Смекни!
smekni.com

Для широкого круга заинтересованных читателей (стр. 55 из 140)

В заключение следует отметить, что мировые войны нашего времени, так же как все малые и большие войны прошлых эпох, были обусловлены не накопившейся энер­гией биологической агрессивности, а инструментальной агрессией политических и военных элитарных групп. Это подтверждается данными о частоте войн — от первобыт­ных до высокоразвитых культур. Чем ниже уровень ци­вилизация, тем реже войны[163]. О той же самой тенденции говорит и тот факт, что с развитием технической цивили­зации число и интенсивность значительно возросли: са­мое низкое их число у примитивных племен без постоян­ного лидера, а самое высокое — у мощных держав с силь­ной правительственной властью. Дальше мы приводим таблицу числа сражений, которые провели важнейшие ев­ропейские державы в новое время. Таблица также под­тверждает вышеназванную тенденцию (число сражений в каждом веке, начиная с 1480 г., приведено по материа­лам Райта).

Период Число сражений
1480-1499 9
1500-1599 87
1600-1699 239
1700-1799 781
1800-1899 651
1900-1940 892

Специалисты, объясняющие происхождение войн врож­денной агрессивностью людей, считают и современную вой­ну нормальным явлением, ибо они полагают, что она обусловлена "деструктивной" природой человека. Они ищут подтверждение своей догадки в наблюдениях за животны­ми, в данных о жизни наших доисторических предков; нередко эти данные даже искажаются в угоду гипотезе. А причиной такого отношения является неколебимая уве­ренность в превосходстве нашей современной цивилиза­ции над дотехническими культурами. Отсюда следует ло­гический вывод: если даже цивилизованный человек так сильно страдает от деструктивности и от многих разру­шительных войн, то насколько хуже обстояло дело у при­митивных людей, которые были в своем развитии так далеки от "прогресса". И поскольку они не хотят возло­жить ответственность за человеческую деструктивность на нашу цивилизацию, они возлагают ответственность за нее на наши инстинкты. Но против этого свидетельствуют факты.

Условия снижения оборонительной агрессии

Поскольку оборонительная агрессия — это генетически запрограммированная реакция на угрозу витальным ин­тересам индивида, то изменить ее биологическую основу невозможно, даже если ее поставить под контроль и мо­дифицировать (как это делается с некоторыми влечения­ми, имеющими основание в других инстинктах). Поэтому главным условием снижения оборонительной агрессии яв­ляется уменьшение числа факторов, реально провоцирую­щих эту агрессию. Разумеется, рамки данной книги не позволяют начертить программу социальных перемен, не­обходимых для решения такой задачи[164]. Поэтому я огра­ничусь здесь лишь несколькими замечаниями.

Главное условие состоит в том, чтобы устранить из жизни взаимные угрозы — как индивидов, так и групп. Это зависит от материальных условий жизни: они долж­ны обеспечивать людям достойные условия бытия и ис­ключать (или делать непривлекательным) стремление к господству одной группы над другими. Данная предпосыл­ка может быть в ближайшем обозримом будущем реализована путем замены нашей системы производства — рас­пределения — потребления на более совершенную. Но мое утверждение вовсе не означает, что это будет сделано или что это легко сделать. На самом деле такая задача на­столько сложна, что самые лучшие намерения в этом на­правлении разбиваются о стену преград. И люди, выска­зывавшиеся весьма решительно, отступают перед трудно­стями и предпочитают надеяться, что катастрофу можно предотвратить, произнося ритуальные хвалы прогрессу.

Создание системы, которая будет гарантировать удов­летворение основных потребностей населения, предполагает исчезновение господствующих классов. Человек не может больше жить в "условиях зоопарка", т. е. ему должна быть снова обеспечена полная свобода, а господство и экс­плуатация в любых видах и формах должны исчезнуть.

Утверждение о том, что человек не может жить без контролирующих руководителей, — чистый миф, опро­вергнутый всеми социальными системами, которые отлично функционируют в условиях отсутствия иерархии. Подоб­ная перемена, конечно, приведет к радикальным соци­альным и политическим изменениям, следствием кото­рых должны стать преобразования во всех человеческих отношениях, включая такие сферы, как семья, религия, воспитание, труд, досуг и т. д.

Поскольку оборонительная агрессия — это реакция не столько на реальную, сколько на воображаемую угрозу, раз­дуваемую пропагандистским "промыванием мозгов" и мас­совым внушением, серьезные социальные преобразования должны охватить и эту сферу и устранить подобный способ психологического насилия. А поскольку внушаемость масс покоится на бесправии (беспомощности) индивида и его поч­тении к правителям, то предложенные социальные и поли­тические перемены, ведущие к исчезновению подобных ав­торитетов, сделают возможным формирование независимо­го критического мышления у индивидов и групп.

Наконец, для снижения уровня группового нарциссиз­ма нужно устранить нищету, монотонность, скуку и бес­помощность, распространенные в широких кругах населе­ния. А это не так-то просто сделать: недостаточно всего лишь улучшить материальные условия жизни людей. Это может быть достигнуто лишь в результате коренного преобразования всей социальной организации. Должен быть осуществлен переход к другой системе координат: место таких ценностей, как "власть—собственность—контроль", должны занять координаты "рост—жизнь". Принцип иметь—копить должен быть заменен принципом быть и делиться с другими. Такие перемены потребуют активней­шего участия каждого рабочего и каждого служащего, а также и каждого совершеннолетнего в роли гражданина*. Необходимо найти совершенно новые формы децентрали­зации, нужны новые социальные и политические структу­ры, которые покончат с социальной "аномией" массового общества, которое есть не что иное, как механический кон­гломерат, состоящий из миллионов атомов.

Каждое из перечисленных условий нераздельно связано со всеми остальными. Все они составляют части одной системы, и потому настоящее снижение реактивной агрес­сии возможно лишь тогда, когда вся система, известная нам за последние 6 тысяч лет человеческой истории, будет заменена на нечто принципиально иное. Когда это про­изойдет, то утопические идеи Будды, пророков, проповеди Иисуса Христа и мечты гуманистов эпохи Возрождения будут восприняты не как утопии, а как разумные и реаль­ные пути реализации основной биологической программы человека, которая служит сохранению и развитию челове­ка как индивида и вида.

X. ЗЛОКАЧЕСТВЕННАЯ АГРЕССИЯ: ПРЕДПОСЫЛКИ

Предварительные замечания

Биологически адаптивная агрессия служит делу жизни. Это принципиальное положение очень важно иметь в виду. Оно воспринимается как аксиома и биологами, и нейро­физиологами, хотя и нуждается в дополнительном изуче­нии. Речь идет здесь о том самом инстинкте, который свойствен человеку, как и любому живому существу (не­взирая на различия, о которых мы уже упоминали).

Однако только человек подвержен влечению мучить и убивать и при этом может испытывать удовольствие. Это

единственное живое существо, способное уничтожать себе подобных без всякой для себя пользы или выгоды. В этой главе мы попробуем проанализировать природу этой био­логически неадаптивной, злокачественной деструктивно­сти. Но прежде всего необходимо помнить, что злокаче­ственная агрессия свойственна исключительно человеку и что она не порождается животными инстинктами. Она не нужна для физиологического выживания человека и в то же время представляет собой важную составную часть его психики. Это одна из страстей, которая в отдельных куль­турах или у отдельных индивидов доминирует, а у других вовсе отсутствует. Я пытаюсь показать, что деструктив­ность возникает как возможная реакция на психические потребности, которые глубоко укоренились в человеческой жизни, и что она — как уже говорилось выше — результат взаимодействия различных социальных условий и экзис­тенциальных потребностей человека. Эта гипотеза нужда­ется в теоретическом обосновании, которое поможет нам исследовать следующие вопросы: что понимается под спе­цифическими условиями человеческого существования? В чем состоит природа, или сущность, человека?

Хотя в современном научном мышлении (прежде всего в психологии) подобные вопросы не вызывают пиетета и считаются чисто философскими (или "субъективно-спеку­лятивными"), я все-таки надеюсь показать, что они-то как раз и представляют проблемную сферу для эмпириче­ских исследований.

Природа человека

Начиная с древнегреческих философов, было принято ду­мать, что в человеке есть нечто такое, что составляет его сущность; это "нечто" и называли всегда человеческой природой. Высказывались различные мнения о том, что входит в эту сущность, но ни у кого не возникало сомнения в том, что она есть, т. е. что есть нечто, делаю­щее человека человеком. Так появилось определение: человек — это разумное существо (animal rationale), обще­ственное животное (zoon politikon), животное существо, производящее орудия труда (homo faber), а также способ­ное к созданию символов. Совсем недавно эти традицион ные воззрения были поставлены под сомнение. Причиной такого поворота явилось все возрастающее значение исто­рического исследования человечества. Изучение истории человечества показало, что современный человек так сильно отличается от человека более ранних эпох, что гипотеза о некоей вечной "природе человека" очень далека от реаль­ности. Особенно сильно принцип историзма проявился в исследованиях американских культурантропологов. Из­учение обычаев, нравов, образа мышления первобытных народов привело многих антропологов к выводу о том, что человек рождается как чистый лист бумаги, на кото­рый культура наносит свои письмена. Предположение о неизменности человеческой природы было отвергнуто еще и потому, что этой позицией часто злоупотребляли и ис­пользовали для оправдания неблаговидных человеческих поступков. Начиная с Аристотеля вплоть до XVIII в. многие мыслители защищали рабство, ссылались на человече­скую природу[165]. А ученые, пытавшиеся представить жад­ность, стремление к соперничеству и эгоизм как врожден­ные черты характера, на основании этого доказывали ра­зумность и необходимость такой общественно-экономи­ческой формации, как капитализм. "Человеческой приро­дой" кое-кто по сей день пытается объяснить и оправдать гнусные поступки — алчность и мошенничество, ложь, насилие и даже убийство.