На последнем свидании матери сказали, что сын может звонить ей 14-го числа каждого месяца, и она передала для Исмаила телефонные карты на 1,5 тыс. руб. С тех пор был только один звонок.
В телефонном разговоре, который длился две минуты, Исмаил сообщил матери, что в марте ему дадут свидание с родственниками на 4 дня. Почти за два года пребывания в этой колонии он получил длительное свидание только один раз и то на одни сутки. Неби долго копила деньги на поездку к сыну и, не дождавшись повторного звонка и видя, что март заканчивается, поехала в колонию вместе с женой Исмаила Маккой и тремя малолетними дочерями Исмаила (старшей 6,5 лет). По прибытии в колонию она узнала, что Исмаил наказан, и свидание ему не дадут.
Свидание на 2 часа все же дали после того, как Неби от нервного напряжения потеряла сознание. Тогда же у нее приняли передачу, но сын ничего из переданного так и не получил. Следующее двухчасовое свидание состоялось в августе того же года – и снова передача до Татаева не дошла.
По словам матери, Исмаил находится в ужасном состоянии, у него больные сердце, печень, почки. Полгода он питался только хлебом, который им давали вместе с пищей, так как еду готовили на свином жире.
На свидании мать обычно осматривала тело сына и проверяла, нет ли следов насилия, но на этот раз сын отказался снять куртку, и мать решила, что на теле имеются следы травм. На свидании разрешают приносить осужденному еду, но Исмаилу ничего не разрешили взять и даже не взяли для него передачу. Денежный перевод в размере 1000 руб., отправленный матерью Исмаила 24 января, не был получен.
Случай Татаева – не единичен. Волгоградские колонии являются одним из лидеров по нарушениям прав осужденных. Осужденные оттуда передали правозащитникам, что отбывающий в ней наказание Р.Б. Даудов, уроженец с. Урус-Мартан, с первых дней пребывания колонии находится в ПКТ (помещение камерного типа) и в течение нескольких лет подвергается пыткам. Родственники к нему не приезжают, хотя у него есть многочисленная родня. Осужденные попросили оказать ему помощь.
Особо хочется выделить историю Зубайра Зубайраева, ставшую известной во всем мире и обратившую на себя внимание еще и потому, что Зубайр, по наивности, поверил в наступление мира в Чечне и вернулся из-за границы на родину.
Зубайр Зубайраев родился и вырос в селе Толстой-Юрт недалеко от Грозного. Он был пятым ребенком в семье, единственным мальчиком среди пятерых сестер. Когда Зубайру было 14 лет, его отец погиб в катастрофе. Зубайр оказался единственным мужчиной в доме. Но ни на одной из двух чеченских войн он, уже женатый человек, кормилец матери и сестер, не воевал. Его семья принимала участие в антивоенных акциях и пикетах, а иногда у них в доме останавливались беженцы из Грозного – мирные люди, русские и чеченцы.
Однако и это в послевоенной Чечне могло стать веским основанием для подозрений со стороны спецслужб, – известно множество случаев, когда люди были арестованы как боевики и террористы вообще без всякого повода. Зубайру несколько раз передавали, что он попал в «черные списки» – и родственники настояли на том, чтобы он уехал. В Австрии живут родственники Зубайраевых, и к ним и отправились в 2004 г. Зубайр и его жена
Мадина.
Там они прожили год с небольшим. В 2006 г. Зубайр узнал, что у его матери диагностирован рак, ей необходимо регулярно ездить на лечение, а сопровождать старую женщину, всю жизнь прожившую в сельской местности, некому. Зубайр с женой и маленьким сыном, появившимся на свет в Вене, вернулись на Родину. Возможно, они сочли, что подозрения, заставившие их уехать, сейчас уже не актуальны и вряд ли кому-то придет в голову выдвигать против Зубайра надуманные обвинения.
Действительно, первое время семью никто не беспокоил. Матери Зубайра стало лучше, и она после длительного лечения в больнице г. Ростова вернулась домой.
А 23 февраля 2007 г. Зубайраев пропал без вести. В течение трех месяцев родные разыскивали его, и, наконец, нашли в РОВД Грозненского района.
Как рассказывает Малика, сестра Зубайра[6], уже там его подвергали пыткам – «Вырывали ногти, пытали током – добивались от него, чтобы он дал показания на каких-то боевиков, что он якобы с ними знаком». Кроме того, ему постоянно угрожали – и новыми пытками, и тем, что если он не сознается в вымышленных следствием преступлениях, преследованиям могут подвергнуть его родных. Угрожали и беременной жене Зубайра, которая после его исчезновения попала в больницу.
В начале июня 2007 г. Зубайр сказал сестрам, которым удалось добиться свидания с ним, что оговорил себя, не выдержав жестокого давления. Верховный суд Чеченской Республики приговорил его к 5 годам заключения по обвинению в посягательстве на жизнь сотрудника правоохранительных органов (ст. 317 УК) и хранении оружия (ст. 222). Из Чечни Зубайраева этапировали в 25-ю колонию Волгоградской области (пос. Фролово).
То, что произошло с ним впоследствии, едва ли можно назвать пытками, так как истязания уже осужденного человека не преследовали никакой конкретно цели. Он неоднократно подвергался избиениям. Сотрудники колонии просто врывались в камеру Зубайраева и начинали бить, в том числе наносили удары по голове пластиковыми бутылками, наполненными водой, пока он не терял сознания. Мягкие ткани ног ему протыкали железными штырями, в результате чего у заключенного образовались глубокие гноящиеся
раны. Зубайр, до ареста сильный и здоровый человек, начал страдать от частых болей
в сердце, почках и печени. За несколько месяцев его фактически превратили в
инвалида.
Зубайр подал жалобу на заместителя начальника колонии, который был одним из тех, кто его избивал. Зубайраев был переведен в колонию г. Волгограда № 9, а оттуда вскоре отправлен в ЛИУ-15, лечебно-исправительную колонию. Но и здесь Зубайра продолжали избивать. В частности, теперь у него требовали письменного признания в том, что его слова о пытках, которые ему пришлось пережить в российских тюрьмах, – ложь. Родственники других заключенных, узнав о том, как истязают Зубайра, позвонили его сестре и сказали: «Если вы не увезете его отсюда в ближайшее время, то скоро заберете уже труп».
Увидеть брата Малике и Фатиме Зубайраевым позволили только при условии, что они уговорят его подписать требуемую бумагу. Увидев Зубайра, сестры были поражены тем, в каком он состоянии. «Зубайр был искалечен до такой степени, что не мог самостоятельно передвигаться, и узнал нас только по голосу, – рассказала Малика журналисту. – Когда я спросила, почему мой брат в таком состоянии, сотрудники колонии ответили, что Зубайр, который до заключения в тюрьму никогда не страдал эпилепсией, дважды упал во время приступа и ударился головой» [7].
В СМИ начали появляться материалы, описывающие происходящее с Зубайром.
Для выяснения обстоятельств в Волгоград 9–10 ноября 2008 г. приехала группа правозащитников. О посещении Зубайраева рассказал председатель северокавказского отделения Общества российско-чеченской дружбы (ОЧРД) Имран Эжиев[8]: «Я трижды был на свидании у Зубайра, и убедился, что ему не оказывается необходимой медицинской помощи. Раны, нанесенные ему сотрудниками колонии, гноятся. Зубайру не делают необходимых перевязок». Между тем, представитель администрации заявил, что осужденному Зубайраеву были созданы самые лучшие условия содержания, но он сам причиняет себе вред – «разбегается и бьется головой о стену», «втирает в раны соль» с целью добиться перевода в Чечню (Приложение 6). «Все это однозначно не соответствует действительности», – утверждает Эжиев. Среди посетивших Зубайра был Алихан Солтаханов, член Совета Международного Фонда «Добро без границ», координатор медицинских программ, хирург-ортопед. Он так описывает состояние Зубайраева: «Он выглядел очень изможденным, еле передвигался. Был буквально доведен до истощения – и физического, и морального. Вся левая половина лица, от лба до подбородка, представляла собой огромную гематому, причем лицо было перекошено, опухшее, и с левой стороны практически потеряло чувствительность – то есть, говоря медицинскими терминами, произошел парез лицевого нерва... На руках – как будто кусочки мяса щипцами вырывали. На правом коленном суставе – рана, из которой течет гной. Рана, по словам Зубайра, нанесена отверткой, которой ему буквально проткнули сустав. На голенях справа и слева – поверхностные раны диаметром примерно 5 см, которые уже начали немного заживать и при должном уходе – наложении повязок с мазью – могут затянуться очень быстро, но вот ухода как раз и нет… Бинты стали менять только при нашем приезде. На обеих стопах – сквозные раны величиной примерно 0,5 см, тоже гноящиеся – ноги пробивали гвоздями. В результате всего этого Зубайр еле передвигается, опираясь на деревяшку – и ту, насколько мне известно, у него пытаются забрать под предлогом якобы ненадобности, хотя без нее он ходить совсем не может. Общее состояние тяжелое. Постоянные головокружения, потери сознания – признак сотрясения мозга крайней степени»[9].
Судьба заключенного из Чечни привлекла внимание российских и западных правозащитников (пикет в Новопушкинском сквере в ноябре 2008 г., заявления фонда «Международной Амнистии» в защиту Зубайраева[10] и т.д.). Однако ни реакция международного сообщества, ни статьи в СМИ, ни упомянутый визит И. Эжиева в колонию не изменил положения осужденного. После отъезда правозащитников Зубайраев снова оказался в карцере.