10.9. Аналогичные эффекты прослеживаются практически по любым другим характеристикам человеческого капитала. Это означает, что с точки зрения укрепления позиций работников на рынке труда инвестиции в человеческий капитал являются вполне рациональной и оправдывающей себя стратегией. Получение более высокого или более качественного образования "окупается" затем в виде возросшей стабильности занятости.
11. Человеческий капитал и формы занятости
11.1. Человеческий капитал во многом определяет не только уровень занятости, но и ее формы. Характер трудовых отношений, тип занятости, должностные позиции, наличие дополнительной работы – все это в значительной мере зависит от запаса имеющихся у работников знаний и навыков.
11.2. Важнейшей характеристикой трудовой деятельности является тип занятости. В каком качестве выступает человек на рынке труда – предпринимателя или наемного работника? По данным РМЭЗ, в российских условиях предприниматели составляют достаточно немногочисленную группу занятых – чуть более 4% от общего их числа (Таблица 70). Важно отметить, что с течением времени ее величина постепенно уменьшалась: если в 1994 г. к предпринимателям относили себя около 8% занятых, то в 2008 г. примерно 4%, т.е. вдвое меньше. Тенденцию к сжатию предпринимательского "сословия" естественно связать с резко возросшими за последние годы трудностями для ведения бизнеса – более высокими административными барьерами и т.д.
11.3. "Тяга" к предпринимательству положительно связана с уровнем образования: чем он выше, тем шире ряды предпринимателей (Таблица 70). Так, в среднем за 1994-2008 гг. среди обладателей высшего образования предпринимателями являлись около 8%, среднего профессионального – 5%, полного среднего – 4,5%, неполного среднего и ниже – менее 3%.
11.4. Еще более выразительными оказываются результаты обратной группировки, показывающие распределение предпринимателей и непредпринимателей по уровням образования. Как видно из Рис. 33, среди первых доля обладателей высшего образования оказывается почти в полтора раза выше, чем среди вторых: 35,6% против 23,6%. В то же время представительство групп с более низкими уровнями образованием среди предпринимателей меньше (иногда значительно), чем среди непредпринимателей.
11.5. С точки зрения числа накопленных лет образования предприниматели также намного превосходят непредпринимателей: 13,5 против 12,7 лет (усредненные оценки за 1995-2008 гг.). Вместе с тем они сильно ( примерно в полтора раза) проигрывают непредпринимателям с точки зрения продолжительности специального стажа: 4,7 против 7,4 года (Рис. 34). Это связано как с относительной "молодостью" российского предпринимательства, возникшего менее 20 лет назад, так и с большей нестабильностью этого вида деятельности: в случае провала многие предприниматели утрачивают свой "независимый" статус, переходя в ряды наемных работников.
11.6. Можно утверждать, что в условиях российского рынка труда именно предприниматели являются категорией, обладающей самым высоким образовательным потенциалом. Это наиболее активная, динамичная и инновационная часть общества, выступающая "мотором" экономического развития. Тот факт, что накопление человеческого капитала стимулирует предпринимательскую активность, можно интерпретировать как свидетельство присутствия значимого аллокационного эффекта (см. выше, Раздел 2).
11.7. Существует несколько каналов, открывающих доступ к получению выгод от человеческого капитала: 1) овладение соответствующими знаниями и навыками в процессе обучения; 2) приобретение товаров и услуг, произведенных другими с использованием этих знаний и навыков; 3) наконец, работа под руководством тех, у кого есть подобные знания и навыки. С точки зрения последнего из названных механизмов всех экономических агентов можно подразделить на две группы – "начальники" (имеющие подчиненных) и "неначальники" (не имеющие подчиненных). В общем случае естественно ожидать, что первые должны (в среднем) обладать большими запасами человеческого капитала, чем вторые. Обследования РМЭЗ позволяют подвергнуть это предположение эмпирической проверке.
11.8 В настоящее время "начальственные" должности, связанные с руководством другими людьми, занимают свыше 20% респондентов РМЭЗ (Рис. 35). С повышением уровня образования доля "начальников" последовательно увеличивается. Так, среди обладателей высшего образования их насчитывается около 40% (оценки 2008 г.), среднего профессионального – примерно 25%, полного среднего – 11-12%, неполного среднего – 6-8%. Среди тех, кто не пошел дальше начальной школы, "боссов", направляющих производственную деятельность других людей, почти не встречается.
11.9. Не удивительно, что образовательная структура группы "начальников" оказывается сильно смещена в пользу самых продвинутых уровней формальной подготовки (Рис. 36). Достаточно сказать, что среди них доля обладателей высшего образования приближается к 50% (!), тогда как среди "неначальников" она составляет чуть более 20%. И, наоборот: обладатели неполного среднего образования встречаются среди "начальников" втрое реже, чем среди "неначальников" (3% против 9%).
11.10. Как следствие, по среднему числу накопленных лет образования "начальники" оставляют "неначальников" далеко позади: 14,4 против 12,7 (Рис. 37). Вместе с тем они намного дольше "засиживаются" на одном и том же месте, чем работники, не имеющие подчиненных. У первых средняя величина специального стажа приближается к 9 годам, а у вторых лишь немного превосходит 6 лет.
11.11. Не меньший интерес представляют оценки, показывающие среднее число "подчиненных" в расчете на одного "начальника". Для всей выборки в целом оно составляет порядка 20 человек (Рис. 38). Но при этом на одного "начальника" с высшим образованием приходится около 36 "подчиненных", со средним профессиональным – 16, полным средним – 10, неполным средним и ниже – 8 (данные 2008 г.). Таким образом, число подчиненных оказывается прямо пропорционально образовательному потенциалу "босса". Агенты, располагающие значительными объемами человеческого капитала, не только чаще занимают "начальственные" должности, но и используют его для руководства большим числом других людей. Благодаря действию этого механизма многие работники с незначительными объемами человеческого капитала получают доступ к отсутствующим у них самих знаниям и навыкам.
11.12. К числу важнейших характеристик занятости относится также степень формализации трудовых отношений. С этой точки зрения можно выделить: 1) формальную занятость в формальном секторе (регулярная работа по официально оформленному трудовому контракту); 2) неформальную занятость в формальном секторе (регулярная работа по официально не оформленному трудовому контракту); 3) занятость в неформальном секторе (различные виды случайных подработок). Если формальный ("корпоративный") сектор преимущественно охватывает такие организационные формы ведения бизнеса, которые обладают статусом юридического лица, то неформальный ("некорпоративный") – преимущественно такие, у которых этого статуса нет (самозанятость, индивидуальные предприятия т.п.).
11.13. Есть ли связь между уровнем образования работников и степенью формализации трудовых отношений? Как показывает Таблица 43, такая связь действительно существует. В среднем за период с 1998 г. по 2008 г. формальную занятость в формальном секторе имели 86% респондентов РМЭЗ, неформальную занятость в формальном секторе – около 5%, занятость в неформальном секторе – около 9%. Однако у групп, отличающихся по уровню образования, степень формализации трудовых отношений оказывается очень разной. Она тем выше, чем выше уровень образования работников. Эта закономерность носит явно выраженный характер и прослеживается на всем протяжении образовательной шкалы. Так, среди работников с высшим образованием неформальной занятостью в формальном секторе за рассматриваемые годы были охвачены чуть более 2%, а занятостью в неформальном секторе – около 4%. В то же время среди работников с неполным средним образованием и ниже неформальную занятость в формальном секторе имели 8%, а занятость в неформальном секторе почти 20%. Таким образом, степень деформализации трудовых отношений была у них в 4-5 раз (!) выше.
11.14. Сравнение данных, относящихся к 1998 и 2008 гг., свидетельствуют об общей тенденции, пусть и не слишком явно выраженной, к растущей деформализации трудовых отношений. За это десятилетие доля работающих в формальном секторе по официально оформленному контракту снизилась с 90% до 88% от общего числа занятых. Однако работников с высшим образованием эта тенденция практически не затронула (правда, и у них в первой половине 2000-х гг. зона охвата неформальными трудовыми отношениями несколько расширилась, но лишь на короткое время, после чего произошло ее сжатие до исходных размеров). На всех остальных этажах образовательной пирамиды наблюдался отчетливый сдвиг в направлении неформальных типов занятости. Важно отметить, что вызван он был почти исключительно расширением неформальной занятости в формальном секторе, в то время как занятость в неформальном секторе оставалась практически стабильной.