Исследователи указывают, что дети “вырастают так быстро”, что
специфический характер детства начинает исчезать15). Например, даже
совсем маленькие дети имеют возможность смотреть те же телевизионные
программы, что и взрослые, гораздо раньше узнавая “взрослый мир”, чем
предыдущие поколения.
Юность
“Подросток” — понятие, характерное для современных обществ.
Биологические изменения, связанные с половой зрелостью (моментом,
начиная с которого индивид становится способным к взрослой сексуальной
активности и воспроизводству), универсальны. Тем не менее, во многих
ранних культурах эти изменения не вносили такого беспокойства и
нестабильности, которое часто наблюдается у молодых людей современного
Запада. В случае, когда, например, система возрастных рангов существует
параллельно с особыми обрядами вступления человека во взрослое
состояние, процесс психосексуального развития совершается проще.
Юношеству в традиционных культурах приходилось “отучиваться” меньше, чем
их сверстникам в современных культурах, поскольку изменения происходили
медленнее. Наступает момент, когда перед детьми встает необходимость
перестать быть детьми, убрать игрушки и порвать с детскими привычками. В
традиционных культурах в связи с тем, что дети работают наравне со
взрослыми, процесс “отвыкания” от детства обычно менее суров.
Специфика “быть подростком” в западных странах связана и с общим
расширением прав детей, и с процессом формального образования. Подростки
часто пытаются действовать как взрослые, однако законом они
рассматриваются как дети. Они могут пожелать работать, но вынуждены
оставаться в школе. Они располагаются “посередине” между детством и
зрелостью, и растут в обществе, которое само по себе постоянно меняется.
Молодые взрослые
По-видимому, это состояние все более и более выделяется в особую
стадию личностного и сексуального развития граждан современных обществ.
Молодые (90стр) люди в возрасте 20 лет, принадлежащие в основном к
состоятельным группам, хотя и не только к ним, берут “тайм-ауты”, чтобы
путешествовать, приобрести сексуальный, политический и религиозный опыт.
Значение этого “моратория” ввиду распространения длительного периода
обучения будет, по-видимому, возрастать16)
Зрелость
Большинство молодых взрослых на Западе сегодня могут ожидать, что их
жизнь продлится до старости. В прежние времена лишь немногие с
уверенностью могли рассчитывать на такое будущее. Смерть от болезней,
эпидемий, травм среди взрослых была значительно более частой, чем
сегодня, и для женщин риск был намного выше вследствие высокого уровня
смертности при родах.
С другой стороны, некоторые из тех нагрузок, которые мы переживаем
сегодня, были выражены значительно слабее. Люди обычно поддерживали
более тесные отношения с родителями и родственниками, чем сегодня, и их
ежедневная работа была схожа с той, которой занимались предки. В наше
время при заключении брака, в семейной жизни и в других социальных
контекстах, как правило, приходится иметь дело с неопределенностью. Мы
можем “делать” собственную жизнь в большей степени, чем люди прошлого.
Например, сексуальные и брачные связи сегодня определяются не
родителями, а инициативой и выбором индивида. Это предоставляет индивиду
больше свободы, но одновременно большая ответственность может вызвать
трудности и напряжения.
Умение в среднем возрасте сохранить способность ориентироваться на
будущее имеет особое значение в современных обществах. Большинство людей
не собираются “делать одно и то же всю жизнь”, как это было принято в
традиционных культурах. Случается, что, посвятив себя какой-либо
карьере, к середине жизни человек обнаруживает, что он не удовлетворен
достигнутым, и дальнейшие перспективы утрачены. В момент, когда дети
покидают дом, у женщин, отдавших свою молодость семье, возникают
сомнения, являются ли они сами социально ценными. Явление “кризиса
середины жизни” — это проблема многих людей среднего возраста. Человек
может чувствовать, что отказался от возможностей, которые предлагала
жизнь, и что теперь он никогда не достигнет целей, о которых мечтал с
детства. Тем не менее, нет никаких причин к тому, что этот переход
должен вызывать смирение или ввергать в отчаяние: освобождение от
детских мечтаний может принести человеку свободу.
Старость
В традиционных обществах старым людям, как правило, оказывалось
большое уважение. В культурах с возрастной градацией “старейшины” обычно
имели главное, часто решающее, слово в делах, касающихся всей общины.
Авторитет мужчин и женщин в семьях обычно увеличивался с возрастом. В
индустриальных обществах, наоборот, старикам обычно недостает авторитета
как в семье, так и в более широком социальном контексте. Выбывая из
состава рабочей силы, они могут стать беднее, чем когда-либо раньше в
жизни. В то же время происходит значительное увеличение доли населения
старше шестидесяти пяти. В Британии в 1900 году только один из тридцати
был старше шестидесяти пяти лет. Сегодня это соотношение составляет один
к пяти. Такие изменения имеют место во всех индустриально развитых
странах (см. главу 18, “Народонаселение, здоровье и старение”).
(91стр) В традиционных культурах достижение старости знаменовало
вершину положения, которого индивид — по крайней мере, мужчина - мог
достичь. В индустриальных обществах уход на покой приводит к прямо
противоположным последствиям. Старым людям, живущим отдельно от детей и
вытесненным с экономической арены, нелегко оплачивать последний этап
своей жизни. Принято думать, что успешно переживают старость те, кто
обращается к своим собственным ресурсам и оказывается менее
заинтересованным во внешних денежных поступлениях, которые может
предложить общество. Это, без сомнения, так, но есть основания полагать,
что в обществе, где в старости многие граждане сохраняют хорошее
физическое здоровье, все большее значение будет приобретать взгляд,
устремленный во “внешний мир”. Ушедшие на покой могут обрести
возрождение в так называемом “третьем возрасте” (следующем за детством и
зрелостью), в котором начинается новая фаза образования и обучения.
Смерть и преемственность поколений
В средневековой Европе смерть была гораздо более видимой, чем
сейчас. В современном мире значительная часть людей умирает в замкнутой
обстановке больниц, лишенная контактов с близкими и друзьями. Сегодня на
Западе смерть рассматривается скорее как конец индивидуальной жизни, чем
как часть процесса обновления поколений. Ослабление религиозных
верований изменило наше отношение к смерти. Как правило, смерть
становится для нас предметом, не подлежащим обсуждению. Страх перед
смертью воспринимается как данность, и поэтому врачи и родственники
часто скрывают от смертельно больного человека, что он скоро умрет.
По мнению Элизабет Кюблер-Росс, адаптация к неизбежности смерти —
это сжатый процесс социализации, включающий несколько стадий. Первая
стадия — отрицание, когда индивид отказывается принимать то, что с ним
происходит. Вторая — гнев, в особенности у тех, кто умирает относительно
молодым и испытывает обиду за преждевременный уход из жизни. За этим
следует стадия торговли. Индивид заключает сделку с судьбой или с Богом,
обязуясь умереть спокойно, если ему, например, удастся увидеть важное
событие, такое, как свадьбу или день рождения. Далее индивид может
впасть в депрессию. Наконец, если эту стадию удается преодолеть, он,
возможно, приходит к стадии приятия, когда перед лицом надвигающейся
смерти устанавливается спокойствие.
Кюблер-Росс отмечает, что, когда она опрашивала аудиторию,
выяснялось, что людей больше всего страшит в умирании неизвестность,
боль, разъединение с любимыми или оставшиеся незавершенными проекты. По
ее мнению, такие представления в действительности лишь вершина айсберга.
Большая часть того, что мы связываем со смертью, подсознательна, и если
мы хотим умереть в согласии, следует извлечь это на свет. Подсознательно
люди не могут представить свою смерть иначе как некое злобное начало,
пришедшее наказать их — как они неосознанно думают о серьезной болезни.
Если он смогут понять, что эта ассоциация иррациональна — что, например,
неизлечимая болезнь не есть наказание за прегрешения — процесс будет
менее болезненным17).
В традиционных культурах, в которых дети, родители и старики часто
живут в одном доме, обычно четко осознается связь между смертью и сменой
поколений. (92стр)
Индивиды ощущают себя частью семьи и общества, которые продолжаются
бесконечно, не зависимо от мимолетного личного существования. В таких
условиях на смерть можно было смотреть с меньшей тревогой, чем в
динамично изменяющихся социальных условиях индустриального мира.
Социализация и индивидуальная свобода
Поскольку культурные установки, среди которых мы родились и достигли
зрелости, так значительно влияют на наше поведение, может сложиться
представление, что мы лишены индивидуальности или свободы воли.
Получается, что нас вгоняют в шаблоны, приготовленные заранее обществом.
Некоторые социологи писали о социализации — и даже о социологии в целом!
— как будто так оно и есть, но такой взгляд принципиально неверен.
Конечно, тот факт, что от рождения до смерти мы вовлечены во
взаимодействие с другими, обусловливает нашу личность, жизненные
ценности и поведение. Но социализация также — источник той самой
индивидуальности и свободы. В ходе социализации каждый обретает