Это означает, во-первых, что молодое население Оренбуржья в этом вопросе еще до конца не определилось, хотя позиционно ситуация приобрела более явно выраженные положительные характеристики. Во-вторых, что количество тех, кто не ощущает поддержки власти в этом важном вопросе, почти сравнялось, с теми, кто ее признает. И, в-третьих, почти каждый пятый представитель молодого населения не знает ничего о роли областной и местных властей в осуществлении здравоохранительной функции государства.
Здесь в доказательство справедливости или несправедливости подобной оценки молодежью деятельности властей можно было бы привести длительный список болезней, по которым показатели снизились или наоборот возросли – все это можно найти в анналах областной статистики. Но пусть этим занимаются органы здравоохранения и врачи. Наше дело показать, что молодежь интегративно оценивает усилия властей в сфере здравоохранения, и эта оценка, может быть и субъективная, но тонко улавливает перемены в работе системы здравоохранения в переломные для общества периоды жизнедеятельности и ей можно доверять.
Это – вопросы населения к исполнительной власти и к информационным каналам в СМИ. Поэтому надо шире участвовать и громче информировать о том, что делается властями всех уровней в сфере поддержания самого главного фактора в системе ценностей молодого населения области - здоровья. На этом взращивается лояльность, уважение, доверие населения к системе власти, формируется политическая культура молодежи, укрепляется фундамент взаимоотношений государства с населением.
Особенно важным современным показателем медико-социальной культуры молодежи и степени ее социального и физического здоровья является отношение к потреблению алкоголя, наркотиков и токсических веществ. Последнее десятилетие наполнено катастрофическими предсказаниями в отношении “алкогольного” и “наркотического геноцида”, угрожающего населению России депопуляцией. Действительно, отмечаемый рост потребления психактивных веществ (ПАВ) затронул прежде всего молодое поколение. Проблема эта сложна и многоаспектна, имея биогенетические, социальные, культурные, психологические и т.д. аспекты. Ее недостаточная изученность и попытки решить с налету, без достаточной теоретической базы, только усугубляют зло. Не претендуя здесь на полноту анализа и поиск панацеи, необходимо расставить некоторые значимые и важные в работе с молодежью акценты в этом вопросе.
Большинство причин глобального увеличения уровня наркотизации молодежи российские исследователи видят в социальной среде и реакции людей на ее состояние. Стрессогенность социальной, экономической и психологической ситуации 90-х годов в стране, повлекли за собой аномию и маргинализацию общества, и как следствие, ухудшение состояния здоровья молодых людей, детей и подростков. Соответственно, у большинства учащихся школ, особенно нового типа, была отмечена повышенная невротизация (г. Оренбург – порядка 65,5%. в начале 90-х годов). В такой ситуации алкоголь и наркотики становятся социальными адаптогенами. То есть, позиция здесь такова, что неблагополучие общества толкает детей к ПАВ, как к средству самозащиты. Но, к сожалению, это далеко не единственный источник генезиса молодежного алкоголизма, наркотизма, токсикомании.
Не отрицая значения и этих факторов в генезисе проблемы наркотизации молодежи, посмотрим на нее сквозь призму задач ГМП. И первое, с чего следует начинать эту работу, это с принципа: программа профилактики и борьбы с потреблением одурманивающих веществ должна уйти от доминирующего сейчас в этой проблеме медикоцентрического подхода, перекладывающего всю работу и всю ответственность за нее на медицинские учреждения (которые лишь борются с уже сложившимся и отчасти безнадежным результатом). Здесь необходимо задействовать гораздо более широкую социально-государственную базу в лице различных ведомств, учреждений и служб. Исследователем В.В.Макаровым было выделено 24 причины вовлечения подростков в наркотизацию, и из них только 4 медицинских, остальные - социальные, культурные, биологические, педагогические. Для эффективной реализации профилактических мероприятий, по его подсчетам, необходимо задействовать 19 различных служб и организаций, а реально вовлечено только 7. Социально-культурные факторы – это как раз и есть сфера приложения сил структур по работе с молодежью под эгидой комитетов и отделов по делам молодежи. Это - во-первых.
Во-вторых, молодежные структуры уже поучаствовали в серии антинаркотических акций, как в учебных заведениях, так и на городских и сельских площадках, выступая инициаторами, организаторами или исполнителями этих мероприятий. Желание принять участие в разрешении злободневной проблемы похвально, но оно должно быть еще и умным. Между тем, на сегодня уже зафиксирован факт обратной эффективности некоторых «лобовых» антинаркотических действий и мероприятий. Так, специалистам известен феномен желания молодых попробовать «дурь» из любопытства (кстати, одна из самых распространенных мотивировок приобщения к наркотикам), присущий, по некоторым исследованиям, как минимум 10% школьников и 17% учащихся ПТУ. И массовая антинаркотическая пропаганда, мероприятия типа «Скажем наркотикам «нет»!», наоборот, разжигают любопытство, подхлестывают интерес, ведут к усилению экспериментирования и сопровождаются ростом числа приобщившихся к наркотикам. Поэтому всякие благие намерения должны иметь адекватную форму и руководствоваться принципом «Не навреди!». Для этого надо консультироваться у специалистов.
В-третьих, путь запретительных шагов, уже известный в ряде мест (этим путем очень часто пытаются решать проблемы государственные чиновники), не имеет однозначно-позитивной или однозначно-негативной оценки. Запретительные мероприятия, несмотря на то, что соблазн их применения слишком велик, тоже имеют неоднозначные результаты. В частности, попытки ввести ограничения на продажу подросткам клея и других препаратов бытовой химии дали обратный результат. Это послужило основанием для утверждений о полной несостоятельности таких мер. Однако это верно, но лишь отчасти. Потому что постоянный общественный контроль за приобретением и использованием одурманивающих препаратов, а также за подростками (которые, как правило, даже внешне легко узнаваемы), обращающимися в торговые и аптечные точки, в известной степени, как любой общественный контроль, усиливающий чувство ответственности, способен стать частичной лептой в тактике сдерживания токсикомании и наркотизма.
В-четвертых, информирование населения о состоянии проблемы, тяжести медицинских и социальных последствий наркологических заболеваний, формирование страха стали сегодня основной формой первичной профилактики наркотизма. Но информационный подход, характерный для многих реализуемых программ, не учитывает важного момента, что передача информации не эквивалентна обучению. Лобовая атака в антиалкогольном и антинаркотическом просвещении бесполезна, а запугивание последствиями злоупотребления у подростков (в отличие от взрослых) не действенно. Среди обследованных юных наркоманов знание о вреде наркотиков распространено почти поголовно (94,7%), однако это не помешало их готовности попробовать зелье. Кроме того, даже в процессе информирования учащиеся должны получать сведения не о вреде психактивных веществ, а о сохранении здоровья. Пессимистическую оценку широкой “программы трезвости” (от бесед до посещения вытрезвителя) дают многие специалисты, а ориентированность профилактических программ на формирование страха перед наркотизацией, по их мнению, усугубляет стрессогенность и активизирует противоположные результаты.
Необходимо помнить, что любая программа должна начинаться с оптимизации “уклада” жизни молодого человека (особенно подростка, так как установлено, что критическим возрастом для начала втягивания ребенка в наркотизацию является 10 лет), прежде всего с оздоровления условий учебы, труда, отдыха и быта, и профилактические программы следует рассматривать только как “приложение” к эффективной социальной политике. Место структур по работе с молодежью здесь - в первую очередь сфера досуга и общения, там, где подростки проводят время в достаточно свободном (в том числе и от присутствия взрослых) общении друг с другом.