Оценивая данную позицию Дж.С. Милля, известные историки экономической мысли конца XIX – начала XX веков Ш. Жид и Ш. Рист полагают, что поскольку этот ученый „допускал, что тред-юнионы могут изменить соотношение предложения и спроса …с помощью ограничения предложения рук своих союзников на рынке труда“ либо „…с помощью ограничения представителей наемного труда, которого можно достичь ограничением числа их детей“, то постольку „он постоянно склоняется к мальтузианству“[22]. Однако, по мнению Й. Шумпетера, высказанному в его „Истории экономического анализа“ (1950г.), именно «в схеме Дж.С. Милля профсоюзы[23] были нормальным элементом институциональной структуры, а в законах против них „проявлялся дьявольский дух рабовладельчества“»[24].
2. Концепция права трудящихся на полный продукт труда
в теории заработной платы экономистов-романтиков и
социалистов-утопистов
Основоположники возникших в начале XIX века таких нелиберальных направлений экономической мысли, как экономический романтизм и утопический социализм, в числе прочего с иных позиций, чем у классиков, стали интерпретировать и теорию заработной платы. При этом доктрине рабочего фонда классической политической экономии они противопоставили концепцию права трудящихся на полный продукт труда. В соответствии с последней заработная плата, с теоретической точки зрения, рассматривается как исключительно продукт труда, создающего и стоимость товара, и те виды доходов (кроме заработной платы), на которые без всякого на то основания претендуют собственники промышленного, торгового, денежного капитала и земли. Стало быть, полагают они, прибыль и рента не законны и не должны существовать.
Между тем неприятие в рамках теории заработной платы доктрины рабочего фонда и пропаганда идей концепции права трудящихся на полный продукт труда проявляют себя у каждого из представителей экономического романтизма и утопического социализма с определенными особенностями, о чем и последует речь ниже.
Так, родоначальник экономического романтизма С. Сисмонди в своих „Новых началах политической экономии“ (1819 г.), не разделяя теорию заработной платы классиков, „не допускает, чтобы народонаселение зависело от средств существования“[25]. Проблемы народонаселения и, соответственно, минимизации заработной платы возникают, на его взгляд, лишь из-за „воли землевладельцев, которые стимулируют или ограничивают его (народонаселение. – Н.П.) своим спросом и которые заинтересованы в ограничении его, чтобы реализовать максимум чистого продукта“[26].
В данной книге С. Сисмонди обращает внимание читателя на то, что в экономике соседней с Францией Англии происходит то, что со временем ожидает и другие страны. В частности, пишет он, „народ Англии лишен достатка в настоящем и уверенности в будущем“[27]. Связано это, по его оценке, с тем, что[28]:
- в деревне нет больше крестьян – их вытеснили батраки;
- в городах почти не осталось ремесленников или независимых хозяев мелких мастерских – есть только фабричные;
- фабричный получает лишь заработную плату, которая недостаточна во все времена года.
По мысли этого ученого, „многочисленность народонаселения представляет преимущество лишь при том условии, если каждый человек уверен, что он своим трудом может обеспечить себе сносную жизнь“[29]. Причем, говоря о труде, как единственном источнике личных доходов и богатства страны, С. Сисмонди апеллирует, прежде всего, к А. Смиту. И не соглашаясь с ним в том, что богач, сделавшись богаче сам, увеличивает еще и богатство нации, заявляет: „ Мы …думаем, что нация не делается богаче только от того, что возросли ее капиталы. Она становится богаче, если ее капиталы возрастая, распространяют и большее довольство среди населения, которому капиталы эти обеспечивают жизнь“[30].
Когда смитианцы, полагает он, трактуют сущность заработной платы как „содержание, уплаченное работающему за его труд“[31], то руководствуются тем, чтобы оправдать положение, в соответствии с которым „безграничное увеличение производительности труда (рабочих. – Н.П.) может иметь своим следствием лишь увеличение роскоши и наслаждений праздных богачей“[32].
Выход из сложившейся в постмануфактурной экономике ситуации С. Сисмонди видит в необходимости проведения государством реформ, благодаря которым рабочие и мелкие собственники смогли бы получать существенно большую часть доли создаваемого, прежде всего, их трудом национального богатства. Он совершенно убежден в том, что „только государство может внести поправки в дело распределения с помощью мер, которые как будто противоречат главной цели политической экономии – увеличению богатства, но которые обеспечат большую долю наслаждений тем, кто создает все средства наслаждения“. И именно для этого, поясняет ученый, „законодатель мог бы обеспечить бедняку некоторые гарантии против всеобщей конкуренции“[33].
Одновременно основной свой вклад в политическую экономию данный родоначальник экономического романтизма видит в том, что доказал ошибочность взглядов либеральных экономистов на ренту, прибыль и заработную плату, проистекающих „будто бы из трех разных источников – земли, накопленного капитала и труда“. Ведь если рассматривать более внимательно, утверждает он, то „эти три вида дохода – это лишь три различные формы Пользования продуктами человеческого труда (рабочего. – Н.П.)“, который „благодаря развитию промышленности и науки …может производить ежедневно больше, гораздо больше, чем ему нужно для потребления“[34]. Отсюда, по мнению С. Сисмонди[35]:
- с точки зрения общественных интересов, мануфактуры стоит открывать только в том случае, если рабочие могут получать сносное содержание;
- желательно существование ассоциации тех, кто производит сообща продукт, вместо того, чтобы ставить их в оппозицию друг с другом;
- требуется, чтобы городское, как и сельскохозяйственное производство разбито было на большое число самостоятельных предприятий, а не концентрировалось в руках отдельных предпринимателей, распоряжающихся сотнями и тысячами рабочих;
- собственность мануфактуры должна быть разделена между большим числом средних капиталистов, а не соединялась в руках одного человека, владеющего многими миллионами;
- промышленному рабочему следует питать надежду, даже уверенность, что сделается соучастником в хозяйском деле, дабы он не вступал в брак, пока у него не будет пая в предприятии, и дабы он не старался, как теперь, без всяких надежд на повышение;
- требуются только постепенные и косвенные меры со стороны законодательства для осуществления в отношениях между хозяином и рабочим полной справедливости, которая возлагала бы на первого всю ответственность за зло, которое он причиняет второму;
- нужно, чтобы закон поощрял дробление наследств, а не их накопление, чтобы хозяин находил денежную и политическую выгоду в более тесной связи со своими рабочими, чтобы нанимал их на более долгие сроки и предоставлял им участие в прибылях;
- лучше направленные (государством. – Н.П.) частные интересы сами исправят то зло, которое они же причинили обществу.
Во многом схожих с С. Сисмонди суждений в области теории заработной платы придерживается еще один видный представитель экономического романтизма П. Прудон. Будучи лично знаком с К. Марксом и не разделяя его идей о революции и революционном действии как средстве социальной реформы, он в одном из писем, адресованных к нему, писал: „…я ставлю себе следующую проблему: с помощью экономической комбинации ввести в общество те богатства, которые вышли из общества с помощью другой экономической комбинации“[36]. По сути, он ратовал за то, чтобы „трудящийся получал бы весь продукт своего труда, не делясь им ни с кем“[37].
Уже в одном из ранних своих сочинений „Что такое собственность?“ (1840 г.) им было заявлено, что всякого собственника нужно рассматривать как „собственника своего жалованья, заработной платы, заработка, …собственника созданной вновь ценности из которой извлекает выгоду один лишь хозяин“[38], в то время как „работник, даже после получения им заработной платы, сохраняет естественное право собственности на произведенную им вещь“[39].
В этой книге он утверждает, кроме того, о том, что, с точки зрения капиталиста, заработная плата есть расход на содержание и возобновление сил рабочего. На самом же деле, по Прудону „воз-награждение рабочего не превышает его постоянных расходов и не обеспечивает ему вознаграждения в будущем, между тем как капиталист находит в орудии произведенном рабочим залог независимости и обеспеченности в будущем“[40]. Вот почему, на его взгляд, „сам производитель имеет на свой продукт право, выражающееся дробью, знаменатель которой равен числу индивидов, составляющих общество“, и „взамен этого, производитель имеет право на все продукты других людей“[41]. Но до тех пор, пока производитель этого права не имеет, заключает ученый, „всякая наемная плата, взимаемая по видом возмещения проторей и убытков с процентами, есть акт собственности, кража“[42].