В принуждении источником подчинения объекта команде субъекта выступает угроза применения субъектом негативных санкций по отношению к объекту в случае отказа от повиновения, т.е. угроза силы. Хотя сила и принуждение нередко воспринимаются как одно и то же, концептуальное различение между ними является необходимым, поскольку они имеют разные источники подчинения и разные способы осуществления.
Побуждение основывается на способности субъекта обеспечить объект ценностями и услугами, в которых тот заинтересован. В отличие от принуждения, связанного с негативными санкциями, в процессе осуществления побуждения нежелание объекта следовать распоряжениям субъекта преодолевается с помощью позитивных санкций, обещания вознаграждения. В некоторых случаях (например, когда субъект лишает объект регулярного вознаграждения) различие между принуждением и убеждением (негативными и позитивными санкциями) бывает трудно различимым. Здесь отнесение к тому или иному виду власти зависит от восприятия ситуации объектом.
В убеждении источник власти заключается в аргументах, которые субъект может использовать для подчинения объекта. В отличие от принуждения и побуждения, которые внешне могут выглядеть как убеждение, последнее подразумевает отсутствие конфликта между субъектом и объектом; у объекта есть выбор принять аргументы субъекта или нет, который не ограничен позитивными или негативными санкциями со стороны субъекта.
Манипуляция как вид власти основывается на способности субъекта осуществлять скрытое влияние на объект. В отличие от других видов власти, манипуляция может иметь место без команды субъекта и даже тогда, когда объект не знает о самом существовании субъекта. Она осуществляется либо через коммуникацию, в процессе которой субъект делает замаскированные предложения (обычно путем подачи селективной информации), либо путем влияния на окружение объекта.
Хотя с точки зрения объекта манипуляция выглядит как убеждение, это разные виды власти. В процессе убеждения субъект не лишает объект (сознательно) необходимой информации, поскольку он хочет, чтобы объект принял его точку зрения. Напротив, в манипуляции субъект не хочет, чтобы объект мыслил так же, как и он сам, и поэтому сознательно ограничивает поток информации для объекта.
Источником подчинения объекта во властном отношении в форме авторитета выступает определенная совокупность характеристик субъекта, которая делает объект обязанным принять команду субъекта независимо от ее содержания. В отличие от силы и манипуляции, авторитет зависит от восприятия объекта и обязательно результируется в его повиновении команде субъекта. Границы между авторитетом (особенно легальным авторитетом) и принуждением часто бывают размыты. Однако в “чистом” виде авторитетного отношения подчинение объекта субъекту является добровольным. Объект повинуется, поскольку рассматривает свое повиновение как должное.
В зависимости от источника подчинения, авторитет бывает персональным, традиционным или легальным[14].
Второй способ классификации форм власти предполагает различение между индивидуальной властью и коллективной властью. Термин “коллективная власть” используется в двух разных значениях. Им описываются властные отношения, в которых (1) субъектом власти выступает не отдельный человек, а группа или организация и где (2) субъект состоит из нескольких единиц (которые, в свою очередь, могут быть представлены как индивидами, так и группами, организациями). В первом случае (его лучше обозначить понятием “неиндивидуальная власть” или “групповая власть”) анализ властного отношения аналогичен анализу индивидуальных форм власти, а субъект власти рассматривается как единое целое (один актор).
Во втором случае (коллективная власть в собственном смысле слова) субъект власти не воспринимается как единое целое, а представляет собой совокупность акторов; поэтому анализ данной формы власти непосредственно учитывает отношения между акторами, образующими коллективный субъект власти.
Коллективная власть определяется следующим образом: если ни А, ни В (Г, Д, Е, и т.д.) не могут индивидуально заставить Б делать X, но вместе они могут добиться этого, то А и В (Г, Д, Е, и т.д.) имеют коллективную власть над Б в отношении X. К ней не относятся ситуации, где А и В способны достичь желаемого результата независимо друг от друга, даже если А и В представляют собой единую группу. В этом случае мы имеем дело с двумя отдельными видами индивидуальной власти. Не все члены группы, которая обладает коллективной властью, являются коллективными субъектами, а только те, которые составляют и включены в организационную структуру группы, имеют соответствующие интенции и могут использовать свои ресурсы в коллективных целях.
Коллективная власть возникает только в тех ситуациях, когда составляющие группу акторы обладают специфическими информационными ресурсами, т.е. знанием определенной последовательности действий, необходимых для осуществления власти, и их действия организованы. Поэтому расплывчатые труднокоординируемые группы (нации, классы, большие территориальные общности, и т.п.) вряд ли могут быть коллективными субъектами власти.
В некоторых случаях власть группы (коллектива) трудно рассматривать, спускаясь на индивидуальный уровень, поскольку она не обусловливается непосредственно индивидуальными возможностями входящих в группу людей и не зависит от их конкретных действий (по крайней мере в данный момент). Коллектив может осуществлять власть как бы независимо от своих членов в тех ситуациях, когда он формирует определенный имидж, который оказывает подчиняющее воздействие на объект власти.
Третье различение было сделано между политическими и неполитическими формами власти. Существует два основных способа интерпретации политической власти. Некоторые исследователи рассматривают власть как политический феномен. Поэтому они фактически не делают различий между “властью” и “политической властью”, употребляя их как синонимы[15].
Данный взгляд противоречит традиционному (обыденному) смыслу слова “власть” и приводит либо к слишком узким интерпретациям власти, исключающим из содержания понятия межличностные отношения и нелегитимные формы контроля, либо к неоправданно широким и расплывчатым концепциям власти, которые затрудняют понимание политики как относительно самостоятельной сферы общественной жизни[16].
В силу этих причин политическую власть целесообразнее рассматривать как разновидность власти. В соответствии с этим подходом не все формы власти относятся к политическим. Поэтому спецификация политической власти зависит от интерпретации понятия “политика” (“политическое”).
В социально-философской и политологической литературе имеют место различные концепции политики. Некоторые авторы ограничивают политику сферой государства и государственного управления. Главный недостаток данного подхода состоит в том, что он не может использоваться для объяснения догосударственных общественных систем и оставляет некоторые существенно важные и имеющие политическое значение социальные отношения за пределами политики.
Другие исследователи рассматривают ее как процесс формирования и осуществления публичной политики. Хотя данный взгляд позволяет учесть и включить в политическую сферу некоторые негосударственные формы общественной деятельности, он тем не менее оставляет вне сферы политического нелегитимные антисистемные виды поведения (войны, революции, терроризм и т.д.). Поэтому понятие политической власти не охватывает всех видов властных отношений, имеющих политические последствия. Некоторые авторы отождествляют политическую власть с политическим правом. В данной интерпретации либо допускается смешение власти как отношения с ее основами (ресурсами), либо “политическая власть” ограничивается легальными (легитимными) формами социального контроля[17].
Рациональнее, рассматривать “политическую власть” как понятие, относящееся ко всем видам властных отношений в политической сфере. Хотя политическая власть прямо или косвенно связана с деятельностью легальных структур управления, она не ограничивается сферой принятия государственных решений, а присутствует во всех общественных отношениях и событиях, которые оказывают существенное влияние на жизнь социальной общности (общества) в целом. В данной интерпретации “политическая власть” представляет собой достаточно широкое понятие, охватывающее и нелегальные (нелегитимные) формы отношений, и негосударственные формы деятельности. В то же время оно уже, чем во многих других подходах, поскольку из нее исключаются те виды власти, которые не оказывают существенного (политического) влияния на жизнь социальной общности.
Политическая власть не является чем-то совершенно отличным от других форм власти; например, отдельные виды экономической власти можно отнести к политической власти, если они оказывают влияние на осуществление общественного управления и становятся объектом политических отношений.
Аналогично общему понятию власти, “политическая власть” рассматривается как “власть над”; она отличается от “политического управления”, которое выражает способность политического актора достичь желаемого результата в политической сфере.
4. Легальность и легитимность власти.
Термины “легальность” и “легитимность” имеют общий корень, который происходит от латинского слова “leg”, что означает “закон”. Видимо, потому эти понятия нередко считают тождественными. На самом деле понятия “легальность” и- “легитимность” далеко не тождественны, хотя в определенных условиях могут совпадать[18].