Чтобы понять, надо посмотреть, из кого состоит это цивильное, гражданское общество и каковы отношения "граждан" к тем, кто находится вне его, вне этой "зоны цивилизации". Прежде всего, для возникновения "рыночной экономики" и ее носителя - "гражданского общества" - понадобилась переделка человека, его превращение в индивидуума и собственника. Именно освобождение от оков общинных отношений любого типа создало важнейшую предпосылку капитализма на Западе - пролетария, продающего свою рабочую силу. Это не просто неимущие, а люди, лишенные корней, освобожденные от всяческих человеческих связей (оков) - человеческая пыль.
В классовом государстве гражданского общества равенство перед законом (право субъекта) неизбежно обращается в неравенство личностей перед Богом и перед правдой. Читаем у Лютера: "Наш Господь Бог очень высок, поэтому он нуждается в этих палачах и слугах - богатых и высокого происхождения, поэтому он желает, чтобы они имели богатства и почестей в изобилии и всем внушали страх. Его божественной воле угодно, чтобы мы называли этих служащих ему палачей милостивыми государями".
Богатые стали носителями власти, направленной против бедных (бедные становятся "плохими"). Раньше палач - была страшная должность на службе государевой, а теперь - освященное собственностью право богатых, направленное против бедных. Государство перестало быть "отцом", а народ перестал быть "семьей". Общество стало ареной классовой войны, которая является не злом, а механизмом, придающим обществу равновесие.
Гоббс и Локк дали представление о человеке и частной собственности. Она и стала осью гражданского общества. Человек раздвоился. Одна его ипостась - собственник, а другая ипостась - собственность. Возникла совершенно новая, нигде кроме Запада не существующая антропология - представление о том, что есть человек. Каждый индивид имеет теперь эту частную собственность - свое тело, и в этом смысле все индивиды равны. И раз теперь он собственник тела (а раньше его тело принадлежало частично семье, общине, народу), он может уступать его по контракту другому как рабочую силу.
Но на этом равенство кончается, и люди западной цивилизации делятся на две категории - на пролетариев (тех, кто не имеет ничего, кроме своего потомства - рrole) и собственников капитала (пропьетариев). Пролетарии живут в состоянии, близком к природному (нецивилизованному); собственники объединяются в гражданское общество - в Республику собственников. Сюда вход тем, кто не имеет капитала, воспрещен! Вот слова Локка: "главная и основная цель, ради которой люди объединяются в республики и подчиняются правительствам - сохранение их собственности". Ж-Ж.Руссо в "Рассуждениях о происхождении неравенства" (1755) так писал о возникновении гражданского общества: "Первый, кто расчистил участок земли и сказал: "это мое" - стал подлинным основателем гражданского общества". В основании гражданского общества - непрерывная война, "хищничество богачей, разбой бедняков".
За морями и снегами от Запада жили люди, не признающие частной собственности. Здесь царил принцип "один за всех, все за одного". Согласно теории гражданского общества, эти люди находились в состоянии дикости. Западная философия создала образ дикаря, которого надо было завоевать, а то и уничтожить ради его же собственной пользы. Колонизация заставила отойти от христианского представления о человеке. Cоздатель теории гражданского общества Локк, чье имя было на знамени буржуазных революционеров в течение двух веков, помогал писать конституции рабовладельческих штатов в Америке и вложил все свои сбережения в акции английской компании, имевшей монополию на работорговлю. Для Локка в этом не было никакой проблемы - негры и индейцы касательства к гражданским правам не имели, они были "дикарями".
Так гражданское общество породило государство, в основе которого лежал расизм. И объектом его были не только "дикари", но и свои неимущие - что вызывало ответный расизм с их стороны. Пролетарии и буржуи стали двумя разными расами: уже Адам Смит и Рикардо говорят о "расе рабочих", а Дизраэли о "расе богатых" и "расе бедных". Даже столь привычное нам понятие "народ" у идеологов гражданского общества имело совсем другой смысл. Народом были только собственники, борющиеся против старого режима. Крестьяне Вандеи в "народ" не включались. Де Кюстин так пишет и о России середины XIX века: "Повторяю вам постоянно - здесь следовало бы все разрушить для того, чтобы создать народ". Уж, кажется, на что близкое нам слово, а и то может быть призраком!
Гражданское общество основано на войне с неимущими. Под его правом - террор Французской революции, который был предписан философами Просвещения и Кантом как совершенно необходимое и даже моральное явление. Большая кровь есть основа "социального контракта". Читаем в фундаментальной многотомной "Истории идеологии", по которой учатся в западных университетах: "Гражданские войны и революции присущи либерализму так же, как наемный труд и зарплата - собственности и капиталу. Демократическое государство - исчерпывающая формула для народа собственников, постоянно охваченного страхом перед экспроприацией. Начиная с революции 1848 г. устанавливается правительство страха: те, кто не имеет ничего, кроме себя самих, как говорил Локк, не имеют представительства в демократии. Поэтому гражданская война является условием существования либеральной демократии. Через войну утверждается власть государства так же, как "народ" утверждается через революцию, а политическое право - собственностью. Поэтому такая демократия означает, что существует угрожающая "народу" масса рабочих, которым нечего терять, но которые могут завоевать все. Таким образом, эта демократия есть ничто иное, как холодная гражданская война, ведущаяся государством".
Значит ли все это, что гражданское общество плохо, а общинность хороша, что индивидуализм - зло, а солидарность - добро? Ни в коем случае! Это - дело идеалов и веры, а о них спорить бесполезно. Но долг каждого разумного человеке - не гоняться за призраками, а верно понимать значение слов. А лучше в уме переводить их на "язык родных осин" - пересказывать другими словами. Тогда многие призраки рассеются.
Дезориентация больших масс людей во многом была предопределена тем, что оппозиция, по сути, соучаствовала в культурной диверсии "перестройщиков". Она приняла и ввела в оборот ложные, искажающие мир слова и понятия. Одно из них - рыночная экономика.
Простодушный человек думает, что речь идет о рынке товаров. Раньше их производство и распределение у нас планировалось, а теперь это будет регулировать рынок. Велика ли разница? Невелика. Да ведь к делу - перестройке да реформе - это никакого отношения не имеет. Рынок товаров существовал за тысячи лет до появления "рыночной экономики" и будет существовать после ее исчезновения - если она не вгонит человечество в гроб. Суть "рыночной экономики" в том, что на рынок в качестве товара стали выноситься сущности, которые по своей природе товарами быть не могут: деньги, рабочая сила и земля.
Между тем, сигнал к тому, чтобы задуматься, был вполне ясный: почему же нерыночная экономика называется натуральным хозяйством? Что такое натуральный? Это значит естественный. Именно натуральное хозяйство было естественным, а рыночная экономика - явлением неестественным.
Уже Аристотель указал на первый выверт "рыночной экономики", на первое ее нарушение законов естества: возникновение рынка денег. Деньги - порождение цивилизации, всеобщий эквивалент полезности. Это - кровь хозяйства, свободная циркуляция которой обеспечивает здоровье организма. Никто поэтому не может быть собственником денег, перекрывать их циркуляцию и извлекать выгоду, приоткрывая задвижку - подобно разбойнику на мосту, взимающему с путника плату за проход. Ростовщики, а потом банкиры наложили руку на артерии общества и взимают с него плату за то, что не сжимают слишком сильно. Заплатил - чуть разжали, нечем платить - придушили. Красноречивый пример - "кризис неплатежей" в нашей промышленности. Как только банки стали коммерческими, их хилая рука может задушить огромные заводы. Что бы сделал советский банк в этой фантастической ситуации? Будучи ориентирован не на хрематистику, а на экономику, на ведение дома, он просто произвел бы взаимный зачет неплатежей - и дело с концом. Но это как раз то, чего не допускают монетаристы, ибо это лишает власти тех, кто превратил деньги в выгодный товар.
Образ банковского капитала идеологи тоже превратили в призрак. Убедили нас, что без ростовщичества и без того, чтобы кто-то собирал с нас деньги, а потом продавал нам их, и хозяйства быть не может. Представьте себе метро - огромную производственную систему, мизерным элементом которой являются кассы и турникеты. И вот, некая банда приватизировала этот элемент. И берет за жетон тройную цену. Одну цену отдают метрополитену на покрытие издержек, а остальное - ее доход. Не хочешь платить - иди пешком. Страдают пассажиры, хиреет метро, а идеолог скажет, что эта банда выполняет необходимую организующую роль: обеспечивает метро средствами, выявляет платежеспособный спрос, побуждает людей больше зарабатывать.
Никаким естественным правом превращение в товар общественного платежного средства не обосновано. Поэтому все мировые религии запрещали узурпацию денег и взимание платы за их обращение - процент. Соответственно, и народная мораль отвергала ростовщичество. Оно разрешалось лишь иудеям, они и основали финансовый капитал, но повсюду стали париями общества. Для возникновения полномасштабной "рыночной экономики" понадобилась Реформация в Европе. Было сказано, что "деньги плодоносны по своей природе" и оправдан рынок капиталов. Это и есть первая ипостась "рыночной экономики" - овладение и торговля тем, что человек не производит и что товаром быть не может. Торговля деньгами.