g) Обращаясь к этой последовательности, мы должны отметить, что первыми вступают в полосу кризиса отрасли промышленности и торговли, имеющие дело с предметами потребления, в частности и конкретно - текстильная и особенно хлопчатобумажная промышленность. И лить в то время, когда кризис текстильной промышленности достиг апогея, начинают медленно вовлекаться в кризис отрасли тяжелой индустрии, т.е. осенью 1920 г. Когда кризис текстильной промышленности в начале 1921 г. уже ослабевает, кризис тяжелой индустрии, наоборот, приобретает особую остроту. Такое недружное развитие кризиса и соответственно его продолжительность проистекает, как мы видели, из отмеченных выше особенностей в условиях послевоенного железно-угольного рынка, создававших в связи с задачами восстановления разрушенного войной народного хозяйства необходимые предпосылки для повышательных конъюнктур этого рынка на продолжительное время.
В силу только что изложенного первый период кризиса можно в значительной мере назвать кризисом промышленности (соответственно и торговли), имеющей дело с производством предметов главным образом личного потребления, в особенности текстильной, в частности - хлопчатобумажной. Второй период кризиса можно обозначить, как период кризиса тяжелой индустрии.
h) Наконец, необходимо отметить, что мировой кризис 1920-21 г. возникает и развивается в условиях бумажной валюты, господствующей почти во всех странах. Это обстоятельство, нам кажется, весьма важно иметь в виду для уяснения форм, в которых протекает кризис. Существование именно бумажной валюты должно было смягчать моменты массовой паники, часто присущие кризисам.
Действительно, в периоды обычных кризисов почти всегда наблюдается уменьшение золотого запаса банков1.
266
Уменьшение золотого запаса вызывается различными причинами: неблагоприятностыо торгового баланса, расширением учетных операций и массовым истребованием вкладов золотом. И как раз это массовое истребование вкладов носит, обычно, панический характер.
Побуждаемая падением цен, затруднением в кредите и вообще симптомами депрессии и кризиса публика перестает верить в устойчивость банков и устремляется брать свои вклады. Убыль золотого резерва побуждает банки принимать иногда героические меры против дальнейшего отлива золота. Но часто эти меры лишь усиливают панику среди публики и ускоряют прекращение размена и даже банкротство банков. В условиях бумажной валюты все эти явления неизбежно принимают смягченный характер. Отсутствие размена на золото устранят стимул к истребованию золота, исключает возможность объявления банком о прекращении размена на золото. Все это безусловно должно смягчать панический характер поведения публики. Истребование вкладов, расширение учета, конечно, имеют место и при этих условиях, но они не могут носить тех лихорадочных черт, какие присущи им в обычное время.
Вот почему, а также, конечно, в силу различных мер банковской политики в течение кризиса 1920-21 г. золотая наличность банков вопреки обыкновению не уменьшается, а или остается неизменной, или даже увеличивается. Это видно из нижеследующей таблицы1.
| Даты | Германия, млн. мар | Франция, млн, фр. | Англия, млн. ф. ст. | Соединенные Штаты, млн. долл. | Япония, млн. иен |
| Конец 1913 г. 1919 г. 1920 г. Январь 1921 г. Апрель Июль | 1170,0 1090,3 1092,0 1092,0 1091,0 1092,0 | 3517,0 5577,9 5500,0 5502,0 5515,0 5521,0 | 35 91,3 128,3 128,3 128,4 128,0 | 792,62 1914.63 2059,0 2106,0 2318,0 2531,0 | 224 814,5 1.247 1.269 1.281 1.276 |
2 Июиь 1914 г.
3 Май 1920 г.
Только во Франции за 1919-20 г. размер золотого запаса несколько падает. Но и здесь и в других странах за весь
267
период кризиса золотой запас или стационарен (Германия) или возрастает,
38. Таковы важнейшие характерные черты кризиса 1920-21 г.
Какими же причинами вызван этот кризис? Вот вопрос, к рассмотрению которого нам следует, наконец, перейти после общей характеристики кризиса. Вопрос этот является, конечно, значительно более трудным, чем предыдущий вопрос о характерных чертах кризиса.
Вопрос о причинах, вызвавших кризис, методологически можно поставить двояко. Можно искать те конкретные условия, которые породили данный конкретный кризис. Это будет относительно идиографической постановкой проблемы и исканием своего рода индивидуальных каузальных зависимостей. Но можно стремиться абстрагироваться от этих конкретных условий, о тех признаков и черт их, которые и делают эти условия индивидуальными и конкретными. Можно, иначе говоря, подводить эти условия под общие понятия. Это будет относительно естественнонаучная или номографическая постановка проблемы1. Возможность второй постановки обосновывается следующим положением. Хотя перед нами и конкретный исторически данный кризис, хотя он и обусловлен совершенно конкретными факторами, но он имеет в тех или иных существенных чертах родство, подобие, сходство с другими бывшими капиталистическими кризисами. Соответственно и условия, порождающие эти кризисы, могут иметь в каждом отдельном случае различные конкретные выражения, но в основных чертах они будут подобны или сходны. Найти эти подобные или сходные факторы и значит отвлечься от конкретных индивидуальных черт и причин каждого кризиса, и значит подвести их под более общие понятия.
С точки зрения познавательного интереса целесообразно подойти к вопросу как с первой, так и со второй точки зрения. Причем, из предыдущих кратких замечаний ясно, что сначала правильнее рассмотреть вопрос с первой точки зрения, а затем путем генерализации или обобщения подойти к нему и со второй точки зрения.
268
В чем же основные конкретные причины кризиса 1920-21 года?
Прежде всего необходимо выставить одно отрицательное положение, - где не следует искать причин кризиса. Рассматриваемый кризис, как мы отмечали, есть капиталистический кризис относительного перепроизводства. Но это положение не следует понимать в том смысле, что мы имеем дело с перепроизводством в натуралистическом и следовательно абсолютном смысле, что кризис обусловливается и вызывается избытком производства в смысле натурального "избытка". Несмотря на огромный подъем производительности заокеанских стран с 1914 г., конечно, нельзя говорить, что даже в них экономических благ производится так много, что они с избытком покрывают наличные потребности населения. В сущности, удовлетворение потребностей в целом не имеет границ. Во всяком случае о таких границах мы не можем говорить, как о чем-то реально имеющем место когда-либо в прошлом или в настоящем. Тем не менее можно говорить в рассматриваемую эпоху о насыщении потребностей в масштабе мирового хозяйства. Европейские страны в большинстве своем за время войны реально обнищали. И в целом после войны мир стал не богаче, а скорей беднее.
О перепроизводстве поэтому приходится и можно говорить не в натуралистическом, и следовательно не в абсолютном, а в относительном смысле.
Если мы имеем народное хозяйство в виде системы взаимодействующих частных хозяйств, то как правило, при таких условиях, момент потребления отделен от момента производства рыночными отношениями. Экономическое благо выступает перед нами как товар. Прежде чем попасть к потребителю от производителя, оно проходит через рынок. Производитель должен найти рынок сбыта, а потребитель рынок приобретения. Но каждый производитель и потребитель действуют в своих собственных частно-хозяйственных интересах без какого-либо единого для всех согласованного плана. Единственным регулятором, устанавливающим то или иное соответствие между действиями массы производителей и массы потребителей, между производством и потреблением, устанавливающим между ними состояние некоторого подвижного равновесия, является в этих условиях рынок.
Под вышеупомянутым относительным перепроизводством или что тоже относительным недопотреблением, мы и понимаем такое состояние народного хозяйства, когда произведенные и
269
выброшенные на рынок товары с частно-хозяйственной точки зрения не находят достаточного рентабельного сбыта, обеспечивающего их дальнейшее воспроизводство по меньшей мере в прежних размерах.
Но если так, то очевидно, что факторы кризиса необходимо искать не в натуральных размерах производства и натуральных размерах потребностей, а в условиях соотношения предложения и спроса экономических ценностей, каковы бы эти ценности ни были. Иначе говоря, объяснение кризиса нельзя дать без привлечения ценностных явлений и категорий.
Только что сказанным дается общее направление в установлении причин кризиса. Причины кризиса необходимо искать в той совокупности факторов, которые своим совместным действием резко нарушили прежнее подвижное равновесие предложения-спроса и притом нарушили в том смысле, что предложение товаров при имевшемся распределении производительных сил и доходов относительно превысило эффективный спрос экономических ценностей. Какие же эти факторы и явления? Все предыдущее изложение позволяет нам указать главнейшие из них.
a) Прежде всего нужно отметить происшедшее с 1914 г. колоссальное перераспределение производительной мощи в масштабах мирового хозяйства. С одной стороны, мы имеем небывалое увеличение производительной мощи заокеанских стран, в особенности Соединенных Штатов, Японии, далее Канады, Аргентины и др., с другой, в общем по сравнению с довоенным уровнем упадок ее в центральных европейских странах, как Франция, Бельгия, Италия, Германия, Австрия, а также в меньшей степени в Англии. Между этими двумя полюсами стоят нейтрально-европейские страны, положение которых в этом отношении существенно не изменилось. Такое перераспределение производительной мощи вело в странах первой группы, с одной стороны, к все большему насыщению внутренних рынков сбыта, с другой, к обострению нужды во внешних рынках сбыта. Последнее нашло отражение в констатированном выше росте экспорта этих стран, в их стремлении проникнуть и в проникновении их на новые мировые рынки. В странах же второй группы это обусловило, как мы видели, с одной стороны, относительное оскудение внутренних рынков, и с другой, рост их импорта извне.