Отметив заимствованный у немецких колонистов характер штундизма в с. Основа и Игнатьевка, Савинский продолжает: «Иного характера были малоросские штундисты в начале 60-х годов в Елизаветградском уезде (ныне Кировоградская область), деревнях Карловке и Любомирке и в Таврической губернии (хутор Остриково). Это были штундисты новопиетического направления. И появились они в то время, когда на юге Украины и вообще в России не было ни одного баптиста: были только что возникшие новоменнониты («братские меннониты») и «вюстовские братства» (среди лютеран)...
Штундисты Карловки, вероятно, поначалу не образовывали свою общину, так как жили в тесном соседстве с немцами-колонистами Старого Данцига (деревню Карловку от Старого Данцига отделяет лишь небольшая речка Сугаклея), и поскольку многие немцы владели русским языком, молитвенные собрания проводили совместно. Несколько позже они организовали в деревне Карловка свою общину штундистов-малороссов…
В Карловке и Любомирке, как и в деревнях Основе и Игнатьевке, на собраниях штундистов читали Слово Божье (преимущественно Новый Завет на русском языке Синодального издания), пели гимны из сборника «Приношение православным христианам» и произносили незаученные молитвы… Церковные богослужения наши штундисты первое время еще посещали и не разрывали окончательно своих связей с Православной церковью. Для крещения детей, совершения браков и погребения умерших они еще долгое время обращались к православным пастырям и не пренебрегали ими. Но в последствии (с 1867 года), когда эти собрания были строго запрещены и штундистов стали подвергать разным преследованиям, они полностью отвернулись от православия» (там же, с. 100, 103).
Первые крещения украинских крестьян начались лишь несколько лет спустя образования карловской общины в 1862 году, представлявшей собой православный кружок верующих, изучающих Священное Писание и собиравшихся в частных домах. «11 июня 1869 года в реке Сугаклее около Старого Данцига украинец Ефим Цимбал принял крещение от Абрама Унгера… И. Прицкау, присутствовавший при этом, пишет, что Цимбал неожиданно для Унгера и для всех вошел в воду в числе 30 немцев. А. Унгеру не было заранее известно о намерениях Е. Цимбала. Произошла некоторая заминка… Когда к крестителю подошел Е. Цимбал, тот попытался отказать ему в крещении, ссылаясь на строгий запрет «совращать» православных… Е. Цимбал возразил Унгеру и заявил, что если даже его сейчас не крестят, то Бог укажет ему (Цимбалу) через кого и как это исполнить, но Унгер за отказ крестить ответит перед Богом. Тогда Унгер крестил Цимбала… Вскоре Е. Цимбал крестил в Карловке Трифона Хлыстуна, уверовавшего раньше Цимбала, Царенко с женой, братьев Федора и Якова Гавриленковых и некоторых других. К октябрю 1869 года карловская община уже насчитывала 54 человека... К июлю 1870 года в двух общинах баптистов, в Карловке и Любомирке, насчитывалось до 70 членов (крещенных)» (там же, с. 111-112). Следует отметить, что даты и статистика о росте евангельского движения на юге Украины взяты Савинским из православных источников и протоколов судебных следствий. Она говорит о том, что всплеск протестантизма в России второй половины девятнадцатого столетия был обусловлен больше общей религиозностью русского народа, чем миссионерской работой западных протестантов.
И уж никак непозволительно отрицать протестантизм в историческом наследии славянских народов. Хотя он и был представлен в неорганизованном и несовершенном виде, но отечественный протестантизм имеет и отечественные корни. Этому вопросу посвящен сборник статей протестантского публициста Игоря Подберезского, который автор подытоживает так: «Протестанты никакие не маргиналы и не чужаки, они составляют важную и неотъемлемую часть христианства России, и... без протестантского вклада никакое религиозное согласие, а значит стабильность в стране, невозможны" (Протестанты и другие. СПб. 2000. – с. 326).
В другой своей статье Подберезский справедливо отмечает периферийность термина «отечественный» в рамках духовного опыта: «И до революции, и в самое последнее время появление протестантских деноминаций в России связано с зарубежными протестантами. Ничего плохого в этом тоже нет: христианство вообще зародилось на Святой земле, где прошла земная жизнь Спасителя, во всех остальных местах оно пришлое. И первыми его распространителями были апостолы, выполнявшие Великое поручение Христа: «Итак, идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа» (Мф. 28:19). Это Великое поручение дано и всем современным христианам. Россия получила православие от Византии, в чем тоже нет ничего плохого, хотя были у нас мыслители, которые считали эту последнюю «отравленным источником» и называли не иначе как «растленной» и «презренной». Вообще для обращения важно не место, а воздействие Духа Святого, Который побуждает человека или целый народ к поиску истины, Который дает и ее провозвестников» (Протестантизм российский, протестантизм зарубежный. Мирт, № 6, 2002).
Действительно, если бы христианство защищалось лишь на родной земле, оно никогда бы не стало достоянием других народов. Между тем, восприятие учения Христа в разных народах всегда было разным, поэтому окраска универсального евангельского учения от страны к стране также бывает разной. И это вполне нормально. Чем больше мы рассматриваем Божественную истину под различными углами зрения, тем лучше проникаем в ее глубины.
По вышеотмеченным причинам евангельские христиане, принадлежащие к восточной культурной традиции и менталитету, не по всем пунктам разделяют «общепротестантские» убеждения. Некоторые особенности учения и практики западных протестантов неприемлемы для евангельских христиан Евразии (напр. представления о невидимой церкви избранников или о предопределении кальвинистов), некоторые из них преломляются через призму восточного мировосприятия (напр. признание принципа соборности в организационных вопросах или отношение к Преданию и преемственности в вопросе рукоположения служителей), а другие трактуются не совсем по-протестантски (напр. отношение к государству и к нормам христианского поведения).
Тем не менее, восточные евангельские христиане впитали в себя с «молоком матери» все те реформационные настроения, которые исторически существовали в самом православии. Лучшие сыны православия всячески возражали против нежелания своего духовенства предпринять реформы в области богословия и практики как противоречащих Писанию и учению не только Первоапостольской церкви, но и Раннему Преданию. В этом смысле православие сталкивается с теми же проблемами, что и католицизм, хотя последний отстоит от протестантизма еще дальше, чем оно (напр. признавая большее число апокрифических книг, непорочное зачатие самой Девы Марии, примат папы и чистилище).
Между тем и западная Реформация не во всем устраивает представителей восточного протестантизма. В их глазах она фактически остановилась на полдороги по ряду вопросов (напр. детокрещение или отношение к государству), по другим же внесла новые заблуждения (напр. взгляд Лютера на достаточность вменяемого освящения или представление Кальвина об абсолютном предопределении). Эту протестантскую традицию в своем большинстве они просто отказались наследовать. Реформаты, пресвитериане, лютеране, методисты и т.д. сегодня сосуществуют рядом с евангельскими христианами, которые вовсе не собираются считать себя их частью на организационном или доктринальном уровне.
Это обособленное от западных партнеров положение евроазиатских протестантов все же не означало того, что в православии им было нечего критиковать. С некоторыми из православных догматов они действительно не спорят (напр. о необходимости преображения или теозиса в жизни христианина), другие же вызывают серьезные возражения (напр. о спасительном статусе дел). Между тем встречная критика со стороны православных часто не учитывает этой специфичности отечественных протестантов. Некоторые православные обвинения в их адрес основаны на предрассудках, например, «любой грех не вменяется верующему», т.е. даже и тот, который христианин делает с умыслом или с расчетом на легкое прощение. Таким образом, православным также важно знать богословие так сказать «родного» протестантизма.
В настоящем исследовании представлен ряд библейских аргументов в пользу необходимости реформирования православного учения и практики с точки зрения богословия восточных протестантов. Все евангельские возражения православию классифицированы по следующим темам: доктринальные принципы, организационное устройство, богослужебная практика и отношение к государству. Уточнение основных различий между евангельскими и православными христианами поможет вести более конструктивный диалог между представителями двух этих вероисповеданий. И если оба они претендуют на истинность и библейское обоснование, то им просто невозможно избежать необходимости внимательного отношения к аргументам противоположной стороны. Собственное мнение восточных протестантов может быть интересно и для тех западных протестантских христиан, которые находят в православии некоторые привлекательные черты.
3. Контакты между евангельскими христианами и православными верующими.
Евангельские христиане Восточной Европы имеют долгие и тесные контакты с христианами православного вероисповедания благодаря общей культуре и менталитету. Контакты верующих обоих вероисповеданий осуществлялись в разных направлениях, эпизодически или регулярно, стихийно или организованно, давно (начиная с попыток Ф. Меланхтона) или недавно (проведение двусторонних семинаров между руководством РС ЕХБ – одного из баптистских союзов – и РПЦ МП).
Например, по данным «Церковных ведомостей» от 13 января (№ 3) 1890 года, начиная с 1864 года, в лютеранство перешло около 12 тысяч православных, живущих в Прибалтике (Лифляндской губернии). Этот отход по времени совпал с евангельским пробуждением на Украине, Санкт-Петербурге и Кавказе. Этот переход в инославие не был явлением поверхностным, но мог свидетельствовать о кризисе православия, о плохом состоянии его апологетики, что признают и сами православные иерархи.