Эстетический вкус по Канту необходимейшая субъективная способность в деятельности сознания.
Кант один из основателей современного диалектического видения мира. И здесь прежде всего необходимо вести речь о Кантовских антимониях. Кант пишет, что в процессе познания, в силу того, что мир бесконечен, а опыт ограничен, в процессе познания возникают прямо противоположные мысли, с равным правом на истинность. В "Критике чистого разума" он пишет о четырех антимониях. В "Критике способности суждения" он пишет об антимонии вкуса: можно высказать два суждения об эстетическом вкусе и оба они будут претендовать на истинность. Кант пишет:
"Итак, в отношении принципа вкуса обнаруживается следующая антимония:
1. Тезис. Суждение вкуса не основывается на понятиях, иначе можно было бы о нем диспутировать (решать с помощью доказательств).
2. Антитезис. Суждение вкуса основывается на понятиях, иначе, несмотря на их различие, нельзя было бы о них спорить (притязать на необходимое согласие других с данным суждением)."
Скажем так, Кант делает еще один шаг в постижении природы человека. В понимании того, какую роль в этой природе играют те или иные способности. Здесь он не пишет о роли. Он пишет о характере этой способности. Эту характерность он определяет через взаимодействие людей. О вкусах не спорят, потому что вкус не основан на понятиях И посредством дискуссии нельзя установить, чей вкус лучше, и нельзя прийти к единому вкусу. Потому что, как было сказано в лекции, вкус есть установка, свойство личности. И все же суждение вкуса основывается на понятиях, иначе о них вообще нельзя было бы спорить.
Мы начинаем представлять своеобразие этой нашей способности. И знать, что выносим суждение не на основе логических доводов, а на основе своего непосредственного чувства. Оно не познавательное суждение. Мы ничего не открываем. Мы только свое непосредственное чувственное отношение выносим и сообщаем. И в то же время вне понятийности для нас ничего внешнего нет. Понятийность есть непосредственное наше качество. Потому Кант отмечает, что все же некоторое общее понятие присутствует в нашем суждении. Пусть неопределимое, неясное, но есть. Здесь вспомним, что он вводит термин сверхчувственная природа человека. Для наглядности мы представим себе эту природу как ориентированность человека не просто в явлениях, а то, что мы воспринимаем явления в сущностных связях мира. Сущностных, т.е. закономерных. Иными словами, я, как человек, в каждом моем соприкосновении с миром иду к единичному, к этому предмету, обращаюсь с ним, беру в руки сквозь всю систему и его, и моих личностных связей с объективным миром. Потому и мое восприятие, пользуясь которым я свободно обращаюсь с любым предметом, восприятие конкретного идет сквозь все мое понятийное содержание, которое и есть по существу, сущностная картина мира в моей голове. Но как таковое мое отношение к предмету, мое его эстетическое восприятие, не обусловлено какой-то конкретной закономерностью предмета, явления.
И здесь Кант выдвигает еще одно положение, в котором делает еще один шаг по раскрытию природы эстетического вкуса. Он пишет, что " вкус с большим правом может быть назван sensus communis, чем здравый рассудок, и эстетическая способность суждения скорее может именоваться общим для всех чувством, чем интеллектуальная..." В чем здесь суть? Не будем пересказывать всю гамму очень тонких и подробных рассуждений Канта. Постараемся сделать такой вывод, который не противоречил бы рассуждениям Канта. Здравый рассудок отнесен к нашим объективным условиям жизни и касается конкретных событий и нашего поведения в них. Но вот о чем не может судить здравый рассудок: "Только там, где воображение в своей свободе пробуждает рассудок, а рассудок без [посредства] понятий придает игре воображения правильность, представление сообщается другим не как мысль, а как внутреннее чувство целесообразного состояния души."
Мы можем заметить точность и четкость мышления Канта. Это сообщаемое посредством чувственного восприятия состояние души, правильность игры воображения - это и есть совместное осуществление нами нашей субъективности, наше чувственное общение, в котором мы обмениваемся чувственными представлениями на основе чувства, или наоборот, обмениваемся чувствами на основе чувственных представлений. Причем, осуществляется этот обмен, как подчеркивает Кант, без посредства понятия. Именно процесс совместного достижения субъективной целесообразности во взаимодействии наших способностей является предметом эстетического вкуса. И потому он с гораздо большим правом может быть назван чувством общности, чем здравый рассудок. Впрочем, разночтений в суждениях здравого рассудка ничуть не меньше, чем разнообразия в эстетических вкусах. Но там цель совершенно другая.
Исходя из этого понимания Кант пишет о следующих особенностях суждения вкуса:
1. Суждение вкуса на основе восприятия бескорыстно, незаинтересованно, отличается от практического, морального.
2. Оно внешне нецелесообразно. В нем нет какой-то определенной цели.
3. В эстетическом вкусе мы получаем удовольствие без понятия о предмете.
4. Но в то же самое время предмет рассматривается как предмет необходимого удовольствия.
Вполне понятно, что в восприятии на основе вкуса нет корысти. Мы получаем удовольствие просто от согласованной работы рассудка и воображения, от достижения этой согласованности, правильности в этой согласованности. Или, если делать вывод из кантовской антропологии, от достижения субъективной целесообразности, от достижения осуществления своей природы. Немецкая скрупулезность Канта состоит в том, что он описывая способность суждения в структуре деятельности нашей субъективности делает это скрупулезно, четко, без каких-либо отклонений, непоследовательности. Как истинный немец. И в этом-то и суть. Он очищает представление об эстетической способности от привносного. Он абстрагирует ее. Выявляет ее в собственном соку. В ее собственных качествах. В каких она участвует в деятельности субъективности и оказывает этими качествами свое воздействие. И, что очень и очень важно, он рассматривает деятельность наших субъективных способностей в той закономерности, в тех объективных условиях , в которых они действительно работают. В причинности цели. Именно целевая причинность рассматривается Кантом как объективные условия деятельности нашей субъективности. Кант достигает тем самым теоретической конкретности в анализе деятельности нашего сознания и в определении в этой деятельности места эстетического вкуса . До него, а многие и после него, не могли выстроить эту теоретическую конкретность, не смогли смоделировать те условия, в которых работает эстетическое сознание и в которых оно необходимо.
Наслаждаясь чувственно в созерцании чего-либо субъект фактически наслаждается через представленное ему в этом созерцании чувство достижение в себе той же самой субъективной целесообразности, которая воплотилась в этом предмете. То есть тот чувственный образ, который создан кем-то, сообщает мне также и ощущение субъективной целесообразности при созидании этого предмета. Это ощущение вплетено в образный строй. Неотделимо от него. Перечитайте еще раз те выдержки из Канта, которые здесь приведены. Просто потрясающе. Но Канта надо понять. А для понимания Канта надо разобраться в тех усилиях нескольких поколений философов, которые они потратили на то, чтобы создать такое мировоззрение, которое было строго научным и которое могло бы служить пониманию природы человека, постижению этой природы.
Примерно то же самое мы можем сказать и об остальных особенностях эстетического вкуса . Ясно, что конкретной цели в эстетическом вкусе не может быть, так как он отнесен к всеобщности, к идеальной тотальности нашей субъективной природы, которая осуществляет себя посредством взаимодействия с внешним беспредельным миром в целом. Ясно и то, что не понятие о предмете здесь причина удовольствия. Хотя, конечно, все это присутствует в моем удовольствии. Ибо при согласованной работе рассудка и воображения включается в процесс восприятия все то, что есть в моем сознании, все его понятийное и чувственно-образное содержание. Понятно и то, что предмет должен вызывать во мне или удовольствие, или неудовольствие. Ибо я в деятельном созерцании внешнего мира осуществляю себя. Мне необходимо достигать своей субъективной целесообразности всегда, но каждый раз это происходит неповторимо, ибо бесконечно своеобразны сами предметы моего созерцания, бесконечно своеобразны жизненные ситуации. А все они требуют, чтобы я сохранял правильность относительно мира в целом. Чтобы я во взаимодействии с конкретикой мира оставался в субъективной целесообразности относительно практики, относительно этого совместного объективного человеческого процесса.
Глава 3. Эстетический вкус в работах Пьера Бурдье
Среди других важных аспектов эстетической культуры личности в современную эпоху приобретает большое значение категория эстетического вкуса, которая детально и глубоко исследована в работах Пьера Бурдье. Согласно мнению Бурдье, эстетический вкус является социально обусловленной и институционально сконституированной категорией.
В формировании эстетического вкуса формальному образованию принадлежит важная роль, но она является имплицитной, так как в собственном смысле, по мнению Бурдье, художественное воспитание, которое, как предполагается дается образовательной системой, является практически несуществующим Образовательная система, основанная на социальных различиях, создает то, что Бурдье называет эстетической диспозицией, которая и определяет вкусы и ценности в области искусства, что соответствует месту индивида в социальной иерархии.
Социологические исследования, проведенные Бурдье среди групп населения с различным уровнем образования и с различным социальным положением, показывают, каким образом "культивированные диспозиции и культурная компетентность проявляются в природе потребляемых культурных товаров и в способе, которым они поглощаются. Они варьируются в соответствии с категорией агентов и с областью в которой они применяются, начиная с наиболее легитимных областей, таких как живопись или музыка, и кончая наиболее личными, такими как одежда, мебель или пища, а внутри "легитимных областей в соответствии с "рынками, академическими или неакадемическими, в которые они могут быть помещены. В результате исследования были установлены два важных факта: с одной стороны, существует очень тесное отношение, связывающее культурные практики с "образовательным капиталом и социальным происхождением, с другой, при равных уровнях образовательного капитала вес социального происхождения в системе объяснений практик и предпочтений увеличивается по мере удаления от наиболее легитимных областей культуры.