В то же время вайнахские традиции содержат ряд механизмов, сдерживающих произвол по отношению к женщинам. Кроме того, в советское время у женщин было гораздо больше возможностей привлечь на свою сторону правоохранительную систему.
Уровень коррупции, которой, по признанию Президента РФ, поражена сверху донизу вся государственная система России[2], в Чечне превосходит, наверное, в несколько раз среднероссийские размеры и имеет практически открытый характер. Получение должности оплачивается по определенным ставкам, за редким исключением студенты платят за поступление в учебные заведения.
16 апреля 2009 г. в Чечне был отменен режим КТО (контртеррористической операции). Это означает, что Чечня получит возможность принимать международные рейсы, ввозить из-за рубежа товары, в аэропорту будет функционировать таможня. Федеральные войска на территории ЧР будут переформированы, военнослужащие перестанут получать дополнительное материальное обеспечение. Многих уже сейчас это побуждает покинуть Чечню.
Но скажется ли все это благоприятно на соблюдении прав человека в Чеченской Республике – большой вопрос. И ответ на него, скорее всего, отрицательный.
(О нарушениях прав человека в Чечне см. материалы ПЦ «Мемориал» «Хроника насилия», ( http://www.memo.ru/hr/hotpoints/caucas1/rubr/2/index.htm )
II. ЧЕЧЕНЦЫ В ПЕНИТЕНЦИАРНОЙ И СУДЕБНОЙ СИСТЕМЕ
Основная тема нашего доклада: положение чеченцев в судебной и пенитенциарной системе. Дискриминация, унижение и нарушение права на жизнь чеченцев в тюрьмах, опасность для любого чеченца безвинно оказаться на скамье подсудимых – признаются руководством Чечни и действительно представляют собой большой пласт проблем.
Положение заключенных из Чечни в российских тюрьмах
Международные организации, следящие за состоянием пенитенциарных систем в мире, неоднократно приравнивали к пыткам условия содержания в российских тюрьмах. В докладе за 2007 г. Уполномоченного по правам человека в РФ В.П. Лукина ситуация в тюрьмах также названа «близкой к пыточной». При этом в последние годы отмечаются определенные положительные изменения условий содержания заключенных: улучшилось питание, решается проблема перенаселенности. Однако эти положительные тенденции ни в малой мере не коснулись бесчеловечных тюремных порядков, которые характеризуются усилением жестокости, изощренности методов унижения заключенных и грубого физического воздействия на них, часто без всяких рациональных оснований. Одна из причин ожесточения заключается в том, что в правоохранительные органы, в том числе и в пенитенциарные учреждения, пришла большая масса людей, прошедших войну в Чеченской Республике. Большинство из них приносят с собой приобретенные во время военных действий навыки, травмированное сознание и заряд ненависти, что особенно опасно для тех, кого они еще недавно воспринимали как врагов.
Поэтому среди российских осужденных есть категория, для которых лишение свободы сопряжено с прямой угрозой их жизни и здоровью, – это заключенные-чеченцы. Как правило, выходцы из Чечни, зачастую получившие свои огромные сроки в результате сфабрикованных обвинений, априори считаются особо опасными преступниками, склонными к нарушению режима и побегу. Если же среди отбывающих срок или охранников есть те, кто во время военных действий служил на территории Чечни в составе федеральных сил, – их отношение к чеченцам легко предсказуемо.
Большинство жителей Чечни отбывает наказание далеко от дома. Согласно ст. 73 УИК РФ, осужденные, как правило, отбывают наказание в пределах территории субъекта Российской Федерации, в котором они проживали или были осуждены. Однако в Чеченской Республике до последнего времени не было исправительной колонии. Кроме того, в 2005 г. в ст.73 были внесены изменения, согласно которым место отбытия наказания для осужденных по ряду статей избирает федеральный орган исполнения наказания, т.е. решение принимается в Москве[3]. К таким статьям относятся: участие в незаконных вооруженных формированиях, бандитизм и посягательство на жизнь сотрудников милиции и другие, по которым, как правило, привлекаются к уголовной ответственности жители ЧР.
Это затрудняет для них возможность повидаться с родственниками и сообщить о своем положении. Кроме того, многие жители Чечни только благодаря программе Красного Креста могут навестить своих заключенных родственников. При этом сами нередко подвергаются преследованиям со стороны местной милиции.
Из мест лишения свободы в органы прокуратуры, уполномоченным по правам человека, в общественные организации приходит множество жалоб по фактам издевательств и насилия по отношению к чеченцам. Дискриминация по национальному и религиозному признакам также является частью повседневной жизни российской пенитенциарной
системы.
Ниже описывается ряд случаев, о которых нам стало известно в течение последнего года. Часть из них взята из обращений в наши приемные, другая из информации, полученной от коллег[4].
Из колонии Томск-3 г. Томска поступило сообщение о том, что осужденный Ислам Исаевич Таипов, отбывающий там наказание, подвергается непрестанным пыткам и насилию. Самому Исламу не удалось бы передать ни слова родным: один из заключенных, содержавшихся вместе с ним, выучив наизусть его записку, во время свидания попросил своих близких пересказать ее содержание любому чеченцу, которого они встретят на воле. Нужно отметить, что колония, в которой оказался Ислам Таипов, считается «красной» зоной, известной своей жестокостью, и порядки, царящие там, привычно бесчеловечны. Однако то, как начальство и охрана обращаются с Исламом, – редкость даже для этого места.
Родственники Ислама сообщили, что в первый же день, когда Таипов поступил в колонию, 16 мая 2008 г., его раздели донага и натравили на него собак. На его теле остались шрамы от укусов. После этого его 15 дней держали в ШИЗО (штрафном изоляторе) голым и ежедневно избивали. По словам Ислама, он сам не знает, каким образом остался жив.
Во время поездки в Томск родственники Ислама Таипова добились встречи с начальником колонии, которому они выразили свое беспокойство за здоровье Таипова и попросили не притеснять его, на что начальник ответил, что скоро выходит на пенсию и на происходящее внутри зоны не в состоянии повлиять. То же самое – о невозможности что-либо изменить – сказал им и командир отряда.
Во время свидания родственники Таипова (мать и тетя, сестра его отца) отметили, что у него и поныне не зажили раны и струпья после побоев в ШИЗО. Они говорят, что молодой крепкий парень за несколько месяцев, проведенных в томской колонии, превратился в скелет. Общаться с ним позволили только через монитор. Ислам, как робот, повторял: «У меня все хорошо, ни в чем не нуждаюсь». Рядом с ним сидел сотрудник лагеря, который контролировал разговор. Ни одного слова на родном языке произнесено не было, так как перед началом разговора родных Таипова предупредили, что говорить можно только
по-русски.
Только вмешательство правозащитников несколько облегчило положение молодого заключенного.
Рустам Таипов, дядя Ислама, осужденный по тому же делу, содержится в колонии ФБУ ИК-11 г. Бор Нижегородской области. Когда Рустам еще находился в грозненской тюрьме сразу после приговора, к нему в камеру зашли двое сотрудников правоохранительных органов, жестоко его избили и заявили, что на зоне Рустама и всех, кто осужден по одному с ним делу, убьют.
В Нижегородской колонии Таипов поначалу избиениям не подвергался, но давление на него оказывалось. Есть свидетельства, что приказ «прессовать» чеченцев (а после грузинских событий и грузин) пришел из Москвы, и если работники колонии его не исполнят, то сами окажутся вместе с теми, кого пока охраняют. Известно, что в этой же зоне отбывают срок военные и сотрудники МВД, осужденные за преступления, совершенные во время прохождения военной службы в Чечне. Это, как правило, насилие над своими сослуживцами или хищения.
В Комитет «Гражданское содействие» 21 апреля позвонила неизвестная женщина и сообщила, что, по ее сведениям, в ИК-11 созданы намеренно тяжелые условия для осужденных, выходцев с Кавказа. Их избивают, над ними издеваются, необоснованно и жестоко наказывают.
Не выдерживая мучений, заключенные вскрывают себе вены и взрезают животы. В ШИЗО кавказцев оставляют на месяцы, прогулки превращены в изощренную форму истязания: в маленький дворик выпускают сотни людей, вынужденных проводить в давке длительное время.
Во время еды заключенных больных туберкулезом, гепатитом и ВИЧ-инфицированных сажают за один стол и кормят из одной посуды с пока еще здоровыми людьми. Болезни распространяются среди осужденных целенаправленно. Осужденным из Чечни, как это постоянно приходится слышать, достается больше других.
Комитет направил начальнику ФСИН Ю.И. Калинину запрос с просьбой проверить переданную нам по телефону анонимную информацию.
Через десять дней после этого нам сообщили, что положение заключенных улучшилось. Руководство колонии было взволнованно: осужденных опрашивали, пытаясь выяснить, откуда поступили сведения.
К сожалению, такое воздействие наши письма оказывают не всегда и ненадолго.
Фарид Хайрулаевич Исраилов, осужденный на 5 лет и отбывающий срок в ИК г. Томска, по словам матери, подвергался избиениям, в результате чего у него были сломаны ребра. После жалобы матери начальник колонии снова избил заключенного, сломал ему нос. После этого Исраилова посадили на 6 месяцев в ШИЗО. Его лишили долгосрочного свидания с матерью, которую, когда она приехала в колонию, также унижали. О том, что происходит с сыном, мать узнала от освободившегося заключенного. Он сообщил, что Фарида систематически избивают, однажды чуть не задушили полотенцем.