Миф "бешенства коров" был создан средствами серой пропаганды. Установить его истоки по выступлениям прессы и телевидения было невозможно. Сначала ссылались на научную статью в известном журнале "Lancet", но ученые тут же открестились, а опубликованные в газетах выдержки из этой статьи никаких оснований для паники не давали - в ней лишь предполагалась возможность связи между болезнями коров и людей. Но ведь и коровы могли заражаться от людей, а не наоборот. Да и вообще, 10 умерших за все время с момента открытия болезни - величина абсолютно ничтожная, таких странных болезней множество. Когда паника захлестнула Европу, и люди перестали покупать говядину, в прессу стали просачиваться очень осторожные отрезвляющие сведения. Оказывается, в Испании от этой болезни умерло 53 человека, в Швейцарии еще больше. Но, поразительным образом, никто в ЕЭС не пытался поставить вопрос о санкциях против Испании или Швейцарии - и в то же время никакие просьбы Англии о помиловании не действовали. Проблема была снята из СМИ какой-то новой сенсацией, так что о "бешенстве коров" все просто забыли. Никто уже не помнит, чем кончился этот скандал - о нем в СМИ больше не было ни одного сообщения. Как сняли с Англии санкции, на каком основании - никто не знает и не интересуется. Чудесным образом исчезли крематории и фирмы, которые их собирались строить. Люди вперились в другой спектакль.
2. Средства массовой информации: манипулятивная семантика и риторика
Манипулятивная семантика: изменение смысла слов и понятий. В главе 5 уже говорилось о создании нового языка современного обществе, о семантике политического мифа как целенаправленной технологии изменения смысла слов. Разновидностью лжи в прессе является "конструирование" сообщения из обрывков высказывания или видеоряда. При этом меняется контекст, и из тех же слов создается совершенно иной смысл. Отдельные "крупицы" сообщения вроде бы ложью не являются, но то целое, что слепил из них репортер или редактор, может не иметь с действительностью ничего общего. У самих газетчиков есть такая шутка. "Как вы относитесь к домам терпимости?" - спросили папу римского, прибывшего в одну из стран. "А разве они у вас есть?" - ответил папа римский. Назавтра в газетах появилось экстренное сообщение: "Первое, что спросил папа, ступив на нашу землю: есть ли у нас дома терпимости?".
Подчеркнем еще раз высказанный уже тезис о важности терминологии в манипуляции сознанием. Г.Шиллер предупреждает: "Всем, кто борется с системой угнетения, важно понимать, какой силой обладают те, кто контролирует процесс выработки определений. Навешивание фальшивых ярлыков и искажение целей борьбы идеологических противников - типичный прием пропагандистской машины угнетателей. Поэтому первый шаг в направлении установления контроля над определениями заключается в том, чтобы попытаться не уступить крайне важной терминологической территории".
Огромная работа по созданию специального языка для сообщений прессы была проведена в США во время войны во Вьетнаме. Были составлены целые словари (тезаурусы) для обозначения тех или иных явлений и действий, которые производили на читателя нужное впечатление (в лингвистических трудах перечисляются и принципы подбора слов). Ряд исследователей считают, что был искусственно разработан "субъязык", который получил название вьетлийского (Vietlish, Vietnam English). Так, с 1965 г. военные действия во Вьетнаме назывались в прессе "программа умиротворения". Это слово настолько вошло в обиход, что в газетах можно было прочесть такое сообщение: "Одна деревня так упорно сопротивлялась умиротворению, что в конце концов ее пришлось разрушить".
Создание искусственного языка идет по двум направлениям. Ищется приемлемое по денотации слово. То есть, выбираются слова, в денотации (диапазоне смыслов которого) имеется и такая, что может быть притянута к обозначению данного явления. Пусть даже это один из многих смыслов слова, третьестепенный и малоупотребительный. Но он существует, и не является прямой ложью его использование. Умиротворение и война где-то чуть-чуть перекрываются, так вместо слова война берется умиротворение. Второе воздействие слова - коннотация, то есть те ассоциации, которые пробуждает произнесение или прочтение слова. Так, важное место в пропаганде занимало слово "сдержанность". Коннотация его полезна для пропаганды. Сдержанный человек... Не скажешь ведь, что США во Вьетнаме проявили миролюбие или гуманность - это было бы прямой ложью. Сдержанность... Ведь ядерного оружия не применили! Так, в 1972 г. в обращении к нации президент Никсон заявил: "В течение всей войны США проявляли беспрецедентную в военных анналах степень сдержанности". Тут он, впрочем, переборщил, что и вызвало в США саркастические комментарии.
Другим ключевым понятием было словосочетание "защитная реакция". Защита... Ответное действие... Например, массированные бомбардировки Северного Вьетнама в феврале 1972 г. (139 налетов) назывались "защитная реакция". Лингвисты пишут, что во время вьетнамской войны были разработаны методы построения сложных политических эвфемизмов. Это уже не отдельные слова и понятия, а большие языковые конструкции с точно измеренными эффектами воздействия на сознание.
Из языка были исключены все слова, вызывающие отрицательные ассоциации: война, наступление, оружие по уничтожению живой силы. Вместо них были введены слова нейтральные: конфликт, операция, устройство (antiрersonnel device - буквально "антиперсональный прибор"). Так, 19 июля 1971 г. руководитель "Операции Феникс" И.Колби сообщил, что суть операции состояла в организации покушений на нежелательных общественных деятелей Южного Вьетнама и что к тому моменту было ликвидировано 20 587 таких деятелей. Мертвые зоны, в которых диоксинами была уничтожена растительность, назывались "санитарными кордонами", напалм - "мягким зарядом", самые обычные концлагеря - "стратегическими селениями" и т.д. Были наложены и строго соблюдались табу на использование огромного количества нормальных слов. Президент Американского лингвистического общества Д.Болинджер заявил тогда: "Америка - это первое общество, которое добилось настоящего табу на все неприятное".
Сегодня политики и пресса постоянно меняют смысл слов и правила игры в зависимости от конъюнктуры. Как сказал Г.Честертон, "Прежде "компромисс" означал, что полбуханки хлеба лучше, чем ничего. У нынешних политиков "компромисс" означает, что полбуханки лучше, чем целая буханка". Когда Саддам Хусейн в январе 1993 г. "бросил ООН вызов", попросив, чтобы самолеты с экспертами пролетали в Ирак со стороны Иордании, а не с Юга, виднейший правовед из мадридского университета объяснял радиослушателям, почему Ирак за это должен был быть немедленно подвергнут бомбардировке. Такого объяснения вообще не понадобилось бы, не будь рядом Израиля, который преспокойно нарушает все резолюции ООН. Для профессора все было очень просто. Да, Израиль оккупирует чужие территории, сгоняет с земли арабских крестьян (и время от времени их подстреливает). Но международное сообщество на может оказывать на Израиль давление и сравнивать с тиранией Хусейна, так как Израиль является правовым государством. Согнанный арабский крестьянин, если его сосед-демократ промахнулся, должен обратиться в суд, а суд в Израиле цивилизованный. Это говорится с вершины кафедры, со всем авторитетом Науки - и полностью переворачивает само понятие права. Оно теперь заботится не о правах личности, ставшей жертвой вооруженного соседа, а о праве агрессора - этому можно, а этому нельзя.
Политические эвфемизмы, маскирующие истинный смысл явлений, создаются и с помощью терминов. Это специальные слова, имеющие точный смысл, причем аудитория резко разделяется на тех, кто знает точное значение термина, и на тех, кто не знает. Но главное, что термины обладают магическим воздействием на сознание, имея на себе отпечаток авторитета науки. Красивым термином, кажется людям, нельзя назвать какую-нибудь гадость. К таким терминам относится, например, слово эмбарго. Если средний западный демократ еще испытал некоторое неудобство от разрушительных бомбардировок Ирака в качестве "наказания", то установленное в августе 1990 г. тотальное эмбарго на торговлю с Ираком не вызвало абсолютно никакого возражения. А ведь это - более многозначительный шаг, нежели бомбардировки. Попытаюсь объяснить, исходя из очевидных положений. Так, общепринято, что в Ираке установлен тоталитарный режим, диктатура. Ирак - не Дания и даже не Греция, и население там не имеет ни прав, ни навыков, ни механизмов, чтобы навязать свою волю политикам Багдада. Но если это так, то население не несет и ответственности за действия верхушки режима. И, согласно самой простой логике, наказывать иракского крестьянина, убивая его ребенка голодом, означает брать этого крестьянина заложником и наказывать его, чтобы оказать давление на противника (Саддама Хусейна). Такие действия по отношению к европейцу, а во времена моего детства и по отношению к советским гражданам, рассматривались как военное преступление, и те, кто отдавал приказы о таких действиях, пошли на виселицу. Но сегодня по отношению к иракскому крестьянину это называется "механизмом международного права", эмбарго. Слово заложник не употребляется - табу.