В поиске новых приемов присоединения аудитории технологи манипуляции делают психологические открытия и идут на оригинальные и рискованные комбинации. Интересны недавние исследования идеологической продукции Голливуда. Так, например, в серии фильмов о Рэмбо их авторы сделали совершенно неожиданный ход: они поставили контркультуру, которая в реальности была резко враждебна консерватизму, на службу консервативной политике. Рэмбо - нонконформист, с длинной гривой волос, противопоставленный бюрократическому государству. Все привлекательные для диссидентских течений атрибуты несли под собой крайне правую идеологию, и эффект был достигнут. Этот анализ сделан на примере фильмов о Рэмбо, но подобных фильмов Запад произвел тысячи - и наводнил ими весь мир, а теперь уже и Россию (а Россия им противопоставила "Ежика в тумане").
Поскольку присоединение к манипулятору происходит при достаточной длительности контакта, то простейшим приемом восстановить психологическую защиту от манипуляции является сознательное и беспорядочное прерывание контактов с источником информации, который мы подозреваем в манипуляции. Например, достаточно время от времени прекращать смотреть телевизор на одну-две недели, как происходит "починка" сознания. После этого глаз приобретает необычную зоркость и какое-то время ты легко замечаешь, как из манипулирующих передач "торчат уши". На время телевидение теряет свое очарование.
1. Школа - производство человека массы
Формирование общества, в котором главным средством господства является манипуляция сознанием, в огромной степени зависит от типа школы.
Вслед за великими буржуазными революциями произошли революции в "технологии" создания общества, и преобразование школы занимает среди них особое место. Школа - одна из самых устойчивых, консервативных общественных институтов, "генетическая матрица" культуры. В соответствии с этой матрицей воспроизводятся последующие поколения. Поэтому создание человека с новыми характеристиками, облегчающими манипуляцию его сознанием, обязательно предполагало перестройку принципиальных основ школьного образования.
Добуржуазная школа, основанная на христианской традиции, вышедшая из монастыря и университета, ставила задачей "воспитание личности" - личности, обращенной к Богу (шире - к идеалам). Для нового общества требовался манипулируемый человек массы, сформированный в мозаичной культуре. Чем отличается выросшая из богословия "университетская" школа от школы "мозаичной культуры"? Тем, что она на каждом своем уровне стремится дать целостный свод принципов бытия. Здесь видна связь университета с античной школой, которая особенно сильно выразилась в типе классической гимназии. Спор об этом типе школы, которая ориентировалась на фундаментальные дисциплины, гуманитарное знание и языки, идет давно. Нам много приходилось слышать попреков в адрес советской школы, которая была построена по типу гимназии - за то, что она дает "бесполезное в реальной жизни знание". Эти попреки - часть общемировой кампании, направленной на сокращение числа детей, воспитываемых в лоне "университетской культуры".
В действительности эти попреки - чистая демагогия. Задача школы, конечно, не в том, чтобы дать человеку навыки и информацию для решения частных практических задач, а в том, чтобы "наставить на путь". Те ученые и философы, которые заботились о жизнеспособности Запада, не уставали об этом предупреждать.
"Школа не имеет более важной задачи, как обучать строгому мышлению, осторожности в суждениях и последовательности в умозаключениях", - писал Ницше. Человек массы этого, как правило, не понимал, и Ницше добавил: "Значение гимназии редко видят в вещах, которым там действительно научаются и которые выносятся оттуда навсегда, а в тех, которые преподаются, но которые школьник усваивает лишь с отвращением, чтобы стряхнуть их с себя, как только это станет возможным".
Через полвека эту мысль продолжает В.Гейзенберг: "Образование - это то, что остается, когда забыли все, чему учились. Образование, если угодно - это яркое сияние, окутывающее в нашей памяти школьные годы и озаряющее всю нашу последующую жизнь. Это не только блеск юности, естественно присущий тем временам, но и свет, исходящий от занятия чем-то значительным". В чем же видел Гейзенберг роль классической школы? В том, что она передает отличительную особенность античной мысли - "способность обращать всякую проблему в принципиальную", то есть стремиться к упорядочению мозаики опыта.
Гейзенберг пишет: "Кто занимается философией греков, на каждом шагу наталкивается на эту способность ставить принципиальные вопросы, и, следовательно, читая греков, он упражняется в умении владеть одним из наиболее мощных интеллектуальных орудий, выработанных западноевропейской мыслью".
Новое, буржуазное общество нуждалось в школе для "фабрикации субъектов", которые должны были заполнить, как обезличенная рабочая сила, фабрики и конторы. В этой школе Бог был заменен наукой, а в ум и даже в организм ученика внедрялось новое, нужное для фабрики представление о времени и пространстве - разделенных на маленькие, точные и контролируемые кусочки.
На такие же контролируемые частицы разделялась масса самих учеников - всем укладом школы, системой оценок и премий, поощряемой конкуренцией. Школа, "фабрикующая субъектов", не давала человеку целостной системы знания, которая учит человека свободно и независимо мыслить. Из школы должен был выйти "добропорядочный гражданин, работник и потребитель". Для выполнения этих функций и подбирался запас знаний, который заранее раскладывал людей "по полочкам". Таким образом, эта школа оторвалась от университета, суть которого именно в целостности системы знания. Возникла "мозаичная культура" (в противовес "университетской"). Возник и ее носитель - "человек массы", наполненный сведениями, нужными для выполнения контролируемых операций. Человек самодовольный, считающий себя образованным, но образованным именно чтобы быть винтиком - "специалист".
Испанский философ Ортега-и-Гассет пишет: "Специалист служит нам как яркий, конкретный пример "нового человека" и позволяет нам разглядеть весь радикализм его новизны... Его нельзя назвать образованным, так как он полный невежда во всем, что не входит в его специальность; он и не невежда, так как он все таки "человек науки" и знает в совершенстве свой крохотный уголок вселенной. Мы должны были бы назвать его "ученым невеждой", и это очень серьезно, это значит, что во всех вопросах, ему неизвестных, он поведет себя не как человек, незнакомый с делом, но с авторитетом и амбицией, присущими знатоку и специалисту... Достаточно взглянуть, как неумно ведут себя сегодня во всех жизненных вопросах - в политике, в искусстве, в религии - наши "люди науки", а за ними врачи, инженеры, экономисты, учителя... Как убого и нелепо они мыслят, судят, действуют! Непризнание авторитетов, отказ подчиняться кому бы то ни было - типичные черты человека массы - достигают апогея именно у этих довольно квалифицированных людей. Как раз эти люди символизируют и в значительной степени осуществляют современное господство масс, а их варварство - непосредственная причина деморализации Европы".
Но было бы ошибкой считать, что все буржуазное общество формируется в мозаичной культуре. Господство через манипуляцию сознанием предполагает, что есть часть общества, не подверженная манипуляции или подверженная ей в малой степени. Поэтому буржуазная школа - система сложная. Здесь для подготовки элиты, которая должна управлять массой разделенных индивидов, была создана небольшая по масштабу школа, основанная на совершенно иных принципах. В ней давалось фундаментальное и целостное, "университетское" образование, воспитывались сильные, уважающие себя личности, спаянные корпоративным духом. Так возникла раздвоенная, разделенная социально школьная система, направляющая поток детей в два коридора (то, что в коридор элиты попадала и некоторая часть детей рабочих, не меняет дела). Это - "школа капиталистического общества", новое явление в цивилизации.
Ее суть, способ организации, принципы составления учебных планов и программ хорошо изложена в книге французских социологов образования К.Бодло и Р.Эстабль. После первого издания в 1971 г. она выдержала около 20 изданий. В книге дан анализ французской школы, большая статистика и замечательные выдержки из школьных программ, учебников, министерских инструкций, высказываний педагогов и учеников. Но из этих материалов следуют общие выводы о разных подходах к образованию вообще, о том, какой тип человека "фабрикуется" при помощи той или иной образовательной технологии (речь, разумеется, идет о статистических закономерностях, а не о личностях).
Давайте рассмотрим, с самыми короткими комментариями, главные выводы французских социологов - хотя бы как первое освоение их важной книги. Сразу отметим возможное возражение: книга написана в 1971 г., после этого в социальной системе современного капитализма произошли существенные изменения, изменилась и школа. Расширился состав и функциональная структура пролетариата, удлинилась подготовка рабочей силы. Но, по мнению самих западных преподавателей, с которыми я имел возможность побеседовать, изменения сути, смены социального и культурного "генотипа" школы не произошло (поэтому книга регулярно переиздается и считается на Западе актуальной и сегодня).
Сегодня нам особенно близки и понятны выводы французских социологов потому, что в России прилагаются большие усилия по переделке советской школы в школу по типу "школы капиталистического общества". Мы видим, какие духовные, интеллектуальные и социальные структуры приходится ломать, какие при этом возникают трудности. И поэтому сравнение конца 60-х годов позволяет говорить о капиталистической и советской школе как двух сложившихся системах с вполне определенными принципиальными установками. О них, а не частных преимуществах или дефектах, речь.