Бунич А. П. Осень олигархов История приватизации и будущего в России (стр. 55 из 69)

Не надо, наверное, доказывать факт участия родственников бывших партийных и хозяйственных руководителей в крупных коммерческих структурах, постоянное возникновение новых коммерческих структур на основе родственных связей. Не всегда это были прямые родственники, потому что кто-то был более боязлив и осторожен, кто-то менее, но обычно создавались необходимые условия для родственников или же для дружественных, зависимых людей. Чаще всего это были номинальные владельцы, которые постепенно, по мере дальнейшего развития отодвигались на второй план, хотя иногда бывало и так, что номинальные владельцы вдруг проявляли прыть и им удавалось вытребовать себе достаточно большую долю, а то и потеснить прежних хозяев на вторые роли. Но это не имеет серьезного значения для процесса в целом, потому что даже если кто-то кого-то в процессе оттеснил, сути это не меняет. Все равно это была та же самая структура, те же люди или их представители, родственники.

Тут надо добавить, что часть изменений в составе номенклатуры после 1990—1991 годов была связана с возрастной ротацией. И в старой системе, даже если бы она продолжала существовать, руководители уходили бы на пенсию, потому что существовал все-таки возрастной фактор и естественная ротация должна была произойти. Поэтому замену и появление новых лиц можно просто списать на выбытие из состава номенклатуры ее части по возрасту или по причине смерти. Так что часть тех новых людей, которые влились в структуры власти, оказалась бы там при любом раскладе. Они просто должны были появиться как новое поколение номенклатуры, хотя они и назывались бы несколько иначе в той системе. Так что в целом можно сказать, что участники олигархической и советской номенклатурной системы — это были те же самые люди.

Назад в будущее, или Пирог по дедушкиному рецепту

Во-вторых, форма и структура власти сохранилась с советских времен. Это был трехслойный пирог, трехуровневая иерархическая пирамида, основу которой составляли бывшие «красные директора», превратившиеся в собственников, второй слой — отраслевые и региональные финансовые группы, в которые фактически была перекачана власть отраслевых и региональных руководителей, и над ними — олигархические группы «семибанкирщины». По сути дела, это было «второе издание» вертикали, существовавшей в советские времена, а именно: местные партийные комитеты, ЦК КПСС и Политбюро ЦК. Приблизительно совпадали и количественные показатели: политбюро — десять человек, ЦК — 500 человек и местные комитеты — несколько тысяч. В принципе при количественном и качественном анализе мы видим, что структура абсолютно та же самая. Более того, эти люди зачастую использовали те же самые средства связи, сидели в тех же кабинетах, то есть во многих случаях не происходило даже территориального или технического изменения.

К каждому — индивидуальный подход, или «Чего изволите?»

Наконец, третья черта сходства. Олигархическая система использовала те же методы правления, которыми пользовалась ее предшественница, — административно-командная, бюрократическая, номенклатурная система. Во-первых, все делалось в форме запретов и разрешений. То есть наличие запретов было главным элементом этой системы. Запреты надо было обходить либо отменять, поэтому возникали разрешения, поэтому в центре внимания находились те, кто мог запрещать или разрешать. Опять распространение получили льготы, всяческие индивидуальные нормативы и показатели.

Название «индивидуальные нормативы» не использовалось, но фактически они существовали, поскольку в сфере и налогообложения, и таможенного регулирования к каждому предприятию применялся абсолютно индивидуальный подход. И реальные затраты предприятия формировались на основе личных неформальных соглашений между руководителями разного рода группировок. Поэтому в конечном счете это были те же самые системы индивидуальных нормативов, от которых мы, казалось бы, ушли в конце 80-х годов. Восстановилась полностью так называемая система неформальных управленческих взаимодействий, опять расцвели пышным цветом «административная валюта», «бюрократический бартер», «телефонное право».

Ученики, превзошедшие учителей

Все эти явления снова стали сутью нашей экономической системы, и на новой основе они возникли даже в более выпуклой и откровенной форме. Государство несло серьезные убытки, интересы общества полностью игнорировались; олигархическая система в этом смысле пошла гораздо дальше бюрократической номенклатурной системы. То, что могли позволить себе ее руководители в плане установления индивидуальных нормативов, раздачи льгот, создания абсолютно неравных условий для участников экономического процесса, этого, конечно, не могли позволить себе даже руководители в эпоху советской власти. Новые «хозяева жизни» пошли гораздо дальше своих прародителей из политбюро.

Таким образом, произошла реставрация, но на гораздо худшей основе, реставрация на основе сохранения всех самых худших черт социализма и впитывания самых худших черт капитализма, притом, что все лучшие черты и социализма, и капитализма как раз остались за бортом. Лучшие черты социализма — социальные гарантии и возможность обеспечить планомерное развитие общества и лучшее, что есть у капитализма — рыночная экономика, конкуренция, свобода и демократия, — все это было отброшено. К недостаткам социализма добавились все так называемые родимые пятна и язвы капитализма, которые так бичевали в свое время коммунистические идеологи.

Элитариат как могильщик

Реставрация режима оказалась гораздо хуже изначально существовавшего режима, и отсюда эта политическая ностальгия большой массы людей по прошлому, уверенность в том, что во времена социализма, при советской власти было хорошо, хотя, может быть, были и недостатки. Люди инстинктивно чувствовали, что система, которую олигархи построили в стране, полностью повторяет старую систему, которая была у нас, которая должна была быть деформирована и реформирована в конце 80-х годов. Она полностью сохранена, но на худшей основе. Теперь уже нувориши и главари новой системы были избавлены от необходимости нести ответственность за социальные проблемы. Им уже было все равно, что будет с населением, поэтому они взяли курс на фактическое выживание людей, то есть добивались того, чтобы по возможности вымерло как можно больше пожилых людей, о которых надо все-таки каким-то образом заботиться. А молодежь, по их мнению, должна была о себе позаботиться сама. И она действительно старалась о себе позаботиться, в том числе в форме создания новых бандитских группировок и иного криминала. Творцы олигархической системы уверены, что так и надо устраивать общественную жизнь. Людей социально незащищенных они считают лишними, а молодежь каким-то образом прокормится, поскольку будет выполнять задания «хозяев жизни», в том числе уничтожать и грабить остальную часть населения, добивая тех, кто еще пытается сделать что-то для страны — какого-нибудь научного работника, который хочет сделать что-нибудь полезное в институте; какого-нибудь директора предприятия, если он пытается выпускать нормальную продукцию, конкурировать с предприятиями олигархов. К числу заданий, которые можно дать молодым, относится, скажем, разгром магазина конкурентов, не имеющих мощной «крыши», и так далее. Для решения этих задач нужны боевики, люди с соответствующими моральными принципами, поэтому их воспроизводство олигархическая система поощряет. А остальных она приговорила к смерти. Такая сверхжестокая система конечно же гораздо хуже той, от которой она отпочковалась и эволюционировала. При советской власти такие люди, как Березовский и Чубайс, не смогли бы проникнуть на ключевые посты, поскольку там все-таки существовала какая-то система фильтрации и подобным людям ставились заслоны еще на подходе. Вряд ли Березовский или Абрамович смогли бы вертеть политбюро. Может быть, старая система отсекала и достойных и инициативных людей, поскольку они вызывали тревогу у номенклатуры, но все-таки очевидных жуликов, явных мошенников, людей, опасных для общества, она тоже отсекала, особенно после Сталина, в эпоху которого опасные люди проникли на самые высшие посты в номенклатуре и начали саму же номенклатуру истреблять. Номенклатура хорошо это запомнила, поэтому номенклатурщики все-таки нутром чувствовали, что нельзя допускать сверхаморальных личностей на командные высоты в экономике и политике.

ЭТАП ПЯТЫЙ. ПОЛНАЯ И ОКОНЧАТЕЛЬНАЯ ПОБЕДА ОЛИГАРХИИ

ПОКОЙ И БЛАГОДАТЬ

После завершения в 1996 году процесса становления олигархической системы наступил этап, когда ничто уже не угрожало олигархам. Они фактически аккумулировали всю власть в государстве в результате событий конца 1995 года, когда через залоговые аукционы были захвачены и поставлены под контроль все финансовые потоки, вся собственность а затем в результате выборов президента в 1996 году все произошедшее было узаконено и проявилось в новых назначениях. Чубайс получил пост в Администрации президента, Потанин был делегирован олигархами в правительство стал вице-премьером, курирующим финансы, и, наконец ' Борис Березовский стал заместителем секретаря Совета безопасности, где занимался очень выгодным политически и экономически чеченским направлением. Группировка, представлявшая высшую власть в стране, полностью оформилась.

Покой нам только снится

Но почти сразу после оформления этой группировки начали происходить некоторые стычки между ее членами, поскольку они все-таки еще не до конца определились с удельным весом своего влияния на президента Ельцина, на его дочь, на Администрацию президента. Эти стычки в основном принимали форму борьбы за назначение и разыгрывались между участниками, сосредоточившими очень мощные ресурсы, например, подконтрольные телеканалы (у таких, как Березовский и Гусинский), огромные финансовые потоки и собственность (у таких, как Потанин). Прежде всего сформировалось новое противостояние в правительстве, где к группировке Черномырдина Ельцин в присущей ему манере создания противовесов приставил двух молодых реформаторов — Чубайса и Немцова. К этому времени Чубайс ушел из Администрации президента, а на его место пришел будущий муж Татьяны Дьяченко Валентин Юмашев, который окончательно превратил Администрацию президента в механизм для компостирования нужных узкой группе олигархов политических решений, в каковом виде она и существовала при следующих руководителях администрации, прежде всего при Волошине.