Советская власть с конца 30-х сильно круто взялась за религию, решив либо подчинить себе, либо покончить с нею раз и навсегда. Судьба некоторых православных богословов и священников этого периода показательна. Например, в 1933 году известного ученого и богослова свящ. Павла Флоренского безосновательно обвинили в причастности к национал-фашистской деятельности. Понимая, что его не выпустят живым из Лубянки, Флоренский принял на себя эту роль и даже написал программный документ несуществующей организации, опубликованный лишь в 1990 году под названием «Предполагаемое государственное устройство в будущем». В нем православный философ-мистик сделал отчаянную попытку примирить зарождавшийся сталинизм со свободной творческой деятельностью отдельных граждан: «Всё то, что непосредственно относится к государству как целому, как форме, должно быть для отдельного лица или отдельной группы неприкосновенно… Напротив, всё то, что составляет содержание жизни отдельной личности и даёт интерес и побуждение, должно не просто пропускаться государством как нечто незапрещённое, но должно уважаться и оберегаться». Такое признание именитого теолога отсрочило его гибель до 1937 года, когда он погиб в Соловецком концлагере.
Вся преступность политического сращивания Церкви и государства доказывается тем, что духовенство пытается силой государства держать в повиновении себе верующих, а государство с ее «духовной» помощью подчинять себе. Фактически, цель у них общая: господствовать над людьми, причем если духовенству не к лицу это делать при помощи силы, оно договаривается с государственными чиновниками, так что они это делают вместо него. Такой по существу заимствованный из католицизма цезарепапизм, а вернее патриархоцаризм, действует по принципу «рука руку греет»: когда туго приходится светской власти, церковные иерархи включает свои рычаги, когда впросак попадает духовенство, ему на помощь спешит государство.
Хотя православие исторически практиковало такой марионеточный подход к светской власти с самого начала существования Византийской империи, на русской земле оно все время занимало холопское положение перед князьями. Поскольку же православные иерархи не покаялась в грехе безоговорочного послушания и первым русским царям (исключение составляет лишь митрополит Филипп, смело выступивший против бесчинств Иоанна Грозного), Бог послал на Русь наказание в виде полного закабаления Церкви государством при Петре I. Петр устранил Патриаршество и сделал православных иерархов государственными чиновниками, зависящими не от воли Божьей, проявляющей себя в соборном духе православного народа, а от императорского жалования. Вот как это описывает Глеб Якунин в своей работе «Подлинный лик Московской Патриархии», изданной в 1995 году, на которую мы будем ссылаться ниже:
«В 1721 году император Петр I упразднил соборность Церкви, создав подчиненный себе Правительствующий Синод. Сей необычный для Церкви орган состоял из нескольких человек и был наделен властью, большей, чем Патриарх и Поместный Собор вместе взятые. Это было явное попрание канонических устоев Церкви! При этом все архиереи письменно согласились с подготовленным указом Императора. Показательно, в частности, что духовенство обязывалось доносить в полицию о политической нелояльности верующих, даже если это узнано на исповеди. Архиереи же приносили присягу на верность Императору как „председателю и крайнему судии Правительствующего Синода”. Члены Синода были полностью приравнены к членам Сената, получили такие же регалии, привилегии, огромные жалования, крепостных, золоченые кареты, спецмедобслуживание. Император вернул им большие латифундии, на которых их райское существование – несмотря на обязательный для архиереев монашеский постриг – обеспечивалось трудом тысяч крестьян».
3.2. Проблема подхалимства православия по отношению к государству.
Проблема заискивания духовных лиц перед светскими властями стара как и сама религия. Оставив в стороне католицизм и протестантизм Магистратной Реформации, мы укажем на примеры православного отступления от библейского учения в этом вопросе.
Хотя тесные связи Константинопольского патрирха с византийским императором всем хорошо известны, но с падением Византийской империи для православия настало время особых испытаний, а мы бы сказали преподанных Богом уроков. Безоговорочное послушание воле турецкого султана считалось православным духовенством настолько богоугодным, что ради достижения его расположения оно шло буквально на все. В своем стремлении занять константинопольский престол православные иерархи пустились даже на самую низкую меру – подкуп, что сделалось поводом для турецких властей обирать таким путем весь православный люд.
Вот как это случилось. В 1469 году греческий монах Симеон, воспользовавшийся недовольством некоторых клириков патриархом Марком, оклеветал его перед турецким султаном. В качестве подарка за низложение патриарха и поставления себя вместо него Симеон преподнес султану 1 000 червонцев, к тому же еще и отказался от положенного патриарху содержания из государственной казны. Султану это неразумие Симеона показалось выгодным и он постановил при каждом следующем вступлении патриарха на престол выкупать это право за определенную сумму (пескезий). Этим султан фактически подстрекнул православных иерархов к повышению ставок, что и случилось с самим Симеоном. Через год он был смещен и заменен на митрополита Дионисия, которому пришлось внести в казну султана уже 2 000 червонцев. Третий по счету продажный патриарх вызвался платить по 2 000 червонцев каждый год, таким образом став причиной создания еще одного закона султана, утверждавшего ежегодную подать (харадж).
О том, как росла эта сумма взятки за обладание патриаршим престолом говорит Н. Тальберг (Тальберг Н. История Христианской Церкви. М. 1991, с. 73-74): «В следующие времена пескезий и харадж постоянно возрастали, потому что постоянно являлись искатели патриаршего престола, увеличивавшие их. Так, в конце XVI-го века, по низложении Иеремии II (1584), невежественный монах Пахомий купил патриарший престол за 10 000 золотых, а после низложения Пахомия (1585), митрополиту Фиолепту патриаршая кафедра обошлась в 20 000 золотых. Патриарх Иеремия снова был возведен (третично) и правил до 1594 года. Бывали случаи, когда получение патриаршего престола стоило 100 000 и даже 150 000 золотых, т.к. кроме подарков султану, вновь назначенные патриархи дарили еще великому визирю, придворным чиновникам, евнухам, женам султана и прочим».
Разумеется, данное положение привело к полному обнищанию Православной церкви и вымогательству денег на всех уровнях церковной организации для покрытия возросших в связи с ним расходов. «Симония развилась в громадных размерах. Все патриархи, включая и достойнейших, получали сан за деньги. Патриархи, чтобы возвратить деньги, затраченные на получение престола, отдавали за деньги епископские кафедры, митрополиты же и епископы в свою очередь за деньги ставили священников и диаконов. Патриаршую кафедру, при таком способе замещения ее, часто занимали люди недостойные или неспособные... Искательство престола неизбежно вело к деспотическому и презрительному обращению турецких властей с патриархами и христианами. Так, например, в 1671 году по поводу неустройств в патриархии великий визирь позволил себе патриарха и его клир называть «собаками без веры и закона»» (там же, с. 74).
Печально, но мусульманскую модель бесхребетного православия повторила Русь. Вначале князья, а затем русские цари подчинили себе духовенство, превратив его в царских сыщиков и обирателей народа, особенно при царе Алексее, посягнувшего своим Монастырским приказом на владение церковным хозяйством и осуществление церковного суда. Государство присвоило себе власть назначать духовных лиц любого уровня, грубо вмешиваясь во все внутрицерковные дела. Патриарх Никон попытался изменить ситуацию в пользу подчинения царя патриарху, но безрезультатно. Царская власть оказалась более могущественней, чем церковная. Видимо, у царя подданных было больше! Лишь Соловецкая обитель сохранила свое независимое от государства положение, например, по-прежнему выбирая своего настоятеля. Правда, для этого ей пришлось содержать собственное войско, которое сумело выдержать восьмилетнюю осаду. Тем не менее в 1676 году соловецкая оппозиция (при посредстве предателя) была сломлена, и по всей же стране воцарилась власть одного царя с духовной прислугой в виде патриарха и его клира. Срабатывала цепная реакция, присущая любой централизованной власти: царь давил на патриарха, патриарх на митрополитов, митрополиты на священников, а священники на рядовых верующих.
С отменой патриаршества при Петре I, власть императора в Церкви стала неограниченной, а она сама огосударствленной до предела. Немногие духовные лица и простые прихожане смогли выступить против Петра, как некогда обличил Ивана Грозного митрополит Филипп. Н.М. Никольский приводит основания для критики религиозной политики петровского государства, содержащиеся в подметном письме купца Докукина: «Докукин апеллирует... к естественному, божественному праву человеческой личности. Человеку по божию велению все подвластно: «вся покорил еси под нозе его», «сотвори его бог по образу и подобию своему, и поэтому человек, как и божество, есть существо свободное и самоопределящееся: «самовластно ему повелено быти». Меры правительства идут правительства идут против этого божественного права: «многие от оного божественного дара отрезаеми и свободной жизни лишаемы»» (Н.М. Никольский. История русской церкви. Минск. 1990. – с. 201).
Однако выдающий русский император мыслил иначе. В качестве образца церковно-государственных отношений он избрал лютеранскую модель, существовавшую в присоединенной к России Финляндии и Эстонии в виде духовных консисторий или синодов. В состав этих консисторий входили духовные и светские лица, назначавшиеся, включая и своего главу, светским правителем (во времена Лютера немецким князем). Эта модель показалась Петру очень выгодным способом управления церковными делами в его стране. По его распоряжению Феофан Прокопович разработал пресловутый Духовный регламент, опубликованный 25 февраля 1721 года вместе с манифестом Петра. Так при государстве появилось церковное министерство, призванное обслуживать духовные нужды Церкви при сохранении за нею статуса государственной религии. Все члены (не менее трех) этого министерства, названного Священным Синодом, были временными, поскольку приглашались на разные сроки императором из числа различных архиереев. Председатель и вице-председатель назначаются также императором. Синод мог избирать своих членов, но утверждались последние только волей государя. Примечательно, что чинить государственный надзор за церковью Петр доверил офицерам своей армии. По крайней мере, больше половины обер-прокуроров XVIII-го века были военными. В 1722 году император официально подчинил Синод Сенату.