Так эта система складывалась, работала и развивалась с 20-х до 50—60-х годов. Эволюция номенклатуры во времена Сталина была крайне суровой: была повержена вся «ленинская гвардия», в номенклатуру пришли совершенно другие люди. В этой борьбе было очень много жертв, было вычищено очень много генофонда, изменились даже моральные и этические импринты. У рожденных в этой системе людей исходные принципы функционирования, правила игры закладывались с детства, с молоком матери, чуть ли не на генетическом уровне. Дети, которые вырастали в этой обстановке, очень рано впитывали все эти правила выживания, которые фактически стали уже частью человеческой природы в советской действительности. Советская система вырастила, таким образом, определенного человека; как уже говорилось, в какой-то степени этот факт зафиксировал Зиновьев в своем романе «Хомо советикус».
Хомо советикус номенклатурный
Номенклатурные хомо советикус несколько отличались от хомо советикус вообще, это была как бы элита, передовой отряд, в котором, как я уже говорил, очень важным принципом выдвижения было несоответствие занимаемой должности: чем меньше человек ей соответствовал, тем больше он зависел от вышестоящего руководства. Таким образом, базовым принципом, законом номенклатуры был закон максимального несоответствия занимаемой должности. И второй принцип номенклатуры — участие в неблаговидных делах, дававшее возможность держать человека на крючке. Если человек по этим двум ключевым принципам не подходил, вряд ли он мог сделать карьеру в номенклатуре.
Итак, мы видим, что изначально существовала классовая теория, основанная на том, что развитие производственных отношений обязательно ведет к возникновению различных групп в обществе — классов с антагонистическими целями. Затем возникла ситуация, когда казалось, что классов, по крайней мере теоретически, не должно было быть, однако в реальности в течение длительного времени происходил отрыв определенной группы населения, а именно бюрократического партийного аппарата, от всей основной массы. Эта группа постепенно захватывала рычаги политического и экономического влияния, рычаги управления общенародной собственностью, превращаясь по сути в новый правящий класс.
Дежа вю
В результате появилась абсолютно новая система, требующая специального изучения, которое очень важно для понимания дальнейших событий уже в новейшей российской истории, после «демократической» революции, когда этих явлений уже не должно было быть в принципе, они должны были бы остаться в прошлом. Но эти явления не исчезли, а только видоизменились. И чтобы понять их, неплохо взглянуть на них в их натуральной, естественной форме. Когда мы читаем «Скотный двор» Оруэлла, перед нами возникает знакомая картина. Свиньи захватили хутор; все животные под охраной сторожевых псов работают на этих свиней, и им внушают, что они должны быть счастливы, работая на свиней, а не на людей — это выдается за главное достижение; при этом постепенно свиньи становятся еще и владельцами хутора, приватизируют его, сдабривая все это свинской демагогией (животные работают на животных, то есть на самих себя).
Практически то же самое происходило во время так называемой демократической революции и приватизации: опять свиньи приватизировали хутор и долгое время рассказывали животным о том, что теперь они работают вовсе не на людей (то есть не на ненавистную коммунистическую партию — такой жупел был запущен в обращение как раз бывшими партаппаратчиками), а на животных (предпринимателей и бизнесменов), то есть все равно что на себя.
Тут мы сталкиваемся с повторением истории, феноменом дежа вю. Можно сказать, что номенклатура — это достаточно специфическое для советской системы явление, хотя и не единственное в мировой истории.
Аналогия с азиатским способом производства
Ситуация, когда какая-то группа лиц или каста фактически владеет и распоряжается всей собственностью, однако юридически не закрепляет это и при этом нет ни рабов, ни крепостных, люди формально свободны, характерна для так называемого азиатского способа производства. В восточных деспотиях зачастую государство — единая структура, которая фактически владела собственностью, могла указывать гражданам, что им делать, руководила их жизнью. Формально люди были свободными, но тем не менее они существовали как единый организм, а внутри этого организма имелась определенная группа, которая фактически представляла собой элиту, распоряжавшуюся абсолютно всем, эволюционирующую по своим законам. Правда, в восточных странах государство обычно было тесно связано с религиозными институтами, с верой в небесное происхождение власти.
У номенклатуры XX века отсутствовало какое-либо наследственное или религиозное обоснование, хотя учение Маркса-Энгельса-Ленина превратилось в советской системе в аналог религии. Специфичным здесь было то, что эта группа людей образовалась прямо на глазах, и механизм ее эволюции можно проследить непосредственно, так как прошло всего два-три поколения с момента образования этой касты до ее формального краха в конце 80-х - начале 90-х годов.
«Становой хребет» советского общества
Однако, как уже говорилось, номенклатура не была лишь паразитическим элементом. Это был не просто класс в марксистском понимании: группа людей, объединенных едиными политическими целями и целями сохранения экономического господства, имеющих определенные интересы в рамках общественного разделения труда и отношения к средствам производства и отличающихся особым характером присвоения общественного богатства. Номенклатура выполняла с самого начала функции государственного управления и управления обществом в целом. Таким образом, она фактически являлась тем каркасом, «становым хребтом» советского общества, который вообще позволял ему развиваться. Иной системы управления в обществе не было, иных механизмов не существовало, и, несмотря на все сказанное о номенклатуре, об этом новом классе, многие вопросы государственного управления были решены, и некоторые достаточно успешно.
Секрет советских успехов
Прежде всего надо отметить, что номенклатура обеспечила победу в Гражданской войне, обеспечила своей стране победу над иностранными интервентами. Тогда еще, правда, это не была чистая номенклатура, тогда это еще была организация профессиональных революционеров, не потерявшая своей романтики, энергетики и определенной пассионарности.
Но за этим последовали индустриализация с ее великими стройками, Великая Отечественная война, послевоенное восстановление советского народного хозяйства, создание атомного оружия, организация космических исследований, первый полет в космос и дальнейшие успехи в этом направлении, а также другие прорывы. Нельзя сказать, что функции государственного управления не выполнялись. С какими-то издержками, но они выполнялись. Конечно, нельзя назвать репрессии 1937 года просто издержками, здесь должна идти речь о качественном и серьезнейшем противоречии основам существования человеческого общества вообще. Но факт остается фактом: определенные резервы жизнестойкости у этого способа управления государством были, и эта самовоспроизводящаяся безликая каста, фактически оторванная от остальной массы населения и якобы по поручению этой массы населения осуществляющая управление всей общенародной собственностью и «строительство коммунизма», эта группа тем не менее обеспечила и свою выживаемость, и выживаемость системы в целом и довольно долгое время успешно конкурировала с мировой капиталистической системой, иногда, на определенных участках, даже переигрывая ее.
Что же было причиной этого, почему так происходило? Конечно, некоторые авторы могут сказать, что причина кроется в исключительной власти номенклатуры над народом, отсутствии стеснения в средствах, возможности мобилизовать огромные массы населения на любые действия, в неограниченности трудовых ресурсов, нестесненности какими-либо социальными вопросами и ограничениями (например, правами работника) и возможностью тотального контроля. Иногда все это действительно давало дополнительные резервы, особенно в критических ситуациях, когда надо было сосредоточиться на выполнении какой-то исключительной задачи. Тогда эти полувоенные методы и даже методы внеэкономического принуждения, прямые репрессии в отношении населения позволяли решать очень серьезные вопросы, то есть иногда страх помогал. Например, с помощью устрашения можно было мобилизовать огромные трудовые ресурсы, решить какую-то очень мощную стратегическую задачу.
Страх не может быть основой серьезной творческой мотивации, он подавляет творческую инициативу и не дает возможности осуществлять какие-то серьезные прорывы, но и тут номенклатура приспособилась. Она выделяла из общей массы населения небольшую группу людей — творческую интеллигенцию, ученых, специалистов и создавала им моральные и материальные стимулы к труду, прежде всего моральные, с учетом потребности творческих людей в признании, в социальном одобрении. Это дало возможность эффективно использовать их энергию. Поскольку эти люди в общем-то способны работать в любой системе, они должны реализоваться и работают во имя идеи, а в условиях признания их заслуг, да еще и материального поощрения, они могли решать очень серьезные задачи. И не надо списывать со счетов работу идеологической машины, оболванивавшей не только основную массу населения, но и интеллигенцию, сумевшей убедить в том, что все идет по плану и страна движется к коммунизму.
Номенклатура как техноструктура
Таким образом, утверждение об эффективности тоталитарных режимов в критических ситуациях за счет возможности применения страха и внеэкономического принуждения в определенной степени верно, но оно не объясняет многих явлений того периода. Объяснением, наверное, может служить понимание номенклатуры как техноструктуры. Это понятие ввел Дж. Гелбрейт в 60-е годы в западной социологии и экономике. В представлении Гелбрейта техноструктура — это сообщество людей, прежде всего профессионалов в различных областях, высших менеджеров, управляющих в различных корпорациях, специалистов, ученых, которые за счет владения специальными знаниями, уникальным опытом, исключительной и одним им доступной информацией, благодаря взаимосвязи, которая между ними устанавливается, по сути дела управляют капиталистическим обществом в отличие от собственников, которые им уже не управляют.