Далее, раскол не был чисто церковным явлением. А.П. Щапов правильно видел в старообрядчестве явление не только религиозное, но и политическое. Хотя властолюбивый и нетерпимый к инакомыслию Никон, не сумевший провести реформу постепенно и гибко Собором 1666-1667 гг. был лишен сана и отправлен в ссылку, подверглись осуждению и приверженцы староверия. Власти сочли церковную реформу государственным делом и на долгое время взяли на себя задачу преследовать старообрядцев. Раскольники хорошо понимали, что за церковной реформой стоит светская власть, недаром в осажденном Соловецком монастыре решением монастырского собора было отменено моление за царя и его семейство. Особенно явно государственный характер преследований проявился при Петре I, который отнюдь не выражал интересы церкви, но, напротив, подверг церковь такому унижению, какого она не знала и во время татарского ига. Петр I преследовал старообрядцев как врагов государства. Таким образом, светская власть взялась решать религиозный вопрос, лежащий вне сферы ее компетенции. В бесцеремонном вмешательстве государства в вероисповедные дела старообрядцы совершенно справедливо видели гонение на веру, преследование за правду, что придавало им большую духовную силу.
Политика властей, предпочетших дискуссиям полицейские репрессивные меры, поставила перед противниками реформ вопрос об их отношении к государству. В православном государстве, где государь есть помазанник Божий, этот вопрос не является чисто гражданским, политическим; это и вопрос духовный. Он и решался старообрядцами на основе христианской эсхатологии с ее учением о грядущем конце света и приходе антихриста. Оценивая современные им события, старообрядцы утверждали, что предсказанные в Священном писании знамения и признаки осуществились: в мире воцарился антихрист и наступили «последние времена». Рассчитали, что коней света наступит в 1669 г. В связи с этим в Нижегородском Заволжье многие крестьяне «еще с осени 1668 г. забросили поля, не пахали, не засевали, а в 1669 г. бросили и дома» (Мельников, 1976. Очерки... С. 208). В понятие антихрист вкладывалось разное содержание. Одни думали, что он может воплотиться в определенных людей, в данном случае в патриарха Никона, царя Алексея Михайловича Другие считали, что эти лица лишь "послушники" антихриста, действующие по его воле. Это убеждение позволяло продлить время царствования антихриста на неопределенный срок. Тем, кто отвергал антихриста и хотел спасти свою душу, следовало бежать из мира и вести добродетельную жизнь в соответствии с заветами православной церкви. Такая концепция, подкрепленная репрессиями, особенно жестокими при Петре I, послужила толчком для миграций приверженцев старой веры. Крупные колонии старообрядцев образовались в разных частях России (Поморье, Заволжье, Урал, Сибирь) и за ее пределами (Ветка, Стародубье).
Эпоха Петра I характеризовалась особой подозрительностью правительства к старообрядцам. При жизни Петра I, в 1723 году, появился особый указ сената, вызванный массовостью самосожжений. Всем местным властям предписывалось не дозволять раскольникам строить скиты и пустыни; раскольники должны жить «с прочими крестьянами в селах и деревнях», чтобы быть под наблюдением. Но воспрепятствовать людям лишить себя жизни, если они этого страстно пожелали, оказалось практически невозможным. Время Екатерины II положило конец непримиримой вражде правительства и староверов. Государство ищет пути для того, чтобы сделать старообрядцев лояльными и полезными подданными. В 1762 г. манифестом Сената бежавшим за границу старообрядцам позволено возвращаться в Россию «и селиться особыми слободами, где они имеют быть содержаны на основании узаконений в двойном окладе и притом иметь будут свободу записаться в крестьянство и в купечество, и при поселении от всяких податей и работ получат льготы на шесть лет». 1764 год принес новую уступку правительства: старообрядцы, «кои Православной церкви не чуждаются и таинства церковные от православных священников приемлют», а только соблюдают «по суеверию» некоторые застарелые обычаи, не противоречащие догматам, «не отлучаются от церкви, раскольниками не называются и освобождаются от двойного оклада». Ряд царских указов вскрывает причину этого перелома в политике: были нужны люди для заселения новоприсоединенных земель.
Политика царского правительства по отношению к старообрядцам в первой половине XIX в. была двойственной. С одной стороны, правительство проявило очевидную благосклонность к лояльным старообрядцам, поскольку они не показали себя крамольниками и, напротив, деятельно развивали торговлю. Правительственные циркуляры вносят целый ряд явных послаблений староверам: в 1818г. позволено открыть в Москве типографию для старопечатных книг, в 1820 г. позволено допускать к выборным должностям «раскольников, приемлющих священство», в 1822 г. постановлено не разрушать раскольничьи церкви, которые построены давно, и т. д. С другой стороны, наряду с послаблениями, администрация не могла отрешиться от традиционной подозрительности к старообрядцам и сохраняла политический надзор за ними. П.И. Мельников объяснял: «Ни администрация, ни общество обстоятельно не знают, что такое раскол». В 1853 г. власти решили уничтожить старообрядческие скиты в Нижегородской губернии. Такая двойственность государственной политики в отношении старообрядчества создавала широкое поле для произвола местных властей, приучивших старообрядцев откупаться от них, чтобы спокойно жить. Лишь Манифестом 1905 г. старообрядчеству, наряду с нехристианскими вероисповеданиями, было даровано равноправие с официальной православной церковью.
Важной характеристикой старообрядчества является его энергичная и успешная хозяйственная деятельность. Она стала заметной после «послабления расколу», когда зарубежные старообрядцы получили прощение и разрешение вернуться в Россию на отведенные им плодородные земли в Самарской губернии и в Сибири. Промышленная и торговая деятельность старообрядцев очень скоро охватила всю страну. Почти по всей России, особенно на ее востоке (Завольжье, Урал, Сибирь), к середине XIX в. экономика находилась главным образом в руках старообрядцев. Успешной деятельности старообрядцев, занимавшихся торговлей и промышленностью, способствовали, прежде всего, свойственные старообрядцам сплоченность и взаимопомощь, распространявшиеся не только на приверженцев своего толка, но и на другие согласия. Эта поддержка в разных обстоятельствах проявлялась в разных формах. Так, когда в XVIII в. Даниловский поморский монастырь пострадал от пожара, его община получила помощь от филипповцев. Тех же обычаев держались старообрядческие купцы и промышленники. Помогало вести дела и сосредоточение капитала в руках старшего в семье. Кроме того, сказывались и особенности образа жизни старообрядцев, основанного на идеалах умеренности, воздержания от пьянства.
Семейный быт старообрядцев отличала замкнутость, вызванная их религиозной обособленностью от остального русского населения. Эта замкнутость способствовала сохранению патриархальных нравов. Как в неразделенных (больших), так и в малых семьях глава семьи, старший мужчина (большак) обладал почти неограниченной властью. Он представлял свою семью перед общиной и единолично распоряжался принадлежащими семье средствами. Младшие члены семьи безропотно подчинялись старшим. Наиболее зависимое положение было у невестки (снохи), особенно у младшей, жизнь которой проходила под неустанным наблюдением главы семьи и его жены. Мелочному контролю над повседневными занятиями молодых женщин способствовал старинный обычай, предписывавший просить благословение у старших для самых незначительных дел. Прежде чем приняться за какую-либо работу (пойти по воду, убраться во дворе, подоить коров и т.п.), молодуха должна была попросить благословения у родителей мужа. Старики за этим следили и строго наказывали ее за несоблюдение обычая: например, принесенную невесткой без благословения воду выливали на землю, а ее снова посылали по воду. Как и везде в России, невестка без разрешения свекрови или мужа не имела права выйти на улицу и даже забежать к соседке или поставить угощение своей матери. Своеобразием отличался семейный быт поморцев, у которых христианские не ели и не молились вместе с мирскими членами своей семьи.
Внешние особенности образа жизни старообрядцев в большинстве своем связаны с их прочным сопротивлением самого разного рода нововведениям, соблюдением дедовских традиций. Следования традициям в старообрядчестве приобрело смысл религиозного благочестия, поэтому ушедшие из быта у русских «никониан» обычаи и обряды стали для старообрядцев признаком «старой веры». Так, в отличие от других групп русских, одежда старинного покроя воспринималась старообрядцами как знак их принадлежности к истинному православию, отвергшему реформы Никона. Включение бытовых явлений в число религиозных предписаний придавало особую живучесть многим элементам русской традиционной культуры. Быту многих старообрядческих групп было свойственно сохранение архаики. Староверы не брили бороду, считая бритье грехом, отвергали табак; картофель и чай вошли в их жизнь очень поздно. Долго не принимали вилок: «Грех дар Божий (т.е. пищу) колоть». В употреблении оставалась старинная и старого образца утварь. В старообрядческой среде продолжали держаться древние виды намогильных сооружений - небольшой сруб с двускатной крышей и «голубец» (или «часовщика») - столбик с иконой на нем, увенчанный миниатюрной двускатной крышей.