Поистине, это так.
Я не понимал… Однажды, я должен был пойти к дантисту F. и я чувствовал себя действительно плохо, как будто я был в конце своей жизни. Я чувствовал себя таким …истощенным всеми этими людьми, снующими и суетящимися вокруг. И я не понимал как много того, другого воздуха я уже впитал ( вы не понимаете, что вы вобрали много, много того другого воздуха). Я вернулся домой и, внезапно, что за невообразимый ПОТОК ЖИЗНИ начал вливаться. Тело, эти биллионы клеток всё пили, пили и пили, как если бы … я не могу сказать. Это … это конкретно!
Это поистине нектар. Это нечто, что не испытывалось никогда.
Поэтому для тела, это божественно; это – Божественное. Это восхитительно, очаровательно. Это восторг. Не нужны слова, но тело понимает! Оно понимает.
* * *
(Шри Ауробиндо:)
It is Thy rapture flaming through my nerves
And all my cells and atoms thrill with Thee;
My body Thy vessel is and only serves
As a living wine-cup of Thy ecstasy.
Это твой восторг пытает сквозь мои нервы
И все мои клетки и атомы трепещут Тобой
Мое Тело – Твой сосуд и единственный слуга
Как живой кубок с вином Твоего экстаза
(5:135)
* * *
Ты не можешь себе представить, как это чудесно… Действительно, это как будто тело – это тело, эти клетки прожили тысячи лет, проходя пустыню за пустыней и внезапно они находят жизнь – воду, которую они никогда не знали; воздух, который они никогда не знали и который был их первым глотком. Это невероятно, я уверяю тебя. Это невероятно! Это невыразимо – это факт. Ты не можешь это ни с чем сравнить.
И это – жизнь!
Это - жизнь. Жизнь, которая будет … строить всё, которая будет создавать жизнь, которой еще не было.
Которой еще никогда не было…
Мы увидим, какое будущее ожидает нас – это не занимает меня.
(молчание)
Этот набухающий восторг в теле!
Это невероятно, невыразимо!
Это полная революция, переворот. Я не знаю как описать это: это было мертво, а сейчас оно живет. Как ты можешь выразить это. И даже, стараясь выразить, это… Да.
* * *
(Шри Ауробиндо:)
All my cells thrill swept by a surge of splendour.
Rigid, stone-like, fixed like a hill or statue,
Vast my body feels and upbears the world's weight;
Dire the large descent of the Godhead enters
Limbs that are mortal.
Все мои клетки затрепетали, сметенные волной великолепия
Жестокое как камень, неподвижное как гора или статуя,
Обширность моего тела чувствовала и поддерживала груз мира;
Ужасно обширное нисхождение Божества входящего
В смертные члены…
(5:35)
(Мать:) «Когда придет новый способ существования, чистый и беспримесный, то тело, сознание тела, все еще будет иметь эту реакцию… ( Мать делает движение изумления) удивления чем-то, что до сих пор казалось невозможным.» (4.04.70)
* * *
Но это они не забудут – они не забудут. Это оставляет чудесный отпечаток везде в его мириадах клеток. С этого момента это – то, что помогает, что будет помогать ему пройти это очищение (действительно болезненное) от всего, что осталось от старой рыбы, понимаешь. Это трудный путь: это старая смерть, которая все еще липнет к тебе, да (улыбаясь), остаешься … старой рыбой, которая должна еще быть очищена.
Но это оставляет такой отпечаток … я не знаю.
Это подобно разрушению в изменении. Я не могу объяснить тебе: оно было мертво, а сейчас оно живет; оно было заключено в тюрьму всякого рода вещей и пуфф…, тюрьма ушла! Вы должны дышать, чтобы … внезапно воспринимаешь некий КАТАКЛИЗМ, который это создает в тех корчах, но чудесный катаклизм!
Это переворот всего: была смерть, а теперь жизнь (хотя тело думало, что была жизнь тогда, когда была в действительности смерть.
Все перевернуто. И не в голове – тело поняло.
Оно поняло навеки.
(молчание)
Пойдем, прогуляемся немного…
* * *
(Мать:) «Ментально вы можете объяснить все, но это абсолютно ничего не значит. Для тела, для материального сознания это абстракция. Как только материальное сознание усваивает, постигает что-то, оно знает это в сто раз лучше, чем мы можем знать что-либо через ментальное знание. Когда оно знает, оно получает власть делать – это дает ему силу делать.» (13.03.68 г.)
«Раньше, давно, много лет назад, когда бы я ни имела переживание, это был ум, который в большей или меньшей степени извлекал выгоду из этого, затем распространял его вокруг и использовал. Сейчас это не так: это напрямую тело, именно тело, имеет переживание и это более истинно. Существует определенная интеллектуальная позиция, которая накладывает некую вуаль или некую…, я не знаю, нечто, нечто нереальное на наше восприятие вещей – это позиция, только позиция. Это как будто вы смотрите сквозь вуаль, или нечто, определенная атмосфера. Тогда как тело воспринимает вещь саму по себе – оно СТАНОВИТСЯ ей.» (25.07.70 г.)
(Мы продолжили нашу прогулку. Все деревья вокруг нас выступали с поразительной четкостью на горизонте. Сатпрем продолжал:)
Поэтому они все проводят свое время, поклоняясь могиле Матери и Шри Ауробиндо вместо того, чтобы делать СКВАЖИНУ в ней!
(молчание)
Это будет таким прекрасным днем, когда эта могила мира, могила боли, лжи и ужаса, РАЗРУШАЯСЬ, ОТКРОЕТСЯ, когда, наконец, выйдет в существование новая земля на открытый воздух, в наполненный восторгом воздух, истинный воздух, действительно истинный …
Это ИСТИННЫЙ мир, знаешь! (прерывающимся голосом) Это… Истина. На этот раз, это истина, просто истина.
(молчание)
Возможно, милость нашего времени, нашего столетия, нашего …(милость нашего ужаса, можно сказать) в том, что мы достигли такой ужасной точки, что… вещи будут рушиться и мы будем всплывать во что-то еще. Не разрушим бомбами – это все еще триумф старой смерти – но нечто, что рушится в человеческом сознании. Это, возможно, милость этого ужасного века. До него Ужас имел приятную маску: он имел красивую литературу, красивую религию, красивую духовность. Все было позолочено и респектабельно: сейчас же, это абсолютная нагота. И это также милость. Вы больше не можете обманываться. Есть полная иллюзия того, что никто больше не может иметь надежду; все закончено. Это мгновения милости именно потому, что иллюзия большей частью разбита.
Мы посидим немного?
(Мы сели на краю поля под красивым деревом с гладким прямым стволом)
(Люк:) Беда в том, что в этом мире, скажем, в обществе, - если человек имел такое переживание, если его крик разрывает вуаль, разрушает тюрьму, он будет сразу думать, что он сходит с ума!
(Сатпрем:) Вы не должны никогда забывать, что эта “другая вещь” – это истинное божественное, это чистое Божественное, живое Божественное. Поэтому оно основательно позаботится о … том, что бы ни случилось. Можно сказать, что оно автоматически заботится о том, что здесь есть. В этом то все и дело: это “немыслимо”, это … автоматично, без усилия, естественное чудо. Полностью естественное: “оно” делает точно то, что необходимо, и “оно” точно знает все, что нужно знать.
Те, кто станут психами – это те, кто будут мошенничать тем или иным способом.
Это выверено – так должно быть, я полагаю! Если вы всплывете полностью в это, то, возможно, будет взрыв; все будет разбито вдребезги, распылено. На сколько я могу говорить, это приходит стадиями. Стадиями, на которых затрагивается все более глубокий физический уровень. Естественно, чем он глубже, тем более могущественна сила этого …
….Это выверено: нет нужды ни в каком описании, ни в какой системе потому, что это дивно и автоматически божественно.
Это в точности противоположно всему, что случается в этой подделке, искривленном уме, который способен взять самую чудесную духовность и превратить ее в самое чудесное жульничество – это ПРОТИВОПОЛОЖНО этому.
В некотором смысле это устрашение, но устрашение для старой смерти, для старой лжи, для всего, что искажено. Это то, что должно случиться с каждым … поистине в правильной “мере”, правильным способом, в правильный момент.
Только смерть может умереть!
О, знаешь, это так экстраординарно просто!
Только ложь может стать сумасшедшей!
Только то, что искривлено может стать искривленным… Это очень просто!…
(молчание)
Кто-то, очевидно, в первый раз должен открыть проход, потому, что … Кто-то должен это однажды сделать. И вот где работа, которую сделал Шри Ауробиндо, фантастична, знаешь, это невероятно.
Это невероятно…
* * *
(Шри Ауробиндо:)
I have been digging deep and long
Mid a horror of filth and mire
A bed for the golden river's song,
A home for the deathless fire.
I have labored and suffered in Matter's night
To bring the fire to man;
But the hate of hell and human spite
And the Titan kings assail, . . .
A voice cried, "Go where none has gone!
Dig deeper, deeper yet
Till thou reach the grim foundation stone
And knock at the keyless gate." . . .
[I] plunged through the body's alleys blind
To the nether mysteries
I have delved through the dumb Earth's dreadful heart
And heard her black mass' bell.
I have seen the source whence her agonies part
And the inner reason of hell.
Я копаю долго и глубоко
Среди ужаса, низости и грязи
Русло для песни золотой реки
Дом для бессмертного пламени.
Я трудился и страдал в ночи Материи,
Чтобы принести огонь людям,
Но ненависть ада и злоба людей
И Титаны короли атакуют …
Голос крикнул: «Иди туда, куда никто не ходил!»
Копай глубже, глубже еще
Пока не достигнешь зловещего камня основания
И не постучишь в дверь без ключа…»
Я погружался сквозь слепые аллеи тела
В нижние мистерии
Я копал сквозь немое ужасное сердце Земли
И слышал колокол ее черной мессы.