Третья причина — в международной ситуации. Мало кто в мире хотел бы, чтобы события новейшей российской истории наконец-то получили правильную оценку. Влиятельные силы, в том числе и на Западе, заинтересованы в том, чтобы происходило как раз то, что и имело место во второй половине 90-х годов. Поэтому распространение любых мнений, отличных от официальной версии, любой правдивой информации о том, что реально произошло в стране, наталкивается на серьезные препятствия.
Точка отсчета
Я хотел бы отметить, что границы временного отрезка, о котором идет речь, весьма нечетки. Мы не можем точно
1 Чжоу Энь-лай (1898-1976) — китайский государственный и политический деятель
сказать, когда все началось. Может быть, в 1991 году — после августовского путча или Беловежской Пущи. Или, быть может, в 1989 году, когда впервые после долгого перерыва были проведены в какой-то степени свободные выборы в Верховный Совет СССР и люди вышли на улицы с энтузиазмом, с надеждой на то, что настала пора перемен. Это был поистине мощный прилив энергии, народный порыв, который впоследствии иссяк. Но и это не может считаться отправной точкой: глубинные процессы, приведшие к переменам, начались еще раньше.
Тогда, может быть, все началось с перестройки, то есть с момента прихода Горбачева к власти весной 1985 года? Такой вопрос тоже имеет право на существование, ведь именно при Горбачеве были проведены некоторые реформы, которые в конечном итоге подорвали советскую номенклатурную тоталитарную систему. Еще при абсолютном господстве КПСС, в рамках так называемой борьбы бульдогов под ковром, постепенно, кирпичик за кирпичиком закладывался фундамент для будущей демократической революции, хотя внешне все выглядело, как раньше: принимались различные постановления, собирались партийные пленумы, отстранялись партийные чиновники...
Однако такой ответ тоже будет неточным, поскольку некоторые явления, очень важные для понимания прошлого нашей страны и ее нынешнего состояния, датируются еще более ранним периодом. В какой-то степени, мне кажется, символической датой начала новой эпохи можно было бы считать, как ни странно, Олимпиаду 1980 года в Москве. Я помню, как заканчивалась Олимпиада и вся страна наблюдала по телевизору церемонию ее закрытия. Мы все видели трогательный прощальный полет олимпийского Мишки под прекрасную, вошедшую в историю песню в исполнении Льва Лещенко и Татьяны Анциферовой. В этот момент у миллионов людей разом заныло сердце, многие заплакали. Моя мама, сентиментальная женщина, тоже заплакала. И у меня самого в груди, я помню точно, что-то защемило.
Как мне теперь кажется, это было смутное предчувствие того, что в стране происходят какие-то необратимые сдвиги, что мы просто обречены на изменения. Было понимание того, что старая имперская система больше не сможет обеспечивать нашу жизнь так, как она обеспечивала ее десятилетиями до этого. В тот момент, мне кажется, весь народ инстинктивно почувствовал, что закончилась эпоха. Исчерпавшая себя старая советская система в последний раз из последних сил выплеснула мощный заряд энергии. На подготовку к Олимпиаде, на ее проведение были истрачены огромные деньги. Были подключены огромные внутриполитические и международные возможности Советского Союза — было сделано все, чтобы провести Олимпиаду на должном уровне. И все получилось, все прошло успешно.
Но, как оказалось — и, по-моему, на сегодняшний день это очевидно, — Олимпиада стала последним мощным рывком и последним успехом советской системы, причем не только в области спорта или общественной деятельности, но и в области экономики. Ведь если посмотреть внимательно, многие объекты в стране, в Москве были построены как раз в период подготовки к Олимпиаде—80. Некоторые из них до недавнего времени являлись лучшим, что у нас есть. А кое-что и сейчас является...
После Олимпиады наша страна и вступила, наверное, в эпоху перемен. Я подчеркиваю: это лишь символическая дата, она конечно же не играла никакой политической роли. Ее нельзя ставить в ряд ни с горбачевской перестройкой 1985 года, ни со Съездом народных депутатов 1989 года, ни, естественно, с августом или декабрем 1991 года (Беловежской Пущей). Это просто символичное событие, которое ярко продемонстрировало и на инстинктивном уровне затронуло эмоциональные струны всего народа и показало,
что в стране что-то изменится. И действительно, вскоре после Олимпийских игр начались изменения в высшем руководстве страны. Один за другим умирали высшие руководители: Брежнев, Андропов, Черненко — люди одного поколения, практически так уходила старая политическая элита.
Так что можно сказать, что речь в данной книге пойдет о новейшей политической истории России — о 80—90-х годах XX века и, соответственно, о системе политических и экономических отношений, сложившейся в России к началу третьего тысячелетия и существующей в данный момент.
Несколько слов о политэкономии
В силу своей биографии и личной истории все эти годы я находился достаточно близко к центру принятия экономических и политических решений. Поэтому я в значительной степени располагаю достоверной информацией о политических процессах, которые происходили все эти годы, об идеологии реформ, о том, какие подходы и методы предлагались и как они осуществлялись на практике. Я имел возможность наблюдать и из первых рук получать информацию о происхождении капиталов в России, о становлении современных финансово-промышленных групп и, главное, о том, как происходила глубинная трансформация отношений власти и собственности, конвертация власти в собственность при переходе от административно-командной системы к рыночной.
Также я могу с достаточной долей достоверности предполагать о наличии той или иной политической подоплеки и личностного характера принимаемых на высшем уровне решений. Но хочу подчеркнуть, что меня ни в коей мере не интересуют личностные взаимоотношения на вершине власти и интриги на политическом Олимпе в этот период — как бы интересны они ни были сами по себе. Вовсе не это является предметом моего исследования.
Конечно, для кого-то перипетии политической борьбы, интриги, заговоры, какие-то события личного характера наиболее интересны. Но, на мой взгляд, гораздо важнее сейчас понять политико-экономическую сущность произошедших изменений. Поэтому в основу этой книги лег как раз политэкономический подход.
К сожалению, слово «политэкономический» в последнее время исчезло из специальной литературы. Произошло это в силу того, что идеологи рыночных реформ из так называемых старореформаторов применяли спекулятивный, умозрительный, чисто экономический, даже эконометрический подход к изучению экономических явлений, забывая про политэкономическую сущность происходящей трансформации. При этом они отвергли учение Карла Маркса, которое строится именно на политико-экономической платформе, а именно на анализе производственных отношений (то есть отношений людей в процессе производства, потребления и распределения материальных благ) и возникающих в связи с этим явлений. Все это реформаторы не поняли, а может быть, и не захотели понять, и начали рассуждать на экономические темы, исходя из одной только голой экономики. Но, как сказал Георг Кристоф Лихтенберг, кто не знает ничего, кроме химии, тот и ее знает недостаточно. Такие горе-экономисты тоже не в состоянии понять экономическую систему, исходя из нее самой. Экономика не может объяснить саму себя, для этого нужен политэкономический подход.
Я конечно же буду приводить примеры из нашей политической реальности. Более того, часто конкретные факты и события, произошедшие в ходе реформ, могут проиллюстрировать те или иные политические и экономические отношения, складывающиеся в нашей системе. Но это не более чем иллюстрации, которые просто помогают понять, что происходит. Они не являются целью сами по себе.
Этим данное исследование, по моему мнению, должно отличаться от различного рода политологических (а зачастую, скорее, литературных) произведений, где акцент делается на «жареные» факты, какую-то эксклюзивную информацию о жизни высших политических деятелей или же на анализ их личных взаимоотношений. Личные взаимоотношения политических лидеров и группировок за этот период интересуют меня лишь постольку, поскольку это может дать представление о глубинных политических и экономических процессах, которые манифестируются в разного рода интригах и конфликтах. И именно такой подход я считаю базовым и наиболее важным при подготовке этой книги.
Я имел возможность лично общаться со многими политическими лидерами этого периода, в том числе и в неформальной обстановке, поэтому иногда я буду использовать и свои личные впечатления о тех или иных людях. В значительной степени мои выводы будут базироваться на взглядах и мнениях моего отца — Павла Бунича, который в свое время подумывал о написании мемуаров. Отец хотел рассказать о своих личных контактах с высшими руководителями страны: он в свое время был советником и Михаила Сергеевича Горбачева, и Бориса Николаевича Ельцина. Он так и не успел осуществить этот план из-за своей кончины в 2001 году. Мое исследование в какой-то степени восполняет этот пробел, реализует то неосуществленное желание отца и выражает отчасти и его точку зрения на многие явления последнего двадцатилетия. Еще и поэтому я буду стараться избегать личностных оценок и в большей степени концентрироваться на политэкономической сущности процессов, происходящих в стране.
Что такое «золото партии»
В своей книге я хотел наглядно продемонстрировать, каким образом властные механизмы (экономические и политические) советского периода трансформировались в аналогичные механизмы современной российской системы. Это и есть, на мой взгляд, пресловутая проблема «золота партии».