Забастовка в Воркуте прошла как однодневная. Однако “Воргашорская” не ограничилась одним днем и призвала другие шахты последовать ее примеру. По шахтам были посланы гонцы, выступавшие с призывами. Отправились они и в другие шахтерские регионы. Стачком шахты выступил за продолжение стачки до полного выполнения требований.
На “Воргашорской” стачком возглавил председатель шахтного комитета профсоюза Иван Гуридов. Его предшественнику коллектив высказал недоверие и сместил с поста председателя. Тогда ему на помощь пришел директор шахты и назначил бывшего профлидера заместителем директора по кадрам и быту. Это вызвало возмущение на шахте уже против директора. И 28 октября в разгар забастовки на шахте прошли выборы нового директора. На пост претендовали двое. И.И.Гуридов набрал 685 голосов, его конкурент П.А.Ермаков - 1300 (Красное знамя. 1989. 24.10; 15.11). Это был, пожалуй, в Воркуте случай борьбы рабочего движения за административную власть на предприятии. Правда, эта инициатива распространения не получила. И в дальнейшем борьба в этом направлении велась лишь на «Воргашорской». После выборов директора значительная часть шахтеров подземной группы вышла из официального профсоюза.
Перед ВГРСК после принятия закона о трудовых спорах встала перспектива роспуска. Жесткая политика властей по отношению к забастовке 25 октября также стимулировала мягкую, лавирующую линию городского стачкома. Он выступил с листовкой, осуждавшей “недопустимые действия И.И.Гуридова” по проведению агитации в пользу забастовки вопреки решению ВГРСК. Однако, если, с одной стороны, стачком стал поддаваться прессингу властей, то с другой - рабочие стали выходить из-под его влияния. Вопреки позиции ВГРСК коллективы “Комсомольской”, “Промышленной”. “Октябрьской”, “Юр-Шор” и “Хальмер-Ю” поддержали призыв воргашорцев и присоединились к настоящей, а не предупредительной забастовке (Заполярье. 1989. 2.11). Бастующие шахтеры “Воргашорскй” выразили недоверие городскому стачкому.
3 ноября состоялась конференция рабочего актива Воркуты. На ней было принято решение о проведении забастовки до конца. В качестве основных требований выдвигались: отмена так называемого “крепостного права”, предоставление северных льгот молодежи, проживающей на Севере, утверждение статуса ВГРСК, наказание виновников невыполнения постановления № 608. Конференция потребовала приезда в Воркуту комиссии во главе с председателем Совмина СССР Н.И.Рыжковым. В тот же день бастовали все шахты города (Заполярье. 1989. 4.11).
В начале ноября в Воркуту прибыла группа ответственных работников прокуратуры СССР, РСФСР и Коми АССР во главе с заместителем прокурора РСФСР А.В.Бутурлиным. 2 ноября представители прокуратуры пытались выступить с предупреждениями на собрании коллектива “Воргашорской”, но рабочие покинули зал. Прокурорская группа подвергла критике и администрацию предприятий и объединения. В интервью корреспонденту городской газеты А.В.Бутурлин заявил: “Хозяйственные руководители далеко не все делают для наведения порядка на подчиненных им объектах. Затягивают, например, решение вопроса о привлечении к дисциплинарной и материальной ответственности организаторов и наиболее активных участников забастовок. В связи с этим на совещании нами был официально, в письменной форме предостережен о недопустимости нарушения закона генеральный директор ОВУ А.В.Орешкин” (Заполярье. 1989. 4.11). Позже прокурор города А.И.Марзанов обвинил руководителей целого ряда предприятий в “необоснованной терпимости” к бастующим. Прокуратура вынесла предостережение директору “Северной” В.Н.Минееву, “Октябрьской” А.В.Гагкаеву, “Промышленная” В.Г.Пестрякову, “Юр-Шор” Ю.Г.Ляху и др. (Красное знамя. 1989. 19.11).
5 ноября 1989 г. Воркутинский горисполком аннулировал свое решение о регистрации ВГРСК в качестве общественной организации, лишив ее статуса юридического лица, на банковский счет был наложен арест. Находясь к бунтующим рабочим ближе, чем к московскому начальству, генеральный директор объединения довольно долго игнорировал сентябрьский протест прокурора и октябрьский приказ министра угольной промышленности по поводу освобождения членов стачкомов от работы. Но теперь в тот же день им был отменен приказ об освобождении членов стачкомов от работы с сохранением среднего заработка на время выполнения обязанностей. В ответ 6 ноября во время встречи с министром угольной промышленности М.Щадовым и новым первым секретарем Коми обкома КПСС Ю.Спиридоновым стачкомы потребовали освобождения от занимаемой должности генерального директора ОВУ А.Орешкина.
Руководство горкома и горисполкома публично призывало стачкомы жить дружно, но втайне “компетентными органами” велся сбор компромата на рабочих лидеров. Готовилось контрнаступление в войне разоблачений. Суть кампании можно лаконично сформулировать широко использующимся в бытовых скандалах аргументами: “А на себя-то посмотри!” или “Сам дурак!”. Журналистка Г.Н.Волкова сообщала, что один из работников КГБ предложил ей материалы на членов стачкома. Она отказалась (Заполярье. 1989. 29.11). Однако на сентябрьском пленуме горкома партии они были обнародованы. “А судьи кто? - вопрошал один из ораторов. - ... В стачкомах 362 человека ... Судимы за уголовные деяния - 16, из них трижды - 1, дважды - 2, прогульщиков -34, водворялись в медвытрезвитель - 25, приходили на работу в нетрезвом состоянии, за что наказывались - 9, в том числе за управление в нетрезвом виде - 2, за ранние уходы с работы - 11, другие нарушения - 10. А в стачечный комитет шахты “Промышленная” проник человек, который так разволновался во время забастовки, что его поместили в психбольницу... На шахте “Промышленная”... (среди членов стачкома) исключен из партии 1, судимы 5 человек за уголовно наказуемые деяния. В стачкоме “Воркутинской” Кубышкин судим три раза: 2 года он отсидел за хищения, 4 года - за хулиганство. Бахтин с “Воргашорской” шахты - за неоднократную спекуляцию. Это вот он сейчас устанавливает социальную справедливость. Другие судимы: за сопротивление и посягательство на жизнь работников милиции, кражу, умышленные телесные повреждения, хулиганство, управление транспортом в нетрезвом состоянии и даже одно насилие...” (Заполярье. 1989.19.09).
Постановлением Совета Министров СССР от 11 ноября 1989 г. была приостановлена выборность руководителей угольных шахт и подразделений в производственном объединении “Воркутауголь”.
Руководители шахтерского движения Кузбасса, Донбасса отнеслись к событиям в Воркуте неоднозначно. Они не проявили желания поддерживать выдвижение политических лозунгов, но в то же время заявили о солидарности с шахтерскими лидерами, подвергающимися преследованиям, выступили с ходатайствами об отмене решения Верховного суда Коми АССР. О поддержке бастующих заявило руководство американского профсоюзного объединения АФТ-КПП. В Воркуту потянулись и представители оппозиционных политических движений и групп: Российского народного фронта, Союза кооператоров, Народного фронта и Союза молодежи Латвии, польской “Солидарности” и др.
Одновременно с завинчиванием гаек власти сделали ряд шагов навстречу шахтерам. 11 ноября 1989 г. Госкомтруд СССР и Секретариат ВЦСПС приняли решение “О сохранении непрерывного стажа работы в районах Крайнего Севера при увольнении по собственному желанию”, что рассматривалось в Воркуте как конец “крепостному праву” (до этого при увольнении по собственному желанию работники Севера теряли до 80% надбавок, заработанных за 6 лет труда). Постановление Совмина СССР от 11 ноября 1989 г. N961 “О признании утратившим силу постановления Совета Министров СССР от 30 ноября 1976 года N974” упразднило дисциплинарный устав.
К 10 ноября забастовка в Воркуте стала затихать. Часть предприятий возобновила работу. Единого мнения о том, что делать дальше не было. Представители “Воркутинской” ездили по шахтам и агитировали за прекращение забастовки, одновременно гонцы с “Воргашорской” звали держаться до конца. 10 ноября ВГРСК созвал конференцию стачкомов. Доминировало забастовочное настроение. Представителей “Воркутинской” и “Заполярной” обвинили в предательстве. На следующий день “Воркутинская” прекратила отгрузку угля, возобновив ее в ночь с 13 на 14 ноября (Красное знамя. 1989.18.11). Только две шахты - “Воргашорская” и “Промышленная” - стояли полностью, остальные работали, не отгружая угля.
16-17 ноября состоялся второй суд над воркутинскими стачкомами. В этот раз к ответственности были привлечены активисты восьми шахт: “Юнь-Яги”, “Центральной”, “Промышленной”, “Юр-Шор”, “Октябрьской”, “Северной”, “Воркутинскй” и “Южной”. Забастовки были признаны незаконными, от коллективов шахт потребовали немедленно приступить к работе.
В телетайпограмме, разосланной Верховным судом Коми АССР директорам шахт, председателям СТК, рабочих (стачечных) комитетов и профкомов указывалось:
“В связи с признанием судом забастовок шахтеров незаконными, примите к сведению и доведите до трудовых коллективов, что в соответствии со ст. 14 Закона участие в ней рассматривается как нарушение трудовой дисциплины и влечет применение мер дисциплинарного взыскания с применением дополнительных мер в соответствии с постановлением Совета Министров СССР от 20.07.83 года N745 (уменьшение очередного отпуска на число дней прогула, лишение премий, 13-й зарплаты, выслуги лет, путевок, перенос очередности на получение жилья и т.д.) вплоть до увольнения с потерей льгот Крайнего Севера, материальной ответственности в соответствии со статьей 49 “Основ трудового законодательства” в размере среднемесячного заработка за каждый случай причинения ущерба (штрафа за простой ж.д. вагонов, невыполнение плана перевозок, недоотправки угля, простоя оборудования и т.д.), выплаты зарплаты работникам, не принимавшим участие в забастовке, но не имевшим возможности выполнять работу в связи с забастовкой, которые предприятие обязано выплатить зарплату как за простой не по вине работника... Кроме того, в случае невыполнения решения суда члены Стачечных рабочих комитетов будут подвергнуты штрафу в размере 200 руб. за каждый день просрочки невыхода на работу, начиная со следующего дня после вынесения решения суда” (Сеничкин 1996).