Создание ситуаций абсурда в связи с самыми обыденными нормами очень широко использовалось в перестройке. Помните, в солидных театрах в пьесы стали включать постельные сцены, в печати узаконили мат, а "Московский комсомолец" стал расписывать прелести "орального секса". Газета ЦК ВЛКСМ! Потом усложнили. Вот, Сахаров на съезде депутатов вдруг заявил, что в Афганистане командование Советской армии при малейшей опасности окружения приказывало уничтожать собственные войска с воздуха. Обвинение дикое, у некоторых женщин-депутатов вызвало шок до слез. Какой-то депутат-афганец стал протестовать, а Сахаров ему ответил: "Докажите, что я неправ". Опять абсурд: он, рыцарь правового государства, как будто не знает, что бремя доказательства возлагается на обвиняющую сторону. И при этом сидит спокойно Горбачев, улыбается весь Президиум, молчит генерал Громов. Секретарша голая, а все считают, что так и надо!
Отдельно в фильме развита тема абсурда, связанного с кровью: в ресторане гостиницы Варакин отказался попробовать приготовленный для него поваром торт (в виде головы самого Варакина), и повар на его глазах застрелился. Когда абсурд сопряжен с кровью, человек почти сломан - все нормы и права кажутся ничтожными.
В августе 1991 г. абсурд с кровью обрушили на нас прямо установками залпового огня. Возьму лишь мелкие эпизоды. "Арестовывать" министра СССР Пуго поехал Явлинский, тогда вообще частное лицо (для непосвященных). Не успел арестовать - Пуго и его жена "застрелились" (почему? зачем?). Но ощущение абсурда надо было еще усилить, и Явлинский вытащил тему пистолета. Конечно, умом Явлинский даже не Спиноза, но не такой же он болван, чтобы не видеть нелепости своего объяснения. Мы, мол, удивились, как это Пуго смог после выстрела аккуратно положить пистолет на тумбочку у изголовья. Но потом все разъяснилось - ведь из того же пистолета после него застрелилась его жена (она лежала на полу посреди комнаты). Этот комментарий Явлинского мог быть рассчитан только на то, чтобы создать у граждан шок от абсурда.
А возьмите другой кровавый спектакль: трое молодых людей, в антикоммунистическом угаре поджигают в туннеле БМП советской армии и в результате несчастного случая гибнут. Их награждают - за что? А главное, как! Им присваивают звание Героев Советского Союза с Орденом Ленина в придачу! Даже присуждение им Нобелевской премии мира было бы менее абсурдной наградой.
Конечно, сила фильма в том, что он показал воздействие абсурда на сознание и подсознание наглядно, в чистом виде, как в научном эксперименте. А уж прикладные разработки делало множество практиков.
Но это - лишь артподготовка. После нее идет наступление широким фронтом, и главное оружие - разрушение исторической памяти. Здесь самый длинный эпизод фильма - экскурсия Варакина в краеведческий музей с пояснениями смотрителя (Евстигнеев). "Осмотр" истории города начинается на глубине 28 метров. В начале перестройки, когда нас уже начали поражать "историческим" бредом о войне и репрессиях, мы еще и не подозревали, на какую глубину будут перекапывать историю. Лишь весной 1991 г. мне пришлось быть в Гарварде с целой делегацией философов из АН СССР, которые с серьезным видом доказывали, что Россия стала "империей зла" уже потому, что приняла Православие и породила Александра Невского. Тогда же начались и споры о том, кто владел Воронежской областью в VII веке, не является ли Венеция славянским городом, а чеченцы - единственными на свете арийцами.
В фильме угол музея украшен красноречивым плакатом: "В правде истории - наша сила". Нечто подобное сказал создатель другого важного фильма ("Земля и воля") англичанин Кен Лох, чьи слова уже упоминались: "Тот, кто пишет историю, господствует над будущим. Сегодня историю пишем мы". В музее города Зеро для советского инженера хватило всего-то десятка экспонатов, чтобы лишить его всякой опоры в родной истории. Правда, абсурдную "историческую правду" надо было подкрепить авторитетом профессора Ротенберга, анализа ДНК, компьютера, восстановления портретов по методу М.М.Герасимова - авторитетом "науки".
Всякая история мифологизирована, но человек может опираться на нее, если она связана единой "цепью времен". Чтобы разрушить сознание человека (или народа), самое главное - рассыпать историю, ввести в нее абсурдные, ни с чем не сообразные эпизоды, как вирусы в компьютерную программу. Смотритель ошарашивает Варакина уже первым экспонатом - саркофагом основателя города, троянского царя Дардона (да и костями, как-то глумливо разложенными в саркофаге). Дальше - когорта древних римлян, якобы забредших в город по пути из Британии. Кровать вождя гуннов Атиллы, на которой он обесчестил вестготскую царицу и с которой собрал сперму для анализа проф. Ротенберг. (Буквально то же самое делает сегодня один академик-математик, утверждая в своих роскошно изданных книгах, что Дмитрий Донской, Мамай и Иван Грозный - это одно и то же лицо).
Затем смотритель выбирает экспонаты очень точно - как будто указывает эпизоды, которые должны стать в идеологической вакханалии перестройки забойными темами. Вот эти темы: спор о выборе религии у Владимира; Смута и Лжедмитрий; Сталин в 1904 г.; Азеф и революционный террор; расстрел царской семьи; Гражданская война и сталинские репрессии; Отечественная война - через упоминание об американской помощи и нелепый миф о подвиге нашего летчика; тупость официальной идеологии и диссидентство. Все это подано поразительно емко и точно, с замечательной игрой Евстигнеева. Он как будто урок давал ведущим нашего перестроечного телевидения: говоря о чьей-то гибели, он начинал странно смеяться.
Во время осмотра подчеркивается значимость фигур, которые нас нисколько не интересовали в 1988 г., но которые почему-то всплыли чуть позже. Например, брат Свердлова, усыновленный Горьким Зиновий Пешков (Авербах) - масон и международный авантюрист, советник от Франции при штабе Колчака. Почему в перестройке ему придали такое значение, что Э.Рязанов подготовил о нем чуть ли не серию телепередач? Разбирая "осмотр", можно предположить, что у "совка" важно было создать ощущение, что вся история пишется и делается по команде из одного центра, что "все схвачено" и нет места никакой личной и народной воле и деятельности.
Сначала над всеми поставлен Азеф, потом пара братьев - Свердлов и Пешков. Даже Махно, который, как нам говорили, громил еврейские местечки, имел, оказывается, еврейскую артиллерию. Революцию в идеологии, которая через тридцать лет станет "перестройкой", в городе начинает сотрудник МВД (он первым танцует на молодежном вечере рок-н-ролл). То есть, помимо устройства хаоса в сознании, такая "история" делает то же, что в отношении современности делает сегодня передача "Куклы". Убеждает в том, что все мы - марионетки, а нити в руках неведомой нам целенаправленной силы. И всякое сопротивление бесполезно.
В фильме изложена и кадровая установка. Дирижером (явным) идейной революции в городе Зеро и хранителем ее смыслов оказывается пошлый и подловатый председатель писательской организации. Авторы не перегибают палку, их писатель Чугунов хотя и идет всю жизнь от одного предательства и покаяния к другому, все же не сделан такой фигурой гротеска, как, скажем, реальный Евтушенко. Важна суть.
Торжество перестройки показано в виде учреждения "Клуба рок-н-ролла им. Николаева" (того следователя ОБХСС, что танцевал рок 30 лет назад, после чего был уволен из МВД и стал поваром, которого то ли убили, то ли он застрелился накануне). Теперь рок-н-ролл танцует вся верхушка города, вплоть до престарелого полковника КГБ и следователя. Прекрасно показано, что все это - программа, которая кропотливо выполняется уже 30 лет, что в ней есть посвященные, а есть и наивные, не знающие ее смысла участники. И все это - лишь часть, пусковой механизм большой программы. Не с приватизации завода начинают демонтаж государства, а с рок-н-ролла и краеведческого музея.
Блестяще, на мой взгляд, изложена в фильме идейная программа будущей оппозиции - патриотов-державников. Сжато и точно. Она вложена в уста прокурора города. Он человек с комплексами ("всю жизнь мечтал совершить преступление"), чувствительный патриот, не желает пить пиво "за прогресс" и поет купеческие романсы под гитару. В номенклатурной шайке он занимает невысокое положение, им помыкают. Главное, он бессилен - даже застрелиться не может, у его пистолета вынут боек. Максимум, что он может сделать для советского человека (Варакина), которого он обязан защищать, это шепнуть ему: "Бегите".
Это он шепчет в момент конца, когда вся шайка из начальников, теневиков, писателя, девиц легкого поведения набрасывается на "дерево Российской государственности", ветки которого олицетворяют власть, начинают это дерево крушить и расхватывать ветки.
А куда бежать? Через лес, болота, до безлюдного озера. Прыгает Варакин в какую-то дырявую лодку без весел и отталкивается от берега. Нет ему спасения.
Мы обязаны изучать и методики наших губителей-манипуляторов, и тайные знаки-предупреждения из их среды. К какой категории относится фильм "Город Зеро" и ему подобные, нам неведомо, но мы должны их внимательно смотреть.
В гл. 6 мы говорили о роли метафор как художественно выраженных стереотипов в манипуляции сознанием. Хорошая метафора очаровывает и загоняет мышление в узкий коридор, выход из которого (умозаключение) предусмотрен манипулятором.
Разумеется, разделить в акте внушения или убеждения воздействие на рациональное мышление, на ассоциативное мышление, на чувства или воображение можно лишь абстрактно. В действительности воздействия на все эти мишени слиты в одной "операции". Однако удельный вес и роль разных "родов оружия" сильно меняются в зависимости от конкретных условий операции, прежде всего, от типа культуры аудитории. Чем больше давление мозаичной культуры, тем меньшую роль играет логика ("полиция нравов интеллигенции"), тем более восприимчиво сознание к манипуляции. Так что нынешнее разрушение университетской культуры в массе населения, наблюдаемое сейчас в России - абсолютно необходимое условие для прочного господства "демократии". Советская школа (даже букварь для первоклассника) была построена по принципам университетской культуры - в отличие от культуры "мозаичной", которая внедряется сегодня. По мере разрушения школы место рационального мышления занимает мышление ассоциативное. В целом, задача переключить массовое сознание на ассоциативное мышление была выполнена в годы перестройки успешно.