1950 правительства Гоминьдана
1950- Борьба правительства с крупными 1000000
1951 землевладельцами
1956- Восстание в Тибете 100000
1959
Индонезия 1965- Неудачная попытка переворота, резня 500000
1966
1975- Аннексия Восточного Тимора, голод и 100000
1980 резня
Корея 1950- Война в Корее, вмешательство сил ООН 2889000
1953
Вьетнам 1945- Война за независимость от Франции 600000
1954
1960- Гражданская война, Вьетконг против 300000
1965 правительства; вмешательства США
1965- Война в Индокитае: американские 2058000
1975 бомбардировки
Африка
Алжир 1954- Гражданская война, мусульмане против 320000
1962 правительства; французское вторжение
Бурунди 1972 Хуту против правительства, массовые 100000
убийства
Эфиопия 1974- Восстание в Эритрее, голод 545000
1986
Мозамбик 1981- Голод, усугубленный гражданской войной 100000
1986
Нигерия 1967- Гражданская война, Биафрские силы против 2000000
1970 правительства; голод и резня
Руанда 1956- Племена тутси против правительства; 108000
1965 резня.
Судан 1963- Христиане против арабского 300000
1972 правительства, резня
Танзания 1905- Восстание против Германии; резня 150000
1907
Уганда 1971- Гражданская война, переворот Иди Амина, 300000
1978 резня
1981- Армия против народа, резня 102100
1985
Заир 1960- Отделение провинции Катанга; 100000
1965 вмешательство сил ООН и Бельгии
ВСЕГО 83642000
Источник: Ruth Leger Shard. World Military and Social Expenditures,
Washington: World Priorities, 1983. P. 26.
333
Тотальная война
Индустриализация войн означала переход от ограниченной войны к
тотальной, воплощением которой стала битва при Сомме. До начала
двадцатого столетия даже самые крупные сражения затрагивали лишь очень
небольшую часть населения — как правило, только солдат, непосредственно
участвующих в битвах (и обычно составлявших незначительный процент всех
взрослых мужчин) и жителей местности, на которой или из-за которой
велось сражение. Масштаб обеих мировых войн не был ограниченным в этом
смысле, поскольку в боях участвовала значительная часть взрослого
мужского населения, и возможность вести такие войны зависела от
способностей стран-участниц мобилизовать для военных целей свою
национальную экономику. Первая мировая война (или, как ее называли,
“Великая война”) во многих отношениях явилась водоразделом в развитии
военных сил. Эта война полностью оправдала свое название и по масштабам,
и по количеству участвующих сторон — от Европы до России, Японии и
Соединенных Штатов; никогда прежде история не знала ничего подобного.
Число убитых и среди непосредственных участников сражений, и среди не
участвовавших в них намного превысило количество жертв в любом из
вооруженных конфликтов, происходивших прежде.
Рис. 8. Три века войн: количество войн и число
убитых во время войн 1700-1986 годов (учтены
только те войны, в которых погибло не менее 1000
человек).
Источник: Ruth Lager Sward. World Military and
Social Expenditures. Washington DC: World
Priorities, 1983. P. 26
Никогда ранее война не велась столь ожесточенно, никогда солдаты не
находились под непрерывным огнем столь долго. Некоторые особенности
Первой мировой войны остались частью лишь ее собственной истории
(например, неподвижная окопная война), однако во многих других
отношениях она явилась прообразом войн двадцатого века. Как заметил
историк Морис Пиртон, “война перестала быть занятием военных как особой
элиты, теперь это дело всего общества, и одновременно совершился переход
от ограниченного и рационального применения силы к неограниченному
насилию”5).
В ходе Первой мировой войны началось интенсивное использование
научных достижений при разработке новых видов вооружения. Наглядным
примером стало изобретение танка (впервые использованного в битве при
Сомме). Первоначально 335 танк бил чем-то вроде снабженного орудиями
бронированного корабля, приспособленного к передвижению по земле. Танки
получили широкую известность как “сухопутные крейсеры” или, как их чаще
называли, “моторизованные монстры”, “ходячие крепости”, “гигантские
жабы”. В Первой мировой войне их роль была довольно ограниченной, однако
впоследствии они становятся одним из основных средств ведения
сухопутного боя. После Первой мировой войны отдельные научно-
исследовательские программы, посвященные разработке танков и другой
военной техники, слились в единый непрерывный процесс.
В эпоху Второй мировой войны были сделаны три технологических
открытия, заложившие фундамент современных вооруженных сил: создание
ядерного оружия, изобретение реактивного снаряда и применение радара для
организации защиты и нападения. В послевоенный период все три открытия
слились воедино: ракета получила ядерную боеголовку, для управления ею
стала применяться система электронного наведения. Ряд важнейших
технологических новшеств, ставших неотъемлемой частью нашей обычной
жизни, также восходит к разработкам Второй мировой войны или к первым
послевоенным стратегическим разработкам. В их число входят реактивная
авиация, телекоммуникации и информационные технологии6).
Если говорить о числе потерянных человеческих жизней, становится
ясно, что в двадцатом веке человечество было одержимо войной как никогда
p`mee за всю свою историю. Уже сегодня количество убитых на войне в
нынешнем столетии превышает 100 миллионов — в среднем 3500 жизней в
день. Большинство этих людей погибло в двух мировых войнах, но в течение
всего двадцатого века то в одном, то в другом месте на планете постоянно
идет война.
Война и агрессия
Почему войны не исчезают? Может возникнуть впечатление, что
готовность людей участвовать в войнах зависит от присущей им от рождения
склонности к агрессии. Может быть, агрессия от природы присуща человеку,
и это находит выход в разрушительных войнах? На самом деле такая точка
зрения не выдерживает критики. Война имеет весьма мало общего с
реализацией агрессивных импульсов, хотя не исключено, что поле боя дает
возможность некоторым людям проявить дотоле скрытое стремление к
убийству. Агрессия — характерная черта самых разных сторон человеческой
деятельности, однако, лишь немногих она толкает на убийство себе
подобных. Подавляющее большинство тех, кому пришлось убивать других,
делали это в военное время, и многие из нас хорошо знают или встречали
таких людей. Однако обычно мы их не боимся, поскольку понимаем, что их
действия на войне сильно отличаются от персональной агрессивности,
которую индивид может проявлять в обыденной жизни.
Во всех армиях обязательно проходят строевую подготовку и приучают к
дисциплине. Такие занятия способствуют поддержанию хорошей физической
формы и групповой солидарности, что необходимо для победы в бою, вместе
с тем эти занятия меняют привычные реакции людей, делают их терпимыми к
пролитию крови. Гвин Дайер, много занимавшийся изучением войн и
агрессивности замечает по этому поводу: 336
Основное назначение армий — это, в конечном счете, убийство,
следовательно, главным в подготовке солдата становится обучение
тому, как преодолевать тот барьер, который существует на пути к
фактическому применению насилия, чтобы в соответствующих
обстоятельствах, столкнувшись с конкретным врагом, солдаты могли
в итоге убить его. Подавляющее большинство людей нужно
специально учить убивать, хотя есть и исключения. Иногда
встречаются “прирожденные солдаты” — люди, получающие наибольшее
удовлетворение от мужского товарищества, от боевого задора, от
преодоления физических и психологических препятствий. Такой
человек не обязательно стремится убивать других людей, но у него
не возникает трудностей, если придется убить в ситуации, лающей
моральное оправдание такого шага, например, на войне, и это та
цена, которую он должен заплатить за достижение желаемой цели...
Но армии отнюдь не заполнены такими людьми. Напротив, их так
мало, что они составляют лишь скромную долю даже в небольших
профессиональных военных отрядах, сосредотачиваясь в основном в
специальных высокооплачиваемых частях типа коммандос. В больших
армиях, набираемых по призыву, они бесследно растворяются в
массе обычных людей. Именно этих обычных людей, которые вовсе не
хотят сражаться, армия должна принудить убивать.7)
Во время Второй мировой войны полковник армии США С. Л. А. Маршалл
провел множество интервью с солдатами почти четырехсот пехотных рот.
Результаты чрезвычайно удивили его. Маршалл обнаружил, что лишь 15%
солдат хотя бы один раз стреляли во время боя, причем даже тогда, когда
их позиции атаковались и их жизнь была в опасности. Солдат эти данные
поразили не меньше, чем их офицеров, так как каждый думал, что только он
уклоняется от своих обязанностей. Солдаты стреляли только в присутствии
других людей, в первую очередь офицеров, и никогда в одиночестве. Их
нежелание стрелять не имело ничего общего со страхом, оно отражало их
отвращение к убийству “без необходимости”8).
Таким образом, войны не являются прямым следствием человеческой
агрессивности. И причины войн, и частота, с которой они ведутся, должны
определяться совершенно иными факторами. К числу наиболее важных из них
относится развитие государства как общественной структуры — от
традиционного до современного национального. Как мы уже говорили, во
времена древних охотников и собирателей войн в полном смысле этого слова
me существовало. Случавшиеся тогда вооруженные конфликты скорее были
возбуждающим и опасным ритуалом, больше напоминающим спорт, чем войну;
их участники старались свести кровопролитие к минимуму, а отнюдь не