Похитители объясняли его задержание нелепыми причинами, – сначала заявили, что у него в сумке найдена граната, потом сообщили, что в изъятом у Бексултанова Коране, некоторое время находившемся у похитителей, обнаружены наркотики.
После этого Мовсара привезли в РОВД Центрального района Воронежа, где без еды и питья продержали двое суток. Из-за невыносимых болей Мовсар, страдающий язвой желудка, предпринял попытку самоубийства. В отношении Мовсара Бексултанова было возбуждено новое уголовное дело.
Планы оперативников посадить его во второй раз неожиданно нарушила судья Центрального района города Воронежа: она не дала санкции на арест Мовсара Бексултанова, мотивируя это незаконностью его задержания. Мовсару помогло то, что к его защите подключились правозащитники, воронежская журналистка Светлана Тарасова и уполномоченный по правам человека в Чечне. Через несколько месяцев дело о наркотиках, найденных в Коране, было прекращено за отсутствием состава преступления. История завершилась относительным успехом, хотя фальсификаторы не были наказаны.
Однако в статье «В Чечне задержан ближайший подручный Басаева», опубликованной на портале NEWS.RU[22] – и процитированной многими другими СМИ, в том числе сайтом, посвященным… борьбе с наркоманией, – эта история выглядит совсем по-другому.
Разумеется, задержание Бексултанова представлено как акция героическая: «В ходе тщательно спланированной операции удалось задержать боевика Мовсара Бексултанова. При досмотре домовладения обнаружены шесть артиллерийских снарядов, используемых при изготовлении фугасов, пластит, самодельное взрывное устройство, огнемет “Шмель”, а также большой перечень различных предметов, используемых при изготовлении самодельных взрывных устройств» (сообщает Интерфакс).
Целый арсенал хранился у Бексултановых дома, если верить журналисту. Отец Мовсара описывает «тщательно спланированную операцию» совсем иначе: «Как добывались доказательства по тому делу – особая история. К нам в дом больше десятка раз врывались милиционеры. Переворачивали все вверх дном, избивали всех, кто попадал им под руку. Требовали одного: заставьте своего сына признаться, что он – ваххабит»… Самому Мовсару тогда едва исполнился 21 год.
Но оружейный склад в жилом доме – далеко не предел сверхъестественных возможностей молодого человека. Выйдя из колонии в день своего освобождения, он, по сведениям, опубликованным тем же Интерфаксом[23] и многократно воспроизведенным разными источниками (например, посвященными борьбе с наркозависимостью), выносит с собой… крупную партию опия и несколько килограммов взрывчатки. Оказавшись на улице, сообщает ИА «Интерфакс-Центр» некий «собеседник», он немедленно, не отходя далеко от ворот колонии, «попытался связаться через торговцев наркотиками с местным криминалитетом, но был задержан оперативниками регионального УБОПа».
Агентство «ВрнНьюз» сообщает читателям иную – еще более чудовищную версию произошедшего. Помимо информации о наркотиках, автор заметки О. Орлова цитирует слова некоего «источника агентства в правоохранительных органах региона»: «Находясь в тюрьме, он [М. Бексултанов] поддерживал связь с представителями бандформирования своего брата Тимура Бексултанова. Кроме того, он пытался с другими осужденными за преступления террористической направленности создать конспиративную организацию с признаками, характерными для экстремистской формы ваххабитских джамаатов, действующих на Северном Кавказе».[24]
Но как бы ни абсурдна была версия, изложенная в статье, – опровержения после закрытия дела не появилось. И дикая версия событий по-прежнему находится в Интернете там, где она была размещена. Руководство колонии не обращается в суд и не требует защитить его от клеветы, хотя СМИ утверждают, что на ее территории создаются экстремистские организации и килограммами выносятся на свободу наркотики и взрывчатые вещества.
Некритичный читатель готов к такому восприятию чеченца и не станет удивляться тому, что человек, едва-едва очутившийся на свободе после трех лет заключения, вместо того чтобы стремиться увидеть отца и мать (приехавших за ним в Воронеж и, кстати говоря, тут же без всяких оснований задержанных сотрудниками милиции), первым делом пытается прямо у ворот колонии связаться с местным криминалитетом. Не спросит он и о том, почему же правоохранительные органы задержали Мовсара Бексултанова, не дождавшись, когда он встретится с покупателем вынесенного им из заключения арсенала оружия и килограммов наркотиков. Стереотипы не нуждаются в логике.
С еще большей последовательностью создается образ врага в случае Зары Муртазалиевой. Сделать это тем проще, что девушка все еще отбывает наказание, и помочь ей не удается. Несмотря на то, что доказать какую-либо вину Муртазалиевой или связь ее с террористами следствию так и не удалось, Мосгорсуд признал Зару виновной в «приготовлении к теракту путем взрыва в целях устрашения населения, нарушения общественной безопасности и причинения имущественного ущерба», «вовлечении в акты терроризма», а также «незаконном приобретении, хранении и ношении взрывчатых веществ», и приговорил ее к 9 годам лишения свободы.
«Зара Муртазалиева, являясь активным членом бандитских формирований, ведущих боевые действия с федеральными силами, пройдя специальную подготовку в лагере террористов-смертников под городом Баку Республики Азербайджан, в сентябре 2003 г. прибыла в Москву для организации террористических актов», как сказано в обвинительном заключении, неоднократно цитированном прессой.
СМИ также утверждали, что Зара Муртазалиева принимала участие в первой чеченской кампании (1994–1996 гг.), сражаясь на стороне боевиков. Мать девушки представила следствию справки, подтверждающие, что в этот период дочь исправно посещала среднюю школу: в 1994 г. Заре было всего одиннадцать лет. Таинственный лагерь под Баку тоже оказался абсурдной выдумкой. Она не была включена даже в версию следствия, изобилующую натяжками и фальсификациями. Больше всего рассказу о базе смертников удивились в Азербайджане. «Удивительно слышать о том, что на территории Азербайджана существуют некие лагеря смертников. И более чем странно, когда такую ничем не подкрепленную информацию распространяют официальные российские органы» (слова Первого секретаря посольства Азербайджана в России Шамиля Гараева были приведены в статье Анатолия Шведова «Никулинская прокуратура обнаружила лагерь смертников под Баку»). Посольство направило в российский МИД протест, в котором говорилось, что никакого лагеря террористов под Баку нет и даже теоретически быть не может – на указанном месте находятся известные в Азербайджане здравницы.
После ареста Зары ее подруг Аню и Дашу вызывали на допросы, требовали, чтобы они «сознались», что Зара вербовала их в шахидки, пугали, что в противном случае они из свидетелей превратятся в обвиняемых. По словам адвоката, первые показания, которые девочки давали без адвокатов, написаны, как под копирку, и изложены такими словами, которые 18-летние девушки в своей речи никогда не употребляют. Мама Ани Куликовой, обратившаяся за помощью к председателю Комитета «Гражданское содействие» Светлане Ганнушкиной, неоднократно говорила, что не хочет, чтобы ее дочь Аня лгала и предавала подругу.
Валентина Куликова утверждала, что Зара оказывала на девушек только хорошее влияние. После знакомства с ней Даша, например, перестала принимать наркотики.
В газете «Известия» 18 июня 2004 г. было опубликовано развернутое интервью журналиста В. Речкалова с Аней и Дашей, называлось оно выразительно – «Как стать шахидкой». Однако в словах Ани и Даши, услышанных журналистом, гораздо больше обыкновенного юношеского увлечения, чем результатов какой бы то ни было пропаганды. «Я вообще всегда на стороне слабых», – говорит одна, объясняя свои слова о том, почему она «хотела помогать раненым чеченцам… служить медработником». И еще неофитский восторг: девушки к тому времени недавно приняли ислам. Произошло это отнюдь не под влиянием Зары – они и познакомились уже в мечети.
Но из появляющихся в прессе материалов читатель выносит совсем иную картину… Хотя в том, что отвечали девушки на вопросы журналиста, не было никаких признаний в намерении немедленно сделаться террористками, умело нарезанные куски этой статьи еще долго перепечатывались разными изданиями, часто без ссылок на исходный текст. Назывались материалы по-разному – «Я однажды спросила, как можно стать шахидом», «В Москве девушки принимают ислам и готовы ехать в Чечню воевать с русскими»… В «Московском комсомольце» от 23 декабря 2005 г. появилась короткая заметка «Сестры по джихаду», подписанная Линой Панченко и Светланой Метелевой – хорошо известной провокаторшей, не раз внедрявшейся в определенные этнические группы не только для того, чтобы потом написать лживую статью, но и чтобы выступить на суде свидетелем обвинения против своих недавних «друзей».
В статье содержалась неприкрытая ложь: «Муртазалиева пыталась психологически “давить” на своих русских подруг, требовала обслуживать ее». Информационное агентство «FederalPost» тоже не отстало. В статье «Чеченская террористка готовила смертниц из москвичек» (2004.05.20) высказывается целая версия, связывающая воедино предъявленные Заре обвинения в терроризме и в вербовке шахидок. Уже сами заголовки внушают читателю тревогу и враждебность, настраивают его на недобрый лад. Вырванные из контекста цитаты наподобие приведенных выше пугают.
Это – яркое и, к сожалению, очень частое проявление «языка вражды», который СМИ используют по отношению к выходцам из Чечни. Некорректные анонсы и подзаголовки представляют собой отдельную проблему. Являясь элементами, скорее, не журналистики, а рекламы, они выполняют специфическую задачу – привлечь и удержать внимание зрителей или читателей. Но зачастую одна-две некорректных, но ярких фразы запоминаются сильнее, чем вся остальная информация.