Апостолы передали последующим лидерам церкви (пресвитерам или епископам и диаконам) лишь вероучительную часть своих прав, но не способность к чудотворению и право на написание книг Священного Писания. Только этот смысл и содержит в себе понятие «апостольское преемство» и связанное с ним рукоположение. До того, как был утвержден канон книг Священного Писания, вероучительная часть Предания дополняла функции Писания.
Поскольку важно прослеживать не любую преемственность служителей, а лишь вероучительную, нужно обращать особое внимание на начала религиозных движений. Например, баптизм родился или возродился с первого крещения по вере в период Реформации. Некоторые реформаторы пришли к выводу о том, что крестить нужно было людей взрослыми, но не упустили из виду то, что делать это должен был священник.
Крещение Конрадом Гребелем Георга Блаурока, а им и других анабаптистов в 1525 году нарушало принцип священнодействия, поскольку Гребель не был рукоположенным служителем, но крестил Блаурока, который им был. Кроме Блаурока в числе присутствовавших тогда лиц рукоположенными по римско-католическому обряду клириками были еще два человека: Вильгельм Ройблин и Иоганн Бротли. Между тем, хотя это было и нарушением, но не весьма серьезным. Кто бы ни крестил священника, сам он имел право крестить, поскольку обряд не может быть важнее учения. Блауроку было просто неудобно крестить других, не будучи крещенным самому.
Крещений было много, но не всегда крестящими были вышедшие из католицизма священники, такие как Менно Симонс. Бывали случаи, когда перешедший в анабаптизм священнослужитель крестил только что обращенного священника. Так Ройблин окрестил Валтасара Губмайера. Такие священники рукополагали в сан уже сторонников анабаптизма, хотя, разумеется, наравне с этим это делали и первые лидеры этого движения (Конрад Гребель, Феликс Манц, Людвиг Хетцер, Оббе Филипс). Хотя привести все случаи крещения в согласие с точной апостольской преемственностью было невозможно, сам факт присутствия в анабаптистском движении верной священнической преемственности освящал все остальные случаи рукоположения анабаптистов.
Ряд первых баптистских служителей на юге Украины был рукоположен пресвитерами братских меннонитов, которые получили рукоположение от основателя меннонитов Менно Симонса. Правда, первые крещения украинских баптистов совершались без соблюдения требования о рукоположенном статусе крестителя, однако со временем этот вопрос был упорядочен. Радикальное крыло Реформации унаследовало от Менно Симонса преемственное рукоположение, сохраняющее свою ценность для русских протестантов и сегодня. Один из лидеров анабаптизма Валтасар Губмайер, находясь еще в сане католического священника, летом 1925 года в Вальдсхуте крестил около 300 человек. Это же случилось и с Менно Симонсом, который не был лишен священнического сана, когда крестил большое количество людей и даже рукоположил новых служителей. Таким образом к протестантам, в частности баптистского исповедания, перешла преемственность рукоположения, которую содержало истинное христианство в недрах разлагавшегося католицизма.
Рукоположение пресвитеров и служителей – несомненный признак сохранения церквами радикальной ветви протестантизма, положившими начало баптизму, первоначальных основ учения Христа. Были и другие ветви продолжения апостольской преемственности среди протестантов. Так Джон Уэсли был англиканским священником, когда рукоположил трех американских проповедников с правом дальнейшего рукоположения.
Отказывая преданию в исторической необходимости, западные протестанты тем самым выводят его из числа источников богословия. Фактически это равнозначно отрицанию Символов веры и решений, по крайней мере, первых Вселенских Соборов. Викентий Леринский в 434 г. по Р.Х. определил ортодоксальность как «то, что всегда, всеми и всюду признается». Это означало, что спорные для большинства вопросы не могли получить статус ортодоксальных или неизменных. И, напротив, вопросы, по которым имелось общее согласие, считались ортодоксальными. Таким образом совмещались друг с другом единство, святость и соборность церкви, при наличии которых она сама могла положить предел бессмысленному дроблению христиан по мелким и несущественным вопросам.
Отрицая, по крайней мере, Раннее Предание церкви, западные протестанты рубят сук, на котором же и сидят, поскольку канон книг Библии и первоначальное содержания основных христианских доктрин определила именно историческая церковь. Сказанное означает, что Реформации следовало возвращать Католическую Церковь не только к самим истокам христианства, но и ко времени ее уклонения от Истинного Предания. С другой стороны, это означало и то, что в церковных догматах вовсе не требовалось реформировать совершенно все.
Так или иначе возложенную на него задачу Раннее Церковное Предание выполнило. Основной состав христиан сегодня исповедует большое количество богословских истин, добытых исторической церковью в первые четыре века, хотя наиболее важными из них были лишь доктрины о Боге, о человеке и о спасении. Нежелание также признать богословскую преемственность в истории церкви означает, что в деле толкования Писания христианам нечего было передавать от апостольского времени, что противоречит таким текстам, как: Лк. 1:2; Ин. 17:8,14; 1 Кор. 11:2,23; Гал. 1:6-7; 1 Фес. 2:8; 2 Фес. 2:15; 3:6; 2 Тим. 2:2 (ср. Кол. 2:8). Поскольку же для понимания сути христианских доктрин толкование Библии столь же важно, как и состав канона и достоверность самого текста Писания, Раннее Церковное Предание в этом вопросе имеет большое богословское значение.
С разрушением видимого единства христианской церкви пришел конец созданию общезначимых и самым определенным образом интерпретирующих текст Библии догматов христианства, разумеется, непосредственно относящихся к вопросу спасения. Все последующее богословие спасения есть развитие, переработка и усвоение достигнутого в период доктринального единства. Отступление более позднего Церковного Предания от первоначального учения привело к ограничению действия Духа Святого в исторической церкви, начавшего действовать лишь в отдельных ее представителях как верном остатке. Отсюда и избирательная важность Церковного Предания.
Завершение важной для спасения людей доктринальной работы церкви Христа на земле следует отнести к первому серьезному общехристианскому разногласию по вопросу спасения: к осуждению западными церквами учения Иоанна Кассиана в 529 году, с которым не согласились восточные церкви. Разумеется, сам полупелагианский спор восходит еще ко времени Августина, относясь к 428 году. Таким образом неповрежденным Церковное предание было примерно лишь в первые четыре века, в пятом же веке началось повсеместное отпадение исторической формы христианства от практики и важнейших доктрин Первоапостольской церкви.
Некоторые доктринальные (не организационно-литургического плана) решения, прошли через Вселенские соборы и частично выразились в виде Символов веры, оставаясь признанными положениями христианского вероучения. Но, поскольку и в них содержались отдельные ошибки, выявляемые критерием на противоречивость Писанию, Предание является вторичным источником богословия (см. «мы» в Гал. 1:8). Конечно, Предание вступает в свои права лишь в тех случаях, когда Писание не может помочь. Таким образом обусловливание имеет место лишь в малой сфере – там, где текст Писания неясен или допускает альтернативные толкования.
В любом случае имеются серьезные различия между апостольским и современным церковным Преданиями. Современное церковное Предание отошло в сторону от апостольского, например, добавив дела к условиям спасения. Когда христиане имели разные мнения по второстепенным вопросам, это не нарушало доктринальное единство Церкви, когда же эти различия стали относиться к более фундаментальным доктринам (учениям о Боге, о греховности человека и о спасении), тогда церковное предание перестало выражать достоверную истину, вернее эта истина перестала доминировать в учении Церкви.
Таким образом Церковное Предание до его смешения с различными доктринальными заблуждениями и потери полной Богодухновенности сумело достигнуть две цели: ввело в церковный обиход точный список книг Нового Завета и систематизировало три основные доктрины Писания: учение о Боге, учение о человеке и учение о спасении. Первая доктрина сформировалась в результате реакции хранящего Первоапостольское учение Церковного Предания на заблуждения арианства, вторая – как его реакция на гностические секты и третья – как реакция сразу на два крайние учения: пелагианство, вобравшее в себя идеи античного гуманизма, и августинизм, впитавший в себя смесь манихейства и неоплатонизма.
Православный апологет Уайтфорд уподобил Писание вершине, увенчивающей Предание, однако с точки зрения евангельского христианина это грубый богословский просчет на уровне основополагающих принципов. Писание является фундаментом и основой всего вселенского здания Церкви и ничем иным быть не может. Не будь его, в Церкви Божьей не было бы ни стен, ни потолка, ни всего остального. Этот автор считает, что Божье Предание исходит от Адама и было основой для создания Писания, однако он ошибается. Об этом Предании мы почти ничего не знаем, а Библия и до сих пор сильна влиять на судьбы миллионов людей даже без дополнительного толкования со стороны Церкви. И в этом ее первостепенный авторитет. Все остальное действует лишь благодаря Библии. Да, эта Великая Книга была не всегда и создавалась не сразу, однако когда она появилась, ничто не могло конкурировать с нею и до сих пор не может сделать этого.