существуют до сих пор), обладали более простой структурой, чем
земледельческие общества, возникшие в более поздний исторический период.
Например, в племенах охотников и собирателей не существовало особых
правящих групп или политической власти, обычной для сельскохозяйственных
обществ. Традиционные государства были еще сложнее и масштабнее: в них
уже имелось ярко выраженное классовое деление, а также развитые
политические, правовые и культурные институты. Наконец, появились
индустриальные общества, превосходящие по своей сложности любой
предшествующий тип: количество специальных институтов и организаций в
этих обществах необычайно велико.
Анализируя процесс усложнения, исследователи часто прибегают к
понятию дифференциации. По мере того как общества усложняются, сферы
социальной жизни, ранее существовавшие совместно, начинают
дифференцироваться, т. е. отделяться друг от друга. Возрастающая
дифференциация и усложнение человеческого общества, утверждают
эволюционисты, может быть сопоставлена с процессами формирования
биологических видов. Биологическая эволюция также направлена от простого
к более сложному. Строение организмов, находящихся на нижней ступени
эволюционной шкалы, таких, как амеба, значительно проще строения высших
животных.
В процессе биологической эволюции развитие от простых организмов к
более сложным объясняется на основе понятия адаптации к окружающей среде
— насколько хорошо животные приспособлены к материальному окружению (см.
главу 2, “Культура и общество”). Более сложные организмы обладают
большей способностью к адаптации и выживанию в своем окружении, чем
простейшие. Отсюда, говорят эволюционисты, очевидна параллель между
биологическим развитием и последовательной сменой исторических типов
общества. Чем сложнее общество, тем большей “выживаемостью” оно
обладает.
Социал-дарвинизм
В ранних теориях социальной эволюции, возникших в XIX веке,
эволюционизм часто связывался с прогрессом, т.е. движением к более
морально совершенным формам общества. Одним из вариантов этого
направления, завоевавшим особую популярность на рубеже XIX-XX веков, был
социал-дарвинизм. Как следует из его названия, социал-дарвинизм возник
под влиянием работ Чарльза Дарвина, посвященных биологической эволюции.
Данная теория утверждает, что между человеческими обществами идет та же
борьба за существование, что и между биологическими организмами.
Современные западные общества одержали верх в этой борьбе и, таким
образом, представляют собой высшую стадию социального прогресса,
достигнутую человечеством. Некоторые авторы использовали идеи социал-
дарвинизма для оправдания превосходства белых над черными, разрабатывая
“научное” подтверждение расизма; эта теория использовалась для поддержки
доминирующей позиции Запада. Пик ее популярности приходится на время
“драки за Африку” между европейскими державами — до того, как возникла
современная “полевая” антропология, которая впервые продемонстрировала
разнообразие человеческих культур и тем самым развенчала лежавшее в
основе социал-дарвинизма “европоцентрическое” мировоззрение. К концу
1920-х годов социал-дарвинизм был окончательно дискредитирован, вместе с
ним упала популярность и социального эволюционизма в целом. 593
Однолинейная и мультилинейная эволюция
Теории социальной эволюции XIX века часто склонялись к
однолинейности, утверждая существование единственной линии развития
человеческого общества, от простого к более сложному. Предполагалось,
что все общества, восходя по пути эволюции, должны проходить одни и те
же стадии развития. В последние несколько десятилетий в социологии
произошло своеобразное возрождение эволюционных теорий, однако акцент
делается уже не на однолинейности, а на мультилинейиости2).
Мультилинейные теории предполагают, что возможно существование различных
путей развития, ведущих от одного типа общества к другому. Согласно этим
взглядам, различные типы обществ могут быть классифицированы в
зависимости от уровня их сложности и дифференциации, однако не
существует единого пути, проходимого всеми обществами.
Сторонники теорий мультилинейной эволюции также считают, что
усиление адаптации к окружающей среде является основным механизмом
изменений. Они полагают, что каждый последующий тип общества более
эффективно адаптирован к своему окружению, чем предыдущий, более
простой. Например, аграрные общества более эффективны в обеспечении
постоянного добывания продовольствия, чем племена охотников и
собирателей. Но, тем не менее, современные эволюционисты избегают
трактовать совершенствование адаптивной способности как “прогресс”.
Теория эволюции Толкогга Парсонса
Одной из самых влиятельных теорий нашего времени является теория,
развитая Толкоттом Парсонсом. Он предлагает считать социальную эволюцию
расширением биологической, хотя фактические механизмы той и другой
различны. Оба типа эволюции могут быть поняты в терминах так называемых
эволюционных универсалий, т. е. тех типов развития, которые
обнаруживаются по крайней мере в нескольких случаях в независимых друг
от друга условиях и значительно повышают жизнеспособность. Примером
эволюционной универсалии в мире природы является зрение. Оно не просто
появилось в каком-то случайном, изолированном уголке живой природы, а
развилось независимо у нескольких видов. Способность видеть позволяет
неизмеримо, по сравнению с незрячими видами, увеличить спектр реакций,
скоординированных с изменениями окружающей среды, и поэтому имеет
громадную адаптационную ценность. На высших стадиях биологической
эволюции зрение становится необходимой характеристикой всех животных.
В любой человеческой культуре, отмечает Парсонс, фундаментальное
значение имеет коммуникация; ее основой является язык. Таким образом,
язык — это первая и важнейшая эволюционная универсалия; нам неизвестны
человеческие общества, не обладающие языком. Тремя другими
универсалиями, которые обнаруживаются даже в самых ранних формах
общественной жизни, являются религия, родственные отношения и
технология. Эти четыре универсалии связаны с настолько важными для
человеческого общества аспектами, что без них невозможен никакой процесс
социальной эволюции.
Согласно точке зрения Парсонса, социальная эволюция может быть
понята как процесс прогрессирующей дифференциации социальных институтов,
так как общества развиваются от простого к сложному. Ранние типы
общества проявляют очень 594 низкий уровень дифференциации, для них
характерно то, что Парсонс называет “конструктивным символизмом”. В
данном случае идет речь о существовании некоего набора символов, в
основном религиозного характера, пронизывающих практически все стороны
социальной жизни. В качестве примера культуры, находящейся на низшей
стадии социальной эволюции, Парсонс (как и Дюркгейм) рассматривает
племена австралийских аборигенов. Эти общества структурированы
исключительно на основе родственных отношений, которые, в свою очередь,
выражают религиозные взгляды, а также связаны с хозяйственной
деятельностью. Личная собственность индивидов в этих обществах очень
мала; институт племенных вождей в сколько-нибудь различимом виде не
существует; производство также отсутствует, поскольку средства к
существованию дают охота и собирательство.
Следующая ступень эволюции — уровень “развитого первобытного
общества”. В этом типе на смену эгалитарным отношениям приходит система
стратификации, причем наряду с классовым делением нередко существует и
этническое. В развитых первобытных обществах возникает особая
производственная система, основанная на скотоводстве или земледелии, а
также постоянные поселения. Религия начинает отделяться от других сторон
социальной жизни и попадает в ведение специфической социальной группы —
священников или жрецов.
Двигаясь далее по этой шкале, мы обнаруживаем то, что Парсонс
называет “промежуточными обществами”. Этим термином он обозначает
общества, которые большинство других авторов именует цивилизациями или
традиционными государствами, — такие, как древний Египет, Рим и Китай.
Такие общества связаны с возникновением письменности и грамотности.
Религия еще более усложняется, приводя к развитию систематической
теологии, и выступает уже совершенно обособленно от политических,
экономических и семейных отношений. Политическое руководство приобретает
форму государственных администраций, во главе которых стоит
аристократия. На этой стадии возникает ряд новых эволюционных
универсалий: особые формы политической легитимности, бюрократические
организации, денежный обмен и специальная система законов. Появление
каждой из них, утверждает Парсонс, многократно увеличивает способность
общества интегрировать в свой состав большие массы людей.
Индустриальные общества занимают высшую ступень в эволюционной схеме
Парсонса. Они гораздо более дифференцированы, чем общества
промежуточного типа. Политическая и экономическая системы в них явно
отделены друг от друга, а также от законодательной системы и религии.
Появление массовой демократии создает возможность вовлечения всего
населения в участие в политическом процессе. Индустриальные общества
имеют гораздо большую территориальную целостность, чем предшествующие
типы, и отделены друг от друга четкими границами. Исключительная