[41] Благовещен., Канон, 1 и 3 тр. 4 п.
[42] Благовещен. Канон, 4 тр. 5 п.; 4 тр. 6 п.; 4 тр. 7 п., 2 тр. 8 п.; Вел. вечерня, 3 стихира на Литии, творен. Анатолиево.
[43] Благовещен. Велик, вечерня, 3 стихира на Господи воззвах; утра, Канон, 1 тр. 6 п.; 5 тр. 8 п.
[44] Благовещен. утра. Канон, 1 и 3 тр. 7 п.
[45] Лк.1, 33.
[46] Благовещен. Мал. вечерня, 4 стиховная стихира; Велик, вечерня, 4 стихира на Литии, 2 стиховная стихира.
[47] Благовещен. утра, Канон, 1, 2 и 3 тр. 9 п., 3 хвалитная стихира.
[48] Благовещен. утра, 2 хвалитная стихира; Вел. вечер., 4 стиховная стихира.
[49] Благовещен. утра, Светилен по 9 песни Канона, 2 и 5 хвалитн. стихиры.
Церковные песнопения и каноны, посвященные прославлению Рождества Христова, составлены знаменитыми песнопевцами Церкви святыми Константинопольскими Архиепископами: Григорием Богословом, Анатолием и Германом, св. Андреем, Архиеп. Критским, преп. Иоанном Дамаскиным, св. Косьмою, Епископ. Майюмским, инокиней Кассией и др.
Произведения названных богословов, рассматриваемые нами, прекрасны поэтическими образами, бездонной глубиной богословского умозрения и силой чувства.
Идейное содержание их в целом представляет историко-богословское изображение тайны Рождества Христова.
Местами песнопения упоминают о переписи населения Иудеи кесарем Октавианом Августом, о путешествии Иосифа Обручника и Пресвятой Марии в Вифлеем, излагают частные обстоятельства Рождества Христова и кратко замечают о бегстве св. семейства в Египет от царя Ирода.
Из Евангельского рассказа о Рождестве Спасителя, святые песнопевцы выводят понятие о следствиях этого мирового события для спасения человечества и вдохновенно призывают всю тварь к торжеству и ликованию по случаю спасительного Боговоплощения.
Сравнительно с Евангелием литургическое раскрытие истории настоящего праздника отличается некоторыми умилительными и вполне правдоподобными добавлениями. Например, здесь мы встречаем упоминания о материнской речи Богоматери к родившемуся Богомладенцу и Ее разговор при встрече с волхвами.
Из Евангелия не видно, какова была буря смятения в душе Иосифа Обручника при виде Пресвятой Девы непраздною. В богослужебных же песнопениях приводится диалог на эту тему Иосифа и Преблагословенной Марии.
Местом поклонения волхвов Богомладенцу, по Евангелию, служит дом [1], по данным богослужения — вертеп.
В порядке постепенного развития литургических идей, исторически и богословски освещающих картину Рождества Христова, прежде изложим историю этого события и затем его сотериологическое значение.
Богослужение, положенное уставом на Рождество Христово, описывает это с теми же историческими подробностями, как и Евангелие.
Для песнопевцев Церкви приступом к историческому рассказу о рождении на земле Спасителя мира служит упоминание о переписи населения Иудеи Римским кесарем Августом. Подчиняясь распоряжению властей, праведный Иосиф Обручник и Пресвятая Дева Мария, как потомки Давида, должны были отправиться на перепись в Давидов отечественный город, Вифлеем, и там внести свои имена в государственные списки [2].
Еще до путешествия Иосиф Обручник при виде Пресвятой Девы непраздною, душевно мучился, не зная тайны Ее зачатия. Он мыслил не оглашать этого факта, но тайно отпустить Богоматерь из своего дома.
Песнопевцы, между прочим, усвояют Иосифу такой вопрос к Пречистой: “Мария! — как бы так говорил старец, — что это за дело, которое я вижу в Тебе? Недоумеваю, удивляюсь и ужасаюсь. Скорее отойди от меня тайно. Ты принесла мне за честь — срамоту, вместо веселия и похвалы — скорбь и укоризны. Больше не могу терпеть человеческих поношений. Я принял Тебя от Господних иереев непорочной. И что вижу?” [3] Как смущалась тогда Пресвятая Дева! Как болезненно переживала муки своего обручника! Но предоставляя объяснение этой тайны Промышлению Божию, Она не дерзала преждевременно и без воли Божией открывать ее и молча переносила тяготу Своего положения.
Откровение Иосифу от Ангела Божия во сне о бессеменном воплощении от Девы Спасителя мира временно успокоило старца. Во время же путешествия в Вифлеем на перепись Иосиф стал снова “уязвляться печально” по поводу непраздности Богоматери. Тогда Пречистая прямо сказала ему: “Что ты смущаешься и дряхлуешь, видя Меня непраздной? Ты не ведаешь страшного таинства, которое во Мне. Отложи всякий страх, познавая преславное. Ныне в Моем чреве Бог. Он нисходит на землю и принимает плоть по милости, хотя спасти людей. Ты Его увидишь по рождении, как Он благоволил, и в радости Ему поклонишься, как Твоему Создателю” [4].
Приведенные слова Пресвятой Девы Марии окончательно рассеяли тревоги праведного старца и утвердили верою в истине Боговоплощения. После того, если бы кто его спросил: “Иосиф, скажи нам, как ты приводишь в Вифлеем непраздною Деву, которую принял от святых?” — то он твердо ответил бы: “Я исследовал пророков и, приняв от ангела весть, уверился, что Мария несказанно родит Бога” [5].
По прибытии в Вифлеем Пречистая почувствовала наступление времени родов. С поисками пристанища медлить было нельзя. Между тем для бедной святой семьи ни в одном городском доме не нашлось свободного места для остановки. Лишь рядом с Вифлеемской гостиницей Иосиф нашел пустую пещеру, куда в ненастную погоду пастухи загоняли скот. Сюда Он привел Деву-Агницу, чревоносившую Христа [6].
“Вертеп показался Ей прекрасной палатой” [7]. Здесь то Она безболезненно родила Богомладенца Христа, спеленала Его и положила, за неимением колыбели, в скотские ясли. Рождение Спасителя открывает Его непостижимое самоуничижение, обнищание, смирение и долготерпение.
В скотских яслах плотски возлегает безначальное Божие Слово, Держащий правление всем миром [8]. Ясли, пелены, вертеп... какие яркие образы убожества и Божественного смирения! В то же время какая непостижимая высота сокрыта здесь! Этот вертеп, в котором Дева рождает Творца, выше рая.
Сама Пречистая — херувимский престол, ясли — вместилище Невместимого, Иосиф Обручник — мнимый отец Богомладенца, — символический образ Совета Отчего [9].
Блаженное чрево безмужной Богоотроковицы показуется мысленно превысшим неба, так как изводит Невместимого небом [10], Ангела великого Совета Троицы [11]. Богоматерь, как Божественная Мироположница, изливает благовонное миро, и, как светлое облако, проливает на землю дождь небесной Жизни [12].
В такой-то земной обстановке Сын Божий, неизменный Отчий образ, принимает плотски вид раба без преложения Божественного естества [13], и неотлучно от Отца Божеством [14]. Так Безначальный начинается. Бесплотный воплощается, Неописанный описуется телом, Невидимый видится [15]. Из девственных ложесн, как из облака воссиявает во плоти Незаходимое Солнце и Звезда от Иакова, чтобы просветить благодатию всю подсолнечную [16].
В ночь Рождества Христова стали наглядны и понятны слова пророка Иоиля, видевшего на земле “знамения крови, огня и столпа дыма” [17]. Кровь — это воплощение, огонь — Божество, столп дыма — благоухание Св. Духа [18].
При рождении Господа простерла земля свои плечи и приняла Создателя, родившегося от Девы в младенческом образе [19]. Земля сама стала тогда небом [20]. На ней наступила весна благодати, разорившая зиму безбожия [21].
Ради человеческого спасения Христос Спаситель в воплощении восприял нищету по подобию нашей. Богатый обнищал, чтобы благодатно обогатить бесчисленных грешников, обнищавших от греха и злобы диавола [22].
Пресвятая Богородица, спеленав новорожденного Богомладенца, рабски поклонилась Ему, часто Его лобызала и, приникнув к Нему, промолвила: “Избавитель Мой и Бог! Как Ты всеялся Мне и как произошел во Мне” [23]. “Кого на земле возъименую Твоим Отцом, не знаю” [24]. “Содержащий все! Ты хочешь быть держимым Моими руками. Как буду повивать пеленами и питать сосцами Тебя, Младенца? Как назову Тебя Своим Сыном, — сущая Твоя Раба? Удивляюсь Твоей недомыслимой нищете” [25]. “Как Тебя вскормлю млеком, Сын Мой и Творец Мой” [26]. “Вышний Боже и невидимый Царь! Не могу разуметь Твоего таинства... Как Ты, Сущий в образе Божием, носишь образ Адамов... В рождении Ты не решил матернего девства, и сохранил ложесна, как они были прежде рождения” [27]. “Сын Мой, как понесу Тебя, Которого небесный престол держит и пламенеет?” [28] “Сын Мой, как в яслех бессловесных восклоню Тебя, избавляющего всех от (греховного) бессловесия?” [29] “Сладкое Мое Дитя! Как держу Тебя, держащего Своим мановением весь мир” [30].
В описанном разговоре Богоматери с Богомладенцем звучит море нежной любви, искрятся лучи высочайшего Богопомазания, таится глубина смиренного самопознания и беспредельно широкой материнской заботливости.
Пока совершалась тайна Рождества Христова в вертепе и безмолствовал сонный город Вифлеем, Провидение Божие неусыпно бодрствовало к возвеличению Богомладенца.
Около Вифлеема, в некотором отдалении от него, раскидывались пригородные поля, на которых пастухи ночной порой пасли стада овец и по обычаю играли на пастушеских свирелях.
Вдруг их облистала Господня слава в виде молниеносного света. Пред ними предстал ангел Божий и сказал: “Старейшины над чредами пасомых стад! Прекратите игру на свирелях. Я возвещаю вам великую радость. Ныне в Вифлееме родился Христос Господь, благоволивший, как Бог, спасти человеческий род. Славьте Его, благословенного Бога отцов... И вот вам знак. Вы найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях.” Едва замолкло благовестие ангела, как все небо над Вифлеемскими полями озарилось невыразимо ярким светом. В пространстве его явилось бесчисленное ангельское воинство и с небесной высоты послышалось божественно-прекрасное пение хвалы Богу: “Слава в вышних Богу, на земле мир, в человеках благоволение” [31].
Когда смолкла песнь ангелов и прекратилось видение, изумленные пастухи сказали друг другу: “Пойдем в Вифлеем, посмотрим бывшее и Божественного Христа.” Дойдя до города со свирелями в руках, они вошли в вертеп и первые на земле удостоились увидеть бессеменно воплотившегося Царя Христа, лежащего в яслях. Благоговейно склонились пред Богомладенцем и Богоматерью эти простые сердцем и внешне бедные люди, но богатые верой, долго-долго безмолвно созерцали они Господа, облекшего неприступность Божества в образе Сына Человеческого и, после поклонения Ему, исполненные радости и умиления, возвратились к своим стадам.