод: размеры инвестиций (и соответственно, запасов накопленного капитала) меняются в зависимости от изменения ситуации на рынке труда: сокращение риска безработицы для лиц с невысоким уровнем образования, означает автоматическое увеличение запасов национальных ЧК на соответствующую величину потерянных заработков тех, кто продолжает учиться. Более того, национальные запасы человеческого капитала, например, Бразилии (где сегодня трудоспособным считается население с возраста 11 лет) резко упадут, а накопление капитала замедлится, как только будет принят закон о запрете детского труда. Хотя по логике вещей все должно быть с точностью до наоборот.
Противоречие 3. Если это все же представительная оценка затрат труда, то насколько она хороша? Очевидно, что с ситуацией на рынке труда затраты труда учащихся не коррелируют вовсе, а их стоимостная оценка, если и связана, то слабо и неизвестно отрицательно или положительно. И главное, как быть с затратами труда детей младшего и среднего школьного возраста? То обстоятельство, что для них (в нормальной экономической системе) не рассматривается альтернативная стратегия, связанная с работой по найму, вовсе не означает, что в этом возрасте усвоение знаний и навыков не требует инвестиций собственного труда.
В-четвертых, в современном обществе, где императивом постепенно становится непрерывное обучение в течение всей жизни, несмотря на тенденцию к увеличению средней продолжительности обучения в системе формального образования, ее вклад в формирование совокупного запаса ЧК постепенно снижается. Причем формирование навыков и компетенций взрослого населения в подавляющей части происходит в результате «обучения в процессе деятельности» (learning-by-doing), а не в рамках специальных программ повышения квалификации. Наибольший вклад в неформальное накопление ЧК вносят творческие виды деятельности, в ходе которых происходит накопление «элитных» знаний и производственного опыта[9]. Однако, как показывают исследования, обучение в процессе деятельности сегодня играет значимую и растущую роль далеко за пределами сектора НИОКР. По некоторым оценкам вклад послешкольного обучения непосредственно на рабочих местах в современных развитых экономиках составляет почти половину накопленного ЧК (Heckman et al. 1998).
Далеко не все инвестиции в ЧК являются результатом целенаправленных осознанных усилий. Накопление производственного опыта, детерминирующее процессы сохранения и прироста ЧК за пределами формального образования, представляет собой лишь побочный эффект трудовых процессов и в большинстве случаев не предполагает специальных целевых инвестиций. «На каждый данный момент времени, накопленный индивидом запас человеческого капитала есть совокупный результат потока событий, которые произошли на протяжении всей его предыдущей жизни» (Stroombergen, Rose & Nana 2002, р. 4). Отсюда следует, что ни изощренные представительные оценки, комбинирующие натуральные индикаторы образования, ни денежные оценки потока целенаправленных нематериальных инвестиций не в состоянии охватить всего богатства разноплановых знаний, воплощенных в людях.
Напрашивается вывод, что оценить вклад накопления опыта можно лишь косвенно, сопоставляя нормы отдачи от ЧК в разные периоды трудовой жизни. Проведенные в этом направлении многочисленные исследования, берущие начало от Минцера (Mincer 1974), свидетельствуют о том, что в стабильной экономической системе ЧК устойчиво возрастает на ранних этапах трудовой карьеры и обесценивается в зрелом возрасте. При этом перелом наступает при прочих равных условиях тем позднее, чем выше первоначальный запас ЧК, с которым работник вступает на рынок труда (Марцинкевич 2001, с. 119).
Причудливая комбинация целевых и неосознанных инвестиций наблюдается при накоплении так называемого культурного капитала внутри семьи. Во многих случаях оно не сопряжено с какими бы то ни было специальными усилиями. Однако именно усвоенный в ранний период жизни запас навыков и компетенций во многом определяет успешность, продолжительность и темпы дальнейшего накопления ЧК в процессе формального образования и трудовой деятельности (Бурдье 1992, Bovenberg 2008).
Осознание того, что в случае ЧК связь между объемом осуществленных инвестиций и качеством результата вовсе не очевидна заставляет многих исследователей подойти к проблеме с другой стороны – измерить масштабы накопленного ЧК, отталкиваясь от отдачи, которую он приносит.
3.3. Измерение запаса человеческого капитала на основе оценки отдачи
Наряду с апелляцией к отсутствию прямой связи между целевыми инвестициями в человека и увеличением запаса его навыков и компетенций, сторонники измерения человеческого капитала на основе его прогнозируемой отдачи выдвигают еще один аргумент в пользу большей научной обоснованности их подхода в сравнении с теми, кто отталкивается от затрат. Он состоит в том, что учитывать, измерять и оценивать в качестве капитала накопленное в человеке нематериальное (неосязаемое) богатство имеет смысл лишь в той мере, в которой оно задействовано в экономике и соответственно, приносит ощутимые выгоды своим обладателям. В этой связи некоторые авторы вводят понятие «работающий человеческий капитал», объясняя свой подход следующим образом: «Для того чтобы повысить национальный запас человеческого капитала недостаточно обучить людей. Нужно, чтобы люди имели работу, позволяющую им применить полученные знания и навыки, воплотить их в приросте общественного продукта, а не растратить в результате безработицы или ухода в экономическую неактивность» (Le et al. 2006, p. 602).
Исторически подход к оценке ЧК на основе отдачи идет от Петти и Фара, впервые применивших широко используемый сегодня метод суммирования пожизненных заработков. Расчет Петти был очень прост: ценность населения определялась как произведение его годового дохода на среднюю продолжительность трудовой жизни, которую Петти оценил в 20 лет. Фар применил более изощренную методологию. Во-первых, он подсчитывал так называемый чистый эффект человеческого капитала – трудовой доход за вычетом суммы, требуемой но покрытие наиболее насущных нужд (прожиточного минимума), во-вторых, учитывал различия в ожидаемой продолжительности жизни в зависимости от возраста, в-третьих, применял процедуру дисконтирования будущих заработков[10].