Право на обладание истиной не ограничено в Писании только кругом избранных лиц, но Павел говорит Тимофею (2 Тим. 2:2): «Что слышал от меня при многих свидетелях, то передай верным людям, которые были бы способны и других научить». Кроме 12-ти апостолов Христос имел и еще 70, хотя и отошедших позже (во всяком случае, некоторые из них могли быть в числе пятисот видевших Христа воскресшим). Право толковать Священное Писание или учить апостольскому учению даже служители церкви получили не в результате передачи им апостольского благословения, а благодаря личному призванию на этот труд. Дело же церкви распознать этот равный прочим дар и избрать его носителя на соответственное служение при подтверждении авторитетом другого служителя. В связи с этим Санников отмечает: «Итак, власть и сила истинной духовной жизни передается отдельным людям непосредственно от Бога и по Его Божественному изволению, и только таковых мужей, исполненных силой свыше (Деян. 6:3), должны рукополагать в служители, как это совершалось в первохристианской Церкви» (Готовимся к крещению, с. 418). Вот почему признание восточными протестантами апостольской преемственности в деле сохранения первоначального евангельского учения не ведет с неизбежностью к разделению Церкви Христовой на мир и клир.
Даже выделение церковных служителей из массы верующих не носит исключительного характера, поскольку в этой роли может находиться каждый ревнующий и достигший определенного духовного опыта брат, разумеется, если он лично осознает к этому Божье призвание. Также в поместной общине могут учить все верующие (за исключением сестер, которые ограничены в праве учить братьев). В коринфской церкви «каждый» был участником богослужений (1 Кор. 14:26), вся организация которых сводилась к принципу — говорить «один за другим» (1 Кор. 14:31). Согласно принципу «всеобщего священства» (1 Пет. 2:5, 9; Откр. 1:6; 5:10; 20:6; ср. Ис. 66:18-21), сами члены Церкви, включая и апостолов, а также дары Святого Духа одинаковы по своему духовному значению. Да и какое может быть различие тех, кто спасается исключительно по вере? В отличие от доктрины оправдания различие между верующими может устанавливать доктрина освящения, поскольку у всех не происходит одинакового духовного роста. Покаяние же и вера всех уравнивают. Между служителями Нового Завета также не проводится никакой духовной разницы: апостолы Петр и Иоанн называются пресвитерами (1 Пет. 5:1; 2 Ин. 1), Павел, Аполлос и Тимофей – диаконами (в Синодальном переводе «служителями» — 1 Кор. 3:5; 2 Кор. 3:6; 1 Фес. 3:2). Разделение на пресвитеров и диаконов в Новом Завете явно функциональное, в духовном значении они равны: например, диакон Филипп совершал служение благовестника (Деян. 8).
Это положение нисколько не противоречит тому, что только некоторые члены Церкви (т.е. священнослужители) могут учить других доктринам через апостольскую преемственность. Преемственность касается служителей Церкви как носителей лишь одного из множества равноправных даров Духа Святого. Хотя все члены Церкви имеют Духа Святого, не все имеют дары священнослужения (пастырства, учительства, управления, служения – Еф. 4:11-12), потому и не могут учить (см. Деян. 1:15). Церковное избрание нового священнослужителя и подтверждение этой кандидатуры действующим священнослужителем (Деян. 1:15-26; 6:1-6) преследуют одну и ту же цель – обнаружение этого дара, так что только такому лицу должно быть вручено церковное служение. Исключительность статуса священнослужителей, следовательно, основана не на передаваемой через рукоположение благодати, а на обладании особым даром Духа Святого. Рукоположение позволяет лишь зафиксировать носителя этого дара и обеспечить сохранность передаваемого ему апостольского учения. Это не передача благодати, а преемственность учения. Божественная же благодать передается посредством не человеческого рукоположения, а ниспослания сверхъестественного дара Духа Святого. Рукоположение только обнаруживает дар, а не производит его.
Православное учение о трехчинной иерархии (диакон, пресвитер, епископ) не только библейски не обоснованно, но и внутренне противоречиво. Например, если несколько епископов могут поставлять на служение нового епископа, тогда почему не могут священники поставлять нового священника? Разумеется, епископское верховенство над священником вовсе не нужно, как и патриаршее над епископом. Коль не существует отдельной преемственности для епископов и для священников, значит они равны. Иначе митрополит должен был быть святее епископа, а патриарх митрополита. Если православие признает иерархию, тогда почему не доводит ее до логического конца – верховенства патриарха? Если же это греховно, за что и осуждается Римско-католическая Церковь, тогда почему отличается во власти епископ от священника?
Все это свидетельствует о том, что Божьего избранничества к безусловному духовному лидерству нет в христианской церкви ни между национальными церквами, ни между служителями, ни между самими верующими. Все верующие равны перед Богом, избирая из своей среды достойных служителей и вверяя им различные служения в согласии с их внутренним призванием. Духовное единство не унифицировано и не сведено до структуры иерархической организации, но носит свободный и равноправный характер. Посредничества в деле понимания воли Бога или получения прошения грехов в Церкви Христовой не существует.
Православное представление о духовном превосходстве епископа в Церкви внутренне противоречиво, ибо если Церковь есть полнота истины, тогда почему во главе ее должен находиться епископ, а не вся община? Игорь Ефремов признает определенную обоснованность принципа всеобщего священства: «Действительно, каждый христианин является священником храма души своей. «Жертва Богу - дух сокрушенный; сердца сокрушенного и смиренного Ты не презришь, Боже» (Пс. 50:19). Господствуя с помощью благодати над своей падшей природой, не давая место греху, человек делается «царем» – хозяином своей воли. Он освобождается от власти диавола и становится господином своей природы» (В вере ли вы? с. 97). Правда, ниже он заявляет, что это священство ограничено лишь индивидуальной сферой жизни христианина, не распространяясь на церковное служение. Однако разве не на индивидуальном священстве построено церковное священство у протестантов? Именно на нем.
Поскольку Церковь Божья основана на личной вере и преследует цели спасения и назидания людей, ее природа считается духовной. Вид организационного устройства церкви отходит на задний план. Разумеется, к выражению спасающей веры относится не только исповедание определенных доктрин, но и послушание руководству Духа Святого и поддержание духовных взаимоотношений с другими верующими. Преследование цели духовного по своей природе спасения и пребывания в нем составляет сущность церкви. Духовный характер обязанностей и природы Церкви не позволяет считать ее религиозной организацией. Отношения между христианами должны быть не столько правовые (принуждающие), сколько моральные (добровольные). Пастора призваны учить, убеждать и воспитывать, а не властвовать, требовать и принуждать.
Православное богословие разделило Церковь на мир и клир, на учащих и учащихся ее членов, тогда как Писание не только не допускает такого разделения, но и учит о всеобщем священстве. В евангельском понимании служителя и учителя Церкви имеют такой же доступ к благодати как и рядовые члены церкви. Их преимущества функциональные, а не природные, а отличия касаются степени, а не качества. Общая масса верующих связана с доктринальным единством, соборностью и чистотой Церкви не опосредовано через какую-то духовную (элитную) часть верующих или церковные таинства, а непосредственно через действие Духа Святого. У евангельских христиан все священники, которые получают благодать от собственного служения Богу, подобно тому, как и православные священники не нуждаются в том, чтобы кто-то совершал над ними, например, священнодействие причастия. Святость Церкви зависит не от таинств, а от святости каждого ее члена, поэтому рядовые верующие свидетельствуют о ней, а не приобретают ее при крещении или причастии. Как же Церковь может выступать в роли раздающей благодать тем, кто сам наделяет ее ею?
Доктринальное или вероучительное единство Церкви у протестантов понимается как единство в многообразии: единство в главном и многообразие во второстепенном. Отсюда если организационно какие-то церкви независимы от других, то принадлежность к общей доктрине делает их причастными и к истинной Церкви Бога на земле. Таким образом к истинной Церкви Бога относится целый ряд организационно независимых церквей или церковных объединений, включая и национальные. В этом смысле принадлежность к истинной Церкви определяет доктрина, а не организационное единство. Точнее сказать, организация существует, но у нее не иерархическая, а соборная (равноправная) структура.
Тот факт, что преемственность должна относиться к передаче и сбережению доктрин, увязывается с выше отмеченной организационной и богослужебной децентрализацией Церкви следующим образом. В доктринальных вопросах поместная церковь не имеет самостоятельности и поэтому не может сама рукоположить себе служителя (священнослужителя) без одобрения со стороны других действующих служителей, разумеется, не высших по рангу. В поместной церкви евангельского вероисповедания необходимо представленную церковью (членским собранием) кандидатуру служителя провести через процедуру проверки на соответствие доктринальным требованиям этого вероисповедания. Каждый служитель должен получить заверение не от членов церкви, а от других служителей, причем имевших такое же (подтвержденное другими служителями) рукоположение. В начале идет избрание кандидатов общим собранием, потом их рукоположение служителями – такой порядок мы видим в избрании семи диаконов в Первоапостольской церкви (Деян. 6:6).