ВЛАСТЬ СВЯЗИ "РОДИТЕЛИ - РЕБЕНОК"
Когда в 1940-х годах родоразрешение переместилось из дома в больницы и мужчины принялись помогать женщинам при родах, Мать Природа не была туда приглашена. В 1950-е годы преждевременно рожденных младенцев морили голодом в течение сорока восьми часов из-за опасения, что они могут быть задушены "избытком жидкости". Мужчины предпочли молоко коровы молоку матери, советуя женщинам кормить своих младенцев из бутылочек каждые четыре часа. Мужчины советовали матерям не реагировать на плач младенцев, оставленных без присмотра, и даже выступали против использования кроваток-качалок! В больницах мужчины продвинули обрезание, как будто мучительная боль и похищение сексуальных частей являлись вопросами, не имеющими значения для младенцев или их родителей. И мужчины же настаивали на отделении младенцев от их матерей даже дома и поселение их в детских комнатах. В те дни отцы не имели никаких прав, им было запрещено сопровождать своих жен во время схваток и родоразрешения; а матерям преждевременно родившихся младенцев запрещали посещать их в детской комнате.
Сегодня, спустя шестьдесят лет, кроватки-качалки снова в моде, младенцы чаще питаются по требованию, чем по графику, молоко матери оценено более высоко (хотя все еще практикуется их разделение с младенцами, правда, в течение короткого периода времени). Отцы получили доступ в родильные палаты, и оба родителя могут посещать своего младенца в детской палате. Этим реформам мы обязаны упорству Маршалла Клауса и Джона Кеннелла — врачам-педиатрам, которые первыми подняли знамя "бондинга" (связывания) и несли его в течение тридцати лет. Как ни странно, в течение десятилетия с момента публикации этой книги бондинг-теория и исследования, имевшие к ней отношение, были перепроверены. Критики нападали на недостатки в методологии исследования, утверждали, что положения бондинга были необоснованными, и объявили теорию научной фикцией.
К счастью, эти академические споры оказались недостаточными для того, чтобы уничтожить главные реформы, которые вызвал бондинг, но, подобно большинству противодвижений, они сопровождались разъяснением некоторых наиболее спорных интерпретаций бондинга. Бондинг — это собирательное понятие, не ограниченное одним определенным временем, когда все преимущества получены или утрачены. Он должен рассматриваться в рамках континуума как возможность продвижения вперед от предзачатия. Это согласуется с сообщениями матерей о том, что "момент", когда они влюблялись в своего ребенка, или "теснейшей захваченное™" им наступал в самое разное время. Маршалл Клаус пробовал объяснять, что бондинг не эпоксидная смола или контактный цемент и что они никогда не предлагали матерям быть с младенцами непосредственно после рождения, если те не могли, так же, как не говорили им, что они никогда не будут способны восполнить эту потерю.
Первоначальные наблюдения, которые привели к созданию теории бондинга, показали, что в воздухе между матерями и младенцами витало какое-то волшебство. Возможно, они чрезмерно стремились доказать, что первые несколько минут после рождения являются решающими для установления связи между матерями и младенцами на последующие годы. Такие вещи трудно доказать. Как долго продолжается "чувствительный" период для бондинга? На встрече Американской медицинской ассоциации в 1970-х годах авторитеты согласились в том, что десять минут — вполне корректное время, чтобы отложить бондинг после родоразрешения! Это была теория эпоксидной смолы в ее самом плохом изложении, хотя она была все-таки лучше, чем медицинские правила, предписывавшие забирать младенцев у их матерей и отцов, как только они покидали матку. Между тем до того, как родоразрешение в 1940-х годах переместилось в больницы, все родители имели неограниченное время для секретной и интимной близости со своими новорожденными детьми.
Часть реального волшебства связи при рождении состоит в том, что младенцы и родители в это время широко открыты друг к другу. Родители часто упоминают захватывающую интенсивность контакта "глаза в глаза", возможно, обеспеченную тем, что младенцы сразу после рождения находятся в особом состоянии спокойного и сосредоточенного внимания. Это состояние продолжается приблизительно сорок минут и допускает глубокую и интимную близость, поскольку все стороны проявляют абсолютное внимание друг другу. Как если бы и младенцы, и родители удовлетворяли свое огромное любопытство к другу друга, которое они вынашивали и лелеяли в течение многих месяцев. Это временное состояние слишком быстро уступит место длительному сну, непродолжительному плачу, другим заботам и отвлеченным бодрствующим состояниям. В типичном двадцатичетырехчасовом промежутке времени младенец будет пребывать в состоянии спокойной настороженности лишь около десяти процентов времени.
В этот критический период сразу же после рождения действуют и другие мощные силы. Если младенцы не находятся под действием наркотиков, а уложены и оставлены безмятежно лежащими на теплом животе матери в течение примерно часа после рождения, они ведут себя спокойно, периодически посматривают на мать, начинают проявлять признаки голода. Они будут подниматься вверх, найдут грудь и начнут кормиться грудью без чьей-либо помощи. Другое обеспечение Природы Матери — обмен дружественной носовой флорой, естественный прием с пищей витамина К в молозиве, уникальные элементы молока матери, которые покрывают стенки
кишечника младенца обилием полезных антител, которые мать накопила в течение своей жизни, — царское наследие! Существует еще и психологическое утешение — благополучно оказаться в объятиях матери, о чем напоминают сердцебиение и звуки тела, которые были музыкой жизни внутри матки. Звуки плача младенца стимулирует воспроизводство грудного молока, а кормление ребенка грудью вызывает гормональную реакцию матери, которая способствует изгнанию плаценты и обеспечивает защиту от кровотечения. Это интимное и взаимовыгодное начало жизни в идеале может быть создано секретностью, близким соприкосновением и отсрочкой обычных медицинских вторжений. Конечно, бывает и хуже: всегда есть много путей к многочисленным неприятностям, но мы не должны совершать худшее для матерей, отцов и младенцев, особенно когда у нас есть выбор и возможность сделать лучшее.
Более пятидесяти лет тому назад медицинский антрополог Эшли Монтегю (Ashley Montagu) выступал против разделения матерей и младенцев при рождении, защищал право на тесное соприкосновение, поощрял сон с детьми, а не размещение их в кроватках. Его слова оказались пророческими, адресованными фундаментальным человеческим потребностям, но тогда они остались почти незамеченными. Вскоре после первого издания этой книги психиатр Джон Боулби (John Bowlby) и педиатр и детский психоаналитик Дональд Винникотт (Donald Winnicott) в Англии высказались с тревогой, что психическое здоровье базируется на привязанности между детьми и родителями. Другие исследователи стремились измерить эти привязанности. Маршалл Клаус и Джон Кеннелл, вдохновленные этой работой, посвятили свою работу поискам подходящих измерений этой привязанности. Они наблюдали родителей, которым было предоставлено время для интимного контакта с ребенком после рождения, и сравнили их с матерями и младенцами, лишенными такого контакта. Они первыми исследовали территорию, не отмеченную на карте, и их открытие необыкновенной власти связей между родителями и ребенком оказались яркими и чрезвычайно важными. Дальнейшие доказательства пришли из совершенно неожиданных источников.
Совместный эксперимент был проведен в Греции и Соединенных Штатах в группах из 107 детей, зачатие которых было запланировано и не запланировано. Исследователи выдвигали гипотезу, что в возрасте трех месяцев младенцы, которые были запланированы, покажут более выраженную и дифференцированную вокальную реакцию на своих матерей (в отличие от незнакомцев), чем младенцы, которые не были запланированы. Их предсказание сбылось: запланированные младенцы продемонстрировали более высокий уровень познавательных способностей и более сильную привязанность к своим матерям, чем незапланированные младенцы, что показали вокальные реакции на матерей (чем на незнакомых мужчин) (1993). Возможно, запланированные младенцы уже раньше и сильнее наслаждались привязанностью к своим матерям. В другом исследовании тонких, но мощных естественных привязанностей большая когорта, состоящая из 8000 женщин, была разделена на тех, у кого беременность была желательной и нежелательной. Основную группу составляли женщины, которые рано получили пренатальное выхаживание по всесторонней программе здравоохранения. Все были замужем и имели низкий риск неблагоприятного исхода беременности. Статистический анализ показал, что у младенцев, родившихся в результате нежелательных беременностей, риск смерти в первые двадцать восемь дней жизни был два с половиной раза выше по сравнению с младенцами, родившимися в результате желательных беременностей. Очевидно, отношение матери к беременности достигало младенцев и трансформировалось в уравнение "жизнь или смерть" (1994).