Малыши рождаются с тонким слухом и могут подключаться к человеческой речи, особенно к речи своих матерей и отцов, и целиком вовлекаются в этот процесс.
Восприимчивое зрение. Ваш малыш рождается зрячим, так же, как и слышащим. Когда ребенок не спит, его глаза непрерывно работают, сканируя все, что находится в пределах его поля зрения. Эта зрительная работа очень разумна и избирательна.
Психолог Роберт Фентц (Robert Fantz) с помощью разработанного им метода наблюдения за роговой оболочкой глаз малыша в то время, когда тот смотрит на визуальные объекты (см. главу 2), обнаружил, что новорожденные оказывают предпочтения, могут идентифицировать формы и работать с образцами. До Фентца традиционный взгляд состоял в том, что визуальный мир новорожденных изначально бесформенный и хаотичный, и они должны вначале научиться видеть очертания и формы. Фентц показал, что восприятие формы и выбор образцов — скорее врожденное, чем приобретенное свойство. И высший уровень визуальной системы — область извилин коры головного мозга уже при рождении готов к работе.
Примером того, как ваш новорожденный использует эти визуальные дары, служит его обращение к игрушкам как к игрушкам и к людям как людям. В упомянутых выше фильмах, сделанных в Гарвардском университете, можно видеть, как дети очень дифференцированно реагируют при виде своих матерей и игрушечной обезьянки. Малыши смотрели на мам с напряженным вниманием, бросая быстрые и короткие взгляды. Когда мамы отвечали им, дети отворачивались и изменяли свои жесты и звуки. Игра "в гляделки" сопровождалась сменой взглядов и отворачиваний от четырех до пяти раз в минуту. Малыши действовали с неизменным интересом, но при этом застенчиво избегали долгих взглядов.
Наблюдения за игрушечной обезьянкой были диаметрально противоположными. К трем неделям дети пристально глядели широко открытыми глазами на игрушку в течение длительного времени, при этом группировались, как будто готовились к нападению. Пальчики рук и ног были нацелены на обезьянку, и даже язык был высунут по направлению к ней. Их тела казались неподвижными, лица серьезными, и они редко мигали. Здесь не нужно было стесняться.
Из того же фильма становилось очевидным, что малыши знали, когда их мамы смотрели на них. Камеры располагались так, чтобы лица матери и младенца фиксировались параллельно, чтобы запечатлеть точный момент их взаимодействия. Когда мамы улыбались и смотрели на малышей, те вдохновенно исполняли сложные телодвижения и озвучивали их.
По истечении нескольких недель после рождения младенцы обладали потрясающей способностью узнавать, когда выражение лица соответствует звукам — нечто похожее на чтение по губам. Типичный опыт в этой области предлагал им сделать выбор из двух говорящих лиц на раздвоенном экране, сопровождаемом одной звуковой дорожкой. Дети больше смотрели на лицо, соответствующее речи, которую они слышали. Они знали, какие лица и голоса принадлежат друг другу — на любом языке.
Ваш малыш ожидает услышать ваш голос, когда он наблюдает, как вы говорите. Если звук какой-то другой, то это очень беспокоит его! Так, если ваш голос имитирует кто-то другой, малыш чувствует, что здесь что-то не так, и отворачивается.
Дети постарше могут правильно сопоставлять радостные и грустные звуковые дорожки с лицами, ведущими радостный или грустный монолог. Это указывает на знание того, какие звуки соответствуют каким эмоциональным состояниям.
И Лондоне при экспериментах с малышами детские стихотворения половину времени читали с нормальным выражением лица, а другую половину — слегка асинхронно с замедлением. Даже если несовпадение между движениями губ и звуком составляло только 400 миллисекунд, дети теряли интерес. Они отворачивались значительно реже, если звук был синхронным. Это привело исследователей к заключению, что сознание конгруэнтности (сопоставимости) между движениями губ и речевыми звуками должно быть врожденным. Этот факт еще сильнее впечатляет (или озадачивает), гели предположить, что эти дети (в возрасте от 1 до 3 месяцев) не понимают ни слова из того, что было сказано.
Этот талант сопоставимости перескакивает через языковой барьер. Например, когда шотландским детям предлагали одновременно с японскими лицами звуки речи, они с очевидностью останавливались на японских лицах, которые соответствовали японской звуковой дорожке, которую они слышали.
II возрасте всего нескольких дней после рождения французские дети предпочитали смотреть на лица, говорящие по-французски, а русские дети предпочитали смотреть на лица, говорящие по-русски. Как они могли отда-мать предпочтение родному языку, если слышали его всего несколько дней? В сознании они перепрыгнули через свой физический опыт.
быстрое обучение. Мы наблюдали, как новорожденные быстро копируют жесты взрослых, например, высовывание языка, широкое открывание рта и вытягивание губ. Чтобы проделывать это точно, они должны точно видеть рот, язык, брови и руки, но им не требуется практика. Когда только что родившиеся дети имитируют выражения лиц взрослых — печали, счастья и удивления, создается впечатление, что это требует не только простого наблюдения и копирования. Их способность проделывать это без колебаний наводит на мысль, что новорожденные уже "знают" эти человеческие выражения и готовы к немедленному диалогу с нами.
Обратите внимание на то, что диалог-имитация касается не слов, а только взглядов.
Наблюдение за вами для вашего новорожденного может быть источником радости или горя. Вспомните, как расстраивались недельные малыши, когда их мамы надевали маски и молчали во время одного из кормлений (см. главу 4). В процессе опыта с малышами постарше мам попросили помолчать и сохранять "каменное" (неподвижное) выражение лица в течение трех минут. Через пятнадцать секунд малыши уже знали: что-то случилось. Они реагировали пытливыми взглядами, криками и начинали вырываться. В зависимости от возраста малыши использовали разные способы, чтобы привлечь к себе внимание. Если это не удавалось, они погружались в уныние.
Более тяжелые эффекты наблюдались, когда мам просили выглядеть "расстроенными". Малыши плачем выражали протест, отворачивались и в течение нескольких последующих дней выглядели расстроенными и с подозрением посматривали на матерей. Психологи, проводившие это исследование, были так напуганы результатами, что эксперимент был приостановлен.
"Беседа" с вашим малышом очень похожа на ту, которую вы могли бы вести с кем-то другим, но без слов. Это показали гарвардские фильмы, в которых записаны "беседующие" матери и малыши. В короткие моменты малыши казались увлеченными контактом и демонстрировали интерес целевыми движениями, вниманием, выражением лица, возбуждением, различными движениями губ и языка. Как только мамы обнаруживали и отвечали на эти проявления чувств, малыши изменяли жесты и звуки — словно в свою очередь поддерживали ход беседы. Эдинбургский психолог К. Тревартен сделал заключение, что такая беседа — это врожденная способность.
Ваш малыш рождается готовым к близкому диалогу, словесному или бессловесному. Это переворот в нашем понимании малышей. Мы всегда фиксировали свое внимание на том, что они слабые и ограниченные. Их размеры и недостаточное развитие мышц создавали впечатление, что они не подготовлены к жизни. Мы полагали, что пройдет немало времени, прежде чем дети смогут делать простейшие физические вещи. И, конечно, они не способны на более сложные взаимоотношения.
В действительности же малыши рождаются подготовленными к социальным функциям раньше, чем становятся готовыми к восприятию мира физических предметов. Эмоциональное отношение и близкое общение возникают до искусного и умелого обращения с предметами. Иными словами, совершенное владение социальными навыками у младенцев имеется еще до совершенного владения физическими навыками. Революционное открытие требует изменения приоритетов — общения с детьми на ментальном уровне, пока они догоняют физический. Те же самые малыши, которые скорее будут слушать, чем есть, более подготовлены к общению, чем к сидению.
Невидимый разговор. Когда младенцы и матери вместе, происходят удивительные вещи. Как они влияют друг на друга, не всегда понятно; эта связь невидимая, но очень мощная.
Как отмечено в главе 3, пока новорожденные находились в детской палате, им предоставлялась возможность приучиться к циклу день/ночь в течение трех дней, когда они навещали своих матерей в больничной палате, однако при этом не было обнаружено вообще никакого прогресса. И наоборот, когда матери навещали детей в палате, они изучали плач своего собственного младенца настолько быстро, что ко второй ночи пробуждались именно на этот плач.
Близкие связи окупаются. Если мать берет младенца, плачущего в течение 5 секунд, он обычно успокаивается в течение 5 секунд. Если же младенца не берут на руки более 90 секунд, его плач может продолжаться в течение 50 секунд.
Мы отметили (в главе 2) волшебство связи прикосновения и сердцебиения (младенцы больше прибавляли в весе). Лишения в этой области могут оказаться трагическими. Даже хорошо ухоженные младенцы, но не получающие любовного внимания, имеют тенденцию болеть и умирать. Одних лишь материальных благ недостаточно. При одинаковой температуре окружающей среды даже в подогревающихся детских кроватках новорожденные не могут удерживать среднюю температуру — общую и кожи, как те малыши, кто помещен у маминой груди и соприкасается с ней "кожа к коже".
Матери без специальных знаний о том, как это делать, регулируют не только температуру тела своих новорожденных, но и уровни их гормонов, выработку ферментов, дыхание и сердечную деятельность. Младенцы матерей с низкой частотой сердцебиений засыпают быстрее, спят дольше и плачут меньше, чем младенцы, рожденные матерями с более высокой частотой сердцебиений — очевидно, это результат полученных "частных уроков" в матке.