Исходя из этого, сторонники космополитического подхода утверждают, что демократия должна быть переосмыслена как «двусторонний процесс». Под двусторонним процессом, или процессом двойной демократизации, включающим дальнейшую постепенную демократизацию государств и гражданских обществ, подразумевается не только углубление демократии в рамках национального сообщества, но и расширение демократических форм и процессов, происходящих независимо от национальных границ. Защищая «двойную демократизацию» политической жизни, сторонники космополитической демократии стремятся вывести демократию за пределы государства, расширяя распространение демократии на публичную сферу между и помимо государств. В этом отношении транснациональная демократия и территориальная демократия рассматриваются как взаимно усиливающиеся, а не конфликтующие принципы политического правила. Космополитическая демократия в действительности требует политического порядка в демократических объединениях, городах и нациях, так же как и в региональных и глобальных сетях[123].
Демократия должна позволить гражданам-космополитам получить доступ к разрывающим и трансформирующим границы их традиционного политического сообщества социальным, экономическим, политическим процессам и потокам, а также быть посредником между этими процессами и сделать их себе подотчётными.
По сути, этот подход разрывает традиционную связь между легитимной политической властью и постоянными границами и ограниченными территориями и, более того, осмысляет этот разрыв как неотъемлемый признак основных демократических соглашений или демократической конституции, которая в принципе может быть укреплена и использована в различных автономных объединениях, начиная от городов и субнациональных регионов и кончая национальными государствами, регионами и более широкими глобальными структурами. Очевидно, что процесс такого отделения уже начался, поскольку политическая власть и легитимные формы власти распространяются «вниз» и «вверх» в рамках национального государства, а также «около» него. Но приверженцы космополитической программы выступают за радикальное расширение этого процесса, насколько позволяют обязательства, выполнять которые необходимо даже при наличии самых широких демократических прав и обязанностей. Это предполагает ряд кратко- и долгосрочных мер при условии уверенности в том, что геополитические силы в процессе прогрессивного и углубляющегося развития превратятся в демократические организации и институты.
Если глобализация касается этих процессов, подводя фундамент под трансформацию организации человеческой деятельности, сплачивая и расширяя эту деятельность таким образом, что образуется каркас межрегионального и межконтинентального изменения и развития, то многие заветные политические идеи, раньше сфокусированные на национальных государствах, должны быть переосмыслены и переработаны. Необходимо рассмотреть эти нормативные и институциональные проблемы чуть более подробно.
Однако раз мы живём в мире, характеризующемся глобальной политикой и многоуровневым управлением, то эффективность национальных демократических и правовых традиций весьма сомнительна. Каким бы точным и подробным ни было изложение этой проблемы, оно неизбежно основано на признании, во-первых, взаимосвязанности сущности и характерных черт демократии в рамках отдельного сообщества и сущности и характерных черт демократических отношений между сообществами. И, во-вторых, того, что для процветания демократии и самих политических сообществ должны быть созданы новые правовые и организационные механизмы. Но было бы совершенно неправильно заключить отсюда, что политика локальных или национальных демократических сообществ будет или должна быть полностью вытеснена новыми силами политической глобализации. Допустить это означало бы неправильно понять довольно сложное, многообразное и неравномерное влияние различных региональных и глобальных процессов на политическую жизнь. Разумеется, некоторые проблемы и политические решения останутся полностью на ответственности локальных правительств и национальных государств. Другие будут признаны находящимися в ведении отдельных регионов. Третьи же проблемы – такие, как состояние окружающей среды, обеспечение глобальной безопасности, вопросы мирового здравоохранения и экономическое регулирование – потребуют создания новых институтов, которые и будут заниматься их решением[124].
Как считает Э. Макгрю[125], единственная заслуживающая внимания попытка критики некоторых положений, присущих как космополитическому, так и радикальному демократическому проекту, может быть обнаружена в работах по вопросам «совещательной демократии» и в связанных с ней концепциях «стейкхолдинг» демократии[126]. Вместо того чтобы предлагать новое конституционное урегулирование глобальной формы правления или создание альтернативных структур глобального управления, защитники совещательной демократии увлечены объяснением «возможностей демократизации управления, действительно, существующих в международной системе, а не в государственном управлении»[127]. Сторонники концепции совещательной демократии интересуются дискурсивными источниками существующих систем глобального управления и ролью транснационального гражданского общества в установлении совещательного демократического контроля над условиями политического дискурса и действиями управления в международной системе. В действительности, их интересуют принципы и необходимые условия создания подлинной транснациональной публичной сферы демократического дискурса. Эти принципы включают недоминирование, участие, общественное обсуждение, ответственное управление и право «участия всех» в принятии публичных решений, которые затрагивают их благосостояние или интересы. Поэтому профессор политологии Австралийского государственного университета Джон Драйзик утверждает, что реализация транснациональной демократии зависит от признания того, что «сущность демократической законности обнаруживается не в голосовании или представительстве… А скорее в обсуждении»[128].
Хотя защитники совещательной демократии не умаляют ценность либеральных достижений институциональной реформы глобального управления или космополитического требования демократической конституции для мирового порядка, оба эти видения рассматриваются сами по себе как недостаточные для основания транснациональной демократии. Вместо этого идеалы «дискурсивности» рассчитывают на создание «ассоциации, делами которой управляют члены общественного обсуждения»[129]. Это влечёт за собой, как утверждают её защитники, культивирование транснациональных общественных сфер, в которых может быть установлен искренний диалог между учреждениями общественного управления и затронутых ими решениях и действиях. Рациональное и информационное обсуждение среди всех затронутых, а не просто декларативных интересов в рассматриваемом вопросе, в конечном счёте, связано с реализацией общественного блага.
Этот вывод существенно отличается от того, что предлагает концепция либерально-плюралистической демократии, в которой достижение согласия среди выраженных интересов и предпочтений граждан или организованных интересов взято в качестве превалирующих в принятии общественных решений. Кроме того, общественные власти, как ожидается, объяснят свои поступки: то есть находящийся под влиянием должен иметь право оспорить такие действия, потому что управление расценивается как демократическое только «…до такой степени, когда люди индивидуально или все вместе наслаждаются постоянной возможностью оспорить то, что решит правительство»[130]. Соответственно, совещательная демократия нуждается в информированных и активных гражданах, а также в энергичном поощрении тех прав и условий, которые необходимы для реализации их полномочий.
Защитники совещательной демократии утверждают, что предлагается ряд принципов, на которых может быть построена всеохватывающая, отзывчивая и ответственная транснациональная демократия. Всё больше ортодоксальных вариантов стремятся особо подчеркнуть её реформистские амбиции, поскольку обсуждение задумано в качестве механизма увеличения демократической легитимации принятия общественного решения как на локальном, так и на глобальном уровне. В отличие от этого более радикальные проявления придают большое значение потенциалу, поддающемуся трансформации до такой степени, что возникает озабоченность соревнованием глобальных институциональных программ, бросающих вызов необъяснимым участкам транснациональной власти, и уполномочиванием прогрессивных сил транснационального гражданского общества[131]. Эта напряжённость между скорее процедурной, в противоположность субстантивной, интерпретацией совещательной демократии возникает из её эклектичных философских истоков, которые включают традиции критической теории, дискурсивный анализ, республиканизм, партиципативную и прямую демократии.