Евангельские христиане ценят христианским общением и заинтересованы в достижении единства между всеми христианами по основным доктринальным вопросам, к которым относят учение о Боге, учение о человеке и учение о спасении. Вне единства по этому кругу вопросов не можно говорить об Истинной Церкви Божьей и ее признаках.
К атрибутам истинной Церкви, как это понимают восточные протестанты, относятся:
1. единство учения (напр. Ин. 17:21; Еф. 4:3);
2. святость жизни (напр. 2 Пет. 1:15; Еф. 5:27);
3. соборность взаимоотношений (напр. Мф. 20:12; 2 Пет. 1:1).
Единство Церкви проявляется в общем учении, чувствах и поведении верующих, а не в признании определенной организационной структуры или богослужебного порядка и безусловном подчинении им. Соборность позволяет верующим поддерживать должные взаимоотношения друг с другом, не ущемляя духовные права и интересы каждого из них. О значении соборности апостол Павел писал Тимофею следующее: «Что слышал от меня при многих свидетелях, то передай верным людям, которые были бы способны и других научить» (2 Тим. 2:2). Кстати, здесь представлены все признака Церкви: «что слышал» (доктринальное единство), «при многих свидетелях» (соборность) и «верным людям» (святость). К тому же под словом «передай» мы можем видеть Предание, призванное хранить все эти три признака Церкви в неповрежденном виде.
Признак святости истинной Церкви Христа основаны на Ее избранности или посвященности Богу, отличающей верующих от других людей:
1. пребывание в учении Христа (чистота доктрин).
2. освящение (чистота личной жизни).
3. любовь (чистота братских отношений).
Примечательно, что Православная Церковь, разделяя верующих на мир и клир, противоречит всем этим критериям. Она признает разделенность народа Божьего на эти две группы и большую святость одной из них над другой перед Богом. Этих ошибок избегает евангельское вероисповедание. Хотя высокая нравственность членов подлинной Церкви Христа не исключает нахождения в ней христиан духовно слабых, неопытных и неокрепших, отсутствие ее этого качества не может быть компенсировано количественным признаком. Таким образом, если православные христиане считают, что в «сектах» возможно лишь частичное познание Божественной истины, то евангельские протестанты с тем же успехом в праве заявить, что православие предлагает неверующим людям лишь начатки духовной жизни во Христе. Снова-таки здесь нельзя сильно обобщать ситуацию, поскольку евангельский протестант с готовностью признает глубину следующих слов: «Монах есть тот, кто держится одних только Божиих слов и заповедей во всяком времени и месте и деле» (Преп. Иоанн Лествичник. Лествица. Слово 1.4. СПБ. 1996. – с. 16).
По этой причине, восточным протестантам, по крайней мере, странно слышать, как Вячеслав Рубский пытается разбавить святость Церкви путем указания на таких отступников, как Диотреф или Димас. Приведя ряд аргументов несовершенств первых христиан, описанных в Новом Завете, автор делает торжественное заключение: «И таких свидетельств о безнравственности в первоапостольской общине в Писании немало. Это обстоятельство не оставляет сомнений в том, что эти общины были бы наверняка отвергнуты современным искателем правды Божией, если бы он стал руководствоваться “нравственным” критерием». Таким простым росчерком пера уважаемый священник выбросил вместе с водами и младенца. А зачем ему святость, когда первые христиане и те грешили? Логика весьма странная даже для самих православных христиан.
Или вот еще шедевры православной апологетики, которые и комментировать то стыдно: «Если через дорогу есть община, в которой лучше пастырь и паства, даёт ли мне это право на составление собственного символа веры? Если мне не нравится, как ведут себя члены моей “церкви”, неужели это не даёт мне право изобрести свое учение?» Автор, наверное, никогда не изучал в семинарии, что низкий духовный уровень христиан определяется не только доктринальными ересями. Большей частью он обусловлен простым нежеланием следовать евангельским предписаниям. Богословские прения здесь совсем ни к чему. Однако православному апологету признать это стыдно, поскольку такое признание было бы равнозначно убеждению в необходимости реформирования собственного вероисповедания.
Все христианские направления, признающие библейское учение о Боге, человеке и спасении являются носителями спасительной истины, хотя и могут отличаться по второстепенным вопросам богословия (характер действия Духа Святого, отношение церкви к науке, обществу и политике, взгляды на последние события). Следовательно, нам не приходится искать одну единственную в организационном плане истинную церковь, хотя и нельзя утверждать, что любая, претендующая на название «христианская» конфессия спасает (разумеется, Бог силен спасти отдельных лиц даже из сатанинских культов). В Божий промысел входило лишь духовное единообразие, но не организационное. По этой причине путь спасения возвещается не в одной организационной, а в нескольких соединенных духовно христианских конфессиях.
Понимая духовный характер атрибутов и единства Церкви Божьей, восточные протестанты вынуждены признать составной характер видимой Церкви Христа. Этот тезис позволяет им согласиться с такими словами Пола Джексона: “Люди спасаются по вере во Христа независимо от их принадлежности к той или другой деноминации” (Джексон П.Р. Доктрины и устройство баптистских церквей. 1993. – с. 139). Библейским требованиям к истинной церкви отвечает не одна, а несколько конфессий (евангельские христиане, методисты, лютеране, меннониты, братские церкви, умеренные кальвинисты и т.д.). Истинные члены Церкви Иисуса Христа находятся во многих конфессиях, исповедуя одни и те же убеждения, подчиняющиеся руководству Одного и Того же Духа Святого и имеющие искреннюю любовь к Богу, к своим единоверцам и миру в целом. Каждого истинного христианина можно определить по чистоте его вероисповедных принципов и практической жизни.
Разумеется, это нисколько не противоречит утверждению Никейского символа веры: "Верую... во едину, святую, соборную и апостольскую церковь." Единство Церкви Божьей превосходит национальные, богослужебные и организационные границы. Для этого единства вовсе не обязательно приходить к согласию по большому числу мелких организационных и богослужебных вопросов. Конечно, в определение «духовное единство» Церкви восточные протестанты включают не только доктринальное согласие, но и согласие по вопросу образа жизни христианина, однако последний все равно является частью практического богословия. Разумеется, Бог Сам разберется с теми протестантами, которые не соответствуют заложенным в Писании и Раннем Предании доктринам.
Важно отметить, что богословское единство Церкви ожидается лишь по вопросу основополагающих богословских понятий или предпосылок, но не по всему спектру догматических различий. Например, установление четкой границы между кальвинизмом и арминианством, консерватизмом и либерализмом, теологией заветов и диспенсационализмом известно только Богу, а видимой Его Церковью может быть определено лишь в самых общих чертах. Нужный же состав и степень различия малых ньансов в богословии известно лишь Богу. Если по ним и будет совершенно Богом разбирательство, то, скорее всего, лишь в вечности. Разброс мнений по ним никогда не коснется статуса спасения. Бог не настолько мелочен, как нам может это казаться.
Под организационным устройством Церкви восточные протестанты понимают структуру ее управления как на вселенском, так и на поместном уровнях. Разумеется, учения о Церкви у протестантов и православных христиан существенно отличны. Если для последних истинной церковью является исповедание правоверных доктрин и совершение правоверных таинств через посредство правоверной иерархии, то протестанты не признают единой в организационном плане церкви. У них Церковью считается духовное и доктринальное (1 Тим. 3:15), а не организационное единство, хотя они отчасти совместимы.
Иными словами, протестанты исповедуют конгрегационалисткое устройство Церкви, а не епископальное, как православные христиане. По этой причине Православной Церкви существует система централизованной иерархии, препятствующая созданию новых национальных (в православном богословии поместных) церквей (автокефалий) с использованием в литургии местных языков.
Примечательно, что о необходимости перевода литургии на национальные языки обращенных народов признают даже сами православные христиане: «Один из наиважнейших вопросов, связанных с миссией РПЦ даже для русских, это проблема непонятности богослужений из-за использования церковнославянского языка» (См. «Дикое Поле» № 4, http://www.dikoepole.org/index.php?a=num&n=4&abc=kamenkovi4). Именно по этому вопросу современное православие ушло от древней церковной традиции, которая всячески содействовала переводам Писания на другие языки (сирийский, коптский, славянский).
Как относится Писание к вопросу об организации Церкви? Представление Павла о Церкви Христа как множестве объединенных под «Главой» (Христом) органов тела свидетельствует против церковного централизма. Наряду с этим принципу многообразия в Новом Завете имеются вполне ясные теологические основания. «Бог издревле говорил… многократно и многообразно» (Евр. 1:1). Благодать (1 Пет. 4:10) и премудрость (Еф. 3:10) Бога «многоразличны», а дары Духа Святого также «различны» (Рим. 12:6; 1 Кор. 12:4-6). Христос явил Себя «со многими (а не одним) верными доказательствами» (Деян. 1:3). Бог подтверждал служение апостолов «различными» (а не одной) «силами» (Евр. 2:4). Свидетельство при крещении верующих должно было происходить перед «многими (а не двумя) свидетелями» (1 Тим. 6:12). Трудно согласиться с тем, что данное разнообразие является не равноправным, а иерархическим.