остаются родителями даже тогда, когда у них появляются внуки, и эти
связи позволяют объединять различные поколения. Несмотря на то, что
процесс культурного развития протекает более интенсивно в младенчестве и
раннем детстве, чем на позднейших стадиях, обучение и приспособление
пронизывают весь жизненный цикл человека.
В следующих разделах мы продолжим тему “"природа" против
"воспитания"”, поставленную в предыдущей главе. Сначала мы
проанализируем ход развития индивида от рождения до раннего детства,
выделяя основные стадии изменений. Различные авторы дают разные
интерпретации того, как и почему развиваются дети, мы рассмотрим и
сравним их подходы. Затем обратимся к анализу групп и социальных
контекстов, оказывающих влияние на социализацию в течение различных
этапов жизни индивида.
“Несоциализированные” дети
На что были бы похожи дети, если бы каким-то образом росли без
влияния со стороны взрослых? Очевидно, ни одна гуманная личность не
может пойти на такой эксперимент и вырастить ребенка вне человеческого
окружения. Однако (69стр) существует ряд случаев, широко обсуждавшихся в
специальной литературе, когда дети первые годы жизни проводили без
нормальных человеческих контактов. Прежде чем обратиться к изучению
обычного процесса детского развития, рассмотрим два таких случая.
“Авейронский дикарь”
9 января 1800 года близ деревни Сен-Серин в Южной Франции из леса
b{xkn странное существо. Несмотря на то, что оно передвигалось прямо,
оно походило больше на животное, чем на человека, хотя вскоре в нем
опознали мальчика одиннадцати или двенадцати лет. Он изъяснялся только
пронзительными, странными звуками. Мальчик не имел представления о
личной гигиене и облегчался там, где ему этого хотелось. Его передали
местной полиции, затем поместили в местный приют. Первое время он
постоянно пытался убежать, причем обратно его возвращали с трудом, и не
мог примириться с необходимостью носить одежду, срывал ее с себя. Никто
не обратился за ним и не признал себя его родителями.
Медицинское обследование ребенка не выявило у него никаких
существенных отклонений от нормы. Когда ему показали зеркало, он, по-
видимому, увидел отражение, но не узнал себя. Однажды он попытался
схватить в зеркале картофелину, которую там видел. (На самом деле
картофелина находилась позади него.) После нескольких попыток, не
поворачивая головы, он схватил картофелину, протянув руку назад.
Священник, наблюдавший мальчика изо дня в день, писал:
Все эти маленькие детали, а также многое другое, доказывают, что
этот ребенок не является абсолютно лишенным разума и способности
рассуждать. Тем не менее, мы вынуждены сказать, что во всех
случаях, не связанных с естественными потребностями и
удовлетворением-аппетита, от него можно ожидать поведения,
подобного животному. Если у него и есть ощущения, то они не
рождают никакой мысли. Он даже не может сравнивать свои ощущения
друг с другом. Можно подумать, что между его душой, или разумом,
и его телом не существует связи..1)
Позднее мальчика доставили в Париж, где предпринимались
систематические попытки превратить его “из зверя в человека”. Это
удалось лишь отчасти. Его приучили соблюдать элементарные гигиенические
нормы, он стал носить одежду и научился самостоятельно одеваться. И все
же его не интересовали ни игрушки, ни игры, он так и не смог овладеть
больше чем несколькими словами. Насколько можно судить по детальному
описанию его поведения и реакции, это не было вызвано умственной
отсталостью. Казалось, он либо не хочет освоить человеческую речь, либо
не может. В дальнейшем своем развитии он достиг немногого и умер в 1828
году в возрасте примерно сорока лет.
Джени
Невозможно достоверно установить, как долго “Авейронский дикарь”
провел в лесу и страдал ли он каким-либо отклонением, из-за которого не
смог развиться в нормальное человеческое существо. Существуют, однако,
современные примеры, дополняющие наблюдения за поведением “Авейронского
дикаря”. Одним из последних случаев является жизнь Джени, калифорнийской
девочки, которая находилась (70стр) в запертой комнате с
полуторагодовалого возраста и до почти тринадцати лет2). Отец Джени
практически не выпускал из дома свою постепенно слепнувшую жену. Связь
семьи с внешним миром осуществлялась через сына-подростка, который
посещал школу и ходил за покупками.
У Джени был врожденный вывих бедра, из-за которого она не смогла
научиться нормально ходить. Отец ее часто бил. Когда девочке исполнился
год, отец, по-видимому, решил, что она умственно отсталая и “убрал” ее в
изолированную комнату. Дверь в эту комнату обычно была заперта, шторы
опущены. Здесь Джени провела следующие одиннадцать лет. Других членов
семьи она видела лишь тогда, когда они приходили ее кормить. Ходить в
туалет ее не научили, и значительную часть времени Джени была
привязанной к детскому ночному горшку совершенно голой. На ночь ее
отвязывали, но тут же помещали в спальный мешок, ограничивающий движения
рук. Связанную таким образом, ее помещали в детскую кроватку с
проволочными спинками и проволочной сеткой сверху. Так или иначе, она
провела в этих условиях одиннадцать лет. Услышать речь человека Джени
практически не могла. Если же она шумела или каким-то другим образом
привлекала внимание, отец ее бил. Он никогда с ней не разговаривал; если
она чем-то его раздражала, он обращался к ней с резкими,
нечленораздельными звуками. Ни игрушек, ни чего-то, чем можно было бы
занять себя, у нее не было.
В 1970 году мать Джени бежала из дома, взяв ее с собой. На состояние
девочки обратил внимание работник социальной службы, и ее поместили в
детский госпиталь в отделение реабилитации. Первое время она не могла
стоять прямо, бегать, прыгать или ползать, и ходила неуклюжей, шаркающей
походкой. Психиатр описал девочку как “неприспособленное к жизни в
обществе, примитивное существо, непохожее на человека”. Однако в
отделении реабилитации Джени довольно быстро достигла успехов, научилась
нормально есть, ходить в туалет и привыкла одеваться, как другие
ребятишки. Однако почти все время Джени молчала, и лишь иногда она
смеялась. Ее смех был пронзительным и “нереальным”. Она постоянно, даже
в присутствии других, занималась мастурбацией, и не желала отказаться от
этой привычки. Позднее один из врачей госпиталя взял Джени к себе как
приемную дочь. Постепенно она освоила довольно широкий набор слов,
достаточный для ограниченного числа основных высказываний. Тем не менее,
ее владение речью осталось на уровне трех—четырехлетнего ребенка.
Поведение Джени усиленно изучалось, и в течение семи лет она
проходила различные тесты. Результаты показали, что девочка не была
слабоумной и не страдала врожденными отклонениями. По-видимому, с Джени,
также как и с “Авейронским дикарем”, случилось следующее. Возраст, в
котором они вступили в близкий контакт с людьми, был гораздо больше, чем
тот, в котором дети легко обучаются языку и овладевают прочими
человеческими навыками. По-видимому, существует какой-то “критический
период” для усвоения языка и других сложных навыков, после которого
овладеть этим в совершенстве уже невозможно. “Дикарь” и Джени дают
представление о том, какими могут быть несоциализированные дети.
Несмотря на испытания, которым они подверглись, и на то, что у каждого
из них сохранились многие нечеловеческие реакции, никто из них не
выказывал какой-либо особой агрессивности. Они быстро шли на контакт с
теми, кто обращался к ним с симпатией, и усваивали минимальный набор
обычных человеческих навыков.
(71стр) Конечно, при интерпретации подобного рода случаев нужна
осторожность. Возможно, в каждом из этих примеров имело место умственное
отклонение, которое не удалось диагностировать. С другой стороны,
печальный жизненный опыт мог привести к психологической травме,
помешавшей овладеть навыками, которые большинство детей приобретает в
более раннем возрасте. И все же между этим двумя и другими подобными
случаями существует достаточное сходство, чтобы предположить, насколько
ограниченными были бы наши способности, если бы не имелось длительного
периода ранней социализации.
Давайте непосредственно рассмотрим начальные фазы развития ребенка.
Это поможет нам более обстоятельно представить процессы превращения
младенца в “полноценного человека”.
Ранние этапы развития младенца
Развитие органов чувств
Все человеческие младенцы от рождения обладают способностью
различать определенного рода чувственную информацию и реагировать на
нее. Раньше было принято думать, что новорожденный находится под
воздействием непрерывного потока ощущений, которые он совершенно не в
состоянии дифференцировать. Известный психолог и философ Уильям Джеймс
писал: “Глаза, уши, нос, кожа и кишечник малыша одновременно ощущают мир
как некий единый, гулкий и мутный беспорядок”3). Большинство современных
исследователей считают описание Джеймса неточным, поскольку уже в первые
часы жизни новорожденный избирательно реагирует на окружение.
Начиная со второй недели узорчатая поверхность (полоски,
концентрические круги, картинки, напоминающие лица) привлекают внимание
младенца чаще, чем ярко раскрашенная, но однородная поверхность. До
месячного возраста эти способности к восприятию развиты слабо, и
предмет, удаленный более чем на тридцать сантиметров, воспринимается
ребенком как некое расплывчатое пятно. После этого зрение и слух