Миф первый: борьба Ельцина и демократов с коммунистами
Несмотря на то, что этот миф имеет наиболее мощную поддержку и на первый взгляд не вызывает никаких сомнений, в нем есть множество внутренних противоречий. Для начала вспомним, каким образом Ельцин стал Председателем Верховного Совета России в 1990 году и в какой политической обстановке это происходило.
Прежде всего, к этому моменту существовал уже ярко выраженный конфликт Михаила Сергеевича Горбачева с реакционной частью политбюро, которое противилось его преобразованиям. Особенно острым этот конфликт стал после созыва Верховного Совета СССР в 1989 году, когда стало возможным создание широкого демократического движения, межрегиональной депутатской группы. Именно тогда у многих политических лидеров, ставших впоследствии известными, появилась возможность заявить о себе.
Кроме того, на этот момент существовали уже значительные сдвиги в экономике. Через развитие кооперативов, совместных предприятий и, в первую очередь, арендных предприятий экономика постепенно начала меняться. В ней реально создавались рыночные механизмы, внедрялось материальное стимулирование, принципы хозрасчета, то есть шло постепенное создание здоровой экономической среды.
Все это не нравилось той части политбюро, которая опиралась на традиционные, тоталитарные методы руководства и не хотела никаких изменений. При этом во главу угла эти люди ставили, естественно, не коммунистическую идеологию, а сохранение своего положения в новой исторической ситуации, когда появились новые оппонирующие политические структуры (а именно Верховный Совет СССР) и целая плеяда ярких политических деятелей, появилась гласность. Создавалась ситуация, при которой стало трудно управлять страной примитивными методами, привычными для старых номенклатурщиков, требовались более тонкие и гибкие управленческие методы. Почва уходила у них из-под ног и в области экономики, поскольку господствовать с помощью приказов становилось все труднее и труднее.
Естественно, партийная номенклатура стала думать о необходимости что-либо противопоставить набирающему силы процессу. Прежде всего это было сделано в виде активной кампании по выборам в Верховный Совет России, который изначально задумывался как ответ реакционной части бюрократического аппарата и номенклатуры, высших чинов политбюро на действия Горбачева. Верховный Совет России, по мысли номенклатурных идеологов, должен был перехватить инициативу у Верховного Совета СССР.
Это знают далеко не все, поскольку победивший впоследствии Верховный Совет России, естественно, приложил много сил для того, чтобы скрыть этот факт.
Активное избрание делегатов в Верховный Совет России шло под аккомпанемент смещения многих первых секретарей областных и краевых комитетов КПСС и озлобления многих других, которые начали открыто выступать против Горбачева. Проведение выборов в тот момент просто не могло быть свободным от этого конфликта. Уходящая номенклатурная элита на местах, естественно, выталкивала в депутаты своих людей, стараясь обеспечить свое большинство в Верховном Совете — другого пути остаться в политике хотя бы косвенно у них не было.
Приблизительно в это же время происходила подготовка XXVII съезда КПСС, ставшего последним для этой партии. Уже при избрании его делегатов было видно, что Горбачев пытается очистить КПСС от представителей реакционной номенклатуры, обновить ее и превратить в некую социал-демократическую партию. Это заставило партаппаратчиков на местах еще больше активизироваться, попытаться перенести центр тяжести в другое место, чтобы ударить по Горбачеву с какой-то другой стороны. В качестве такого «тарана» и задумывался Верховный Совет России.
Верховный Совет России конечно же включал в себя и представителей демократически ориентированной общественности, то есть она также участвовала в выборах и набрала какой-то процент голосов. Это были силы в какой-то мере близкие к демократическому движению, проявившемуся годом ранее в Верховном Совете СССР, но эти силы не набрали большинства в Верховном Совете России. Этот факт долгое время замалчивался, потому что находящимся у власти невыгодно было признавать, что в реальности большинства у демократов в Верховном Совете России не было. И тем не менее Борис Николаевич Ельцин стал Председателем Верховного Совета России, что дало мощнейший импульс дальнейшим политическим событиям. Можно предположить, что он мог занять эту должность только в результате определенного сговора — как с реакционными коммунистами, так и с Горбачевым, в противном случае он просто не мог бы так легко победить на выборах. Практически одновременно с этим была принята Декларация о независимости России, которая тоже сыграла зловещую роль в дальнейших событиях.
Таким образом, тезис о противостоянии Ельцина и коммунистов не более чем миф: Борис Николаевич пришел к власти не как оппонент коммунистов, а как человек, воспользовавшийся демократическим движением в своих политических целях. С помощью неких интриг он фактически лишь возвратился в то политическое поле, из которого был за несколько лет до этого выбит Горбачевым. Я имею в виду Пленум ЦК КПСС 1987 года, когда Ельцин неудачно выступил против Горбачева, и затем партийную конференцию 1988 года, где Ельцин столь же неудачно каялся.
Имея все это в виду, трудно предположить, что Ельцин был . таким уж лютым врагом коммунистов. У него оставались в этой среде и связи, и знакомые, и друзья, он провел в этой системе очень много лет и чувствовал себя совсем неплохо. Впоследствии, кстати, это четко проявилось. Это первое, что хотелось бы отметить.
Второе. Бесконечная борьба с коммунистами, с коммунистическим Верховным Советом позволяла Ельцину долгое время находиться в центре внимания общественности — фактически отвлекать внимание от других проблем. Если мы сопоставим исторические даты, то увидим, что пик борьбы с коммунистами приходился на самые зверские экономические реформы, на «шоковую терапию» Гайдара, на приватизацию Чубайса. Чем острее и беспредельнее были экономические действия — отъем собственности (в том числе сбережений) у граждан и последующая поспешная раздача ее «своим» — тем острее на поверхности проявлялась так называемая борьба с коммунистами, тем сильнее поднималась шумиха в прессе и на телевидении по поводу предполагаемого захвата власти коммунистами. Проводились какие-то референдумы, разгонялись верховные советы, то есть внимание отвлекалось всеми возможными средствами.
Возникает резонный вопрос, а не было ли это спланированной акцией, ведь очевидно, что борьба с коммунизмом могла быть использована Ельциным, Гайдаром, Чубайсом и иже с ними как прикрытие для осуществления разного рода, как они выражались, «непопулярных действий». В реальности эти действия были непопулярными для одних, но очень прибыльными для других, прежде всего для сформировавшейся впоследствии прослойки олигархов. Получается, что обострение борьбы Ельцина с коммунистами, одновременное ужесточение экономической политики, проведение реформ Чубайсом и Гайдаром и чуть позже появление олигархов — звенья одной цепи.
При этом официальная оппозиция, возглавляемая после разгрома Верховного Совета России Геннадием Зюгановым (а до него — Русланом Хасбулатовым и Александром Руцким, которые формально не являлись коммунистами, но, по сути, придерживались почти той же самой великодержавной, шовинистической, коммунистической идеологии), впоследствии также неплохо существовала. Оно и понятно: коммунисты всегда обеспечивали Ельцину гарантированную победу на выборах. Трудно ведь предположить, что Ельцин сумел бы победить на выборах 1996 года, не будь его оппонентом Зюганов. Стоило бы коммунистам выдвинуть более презентабельного и приятного лидера, я думаю, победа наверняка была бы за ними. Но коммунисты этого не сделали и не могут заменить Зюганова до сих пор, несмотря на то, что он проигрывает выборы раз за разом. Никакого противоречия между Ельциным и Зюгановым, на мой взгляд, не было, так как Ельцину было очень удобно бороться с таким лидером коммунистов. Ему вообще было удобно бороться с коммунистами и особенно удобно бороться с Зюгановым. Кроме того, существует множество доказательств скрытых контактов администрации Ельцина с коммунистами на протяжении всего его правления, а некоторое время пост главы его администрации даже занимал Юрий Петров, который представлял достаточно традиционное крыло коммунистической бюрократии. Уже этот факт говорит о том, что контакты с коммунистами у Ельцина сохранялись всегда и, более того, они были залогом его успеха все эти годы.
Исходя из всего этого, можно с уверенностью утверждать, что один из самых распространенных мифов — миф о противостоянии, о бескомпромиссной борьбе Ельцина с коммунизмом, о сокрушении им коммунизма в России — на самом деле лишь прикрытие. Этот миф призван затушевать создание некой новой политэкономической системы контроля над экономикой, над финансовыми потоками, над собственностью, которая позволила бы в значительной степени сохранить и передать ту политическую и экономическую власть, которая была у номенклатуры до рыночных реформ. Именно это и было сделано.
Миф второй: либерализм, Егор Гайдар, Анатолий Чубайс и их деятельность по проведению экономических реформ и защите демократии
Все это также не выдерживает никакой критики. Егор Гайдар был весьма далек от демократического движения практически до самого назначения на пост главы правительства в 1991 году. Я имею в виду начало его фактического премьерства, поскольку номинально он некоторое время эту должность не занимал.
Лишь за несколько дней до своего назначения Гайдар появился где-то на съезде «Демократической России» и быстренько был выдвинут специально собравшимися для этого демократами в лидеры демократического движения. До этого вся его карьера была связана исключительно с партийной деятельностью — только коммунистической. Он приобрел известность в качестве одного из авторов и редакторов журнала ЦК КПСС «Коммунист», главного органа коммунистов страны, полного идеологических штампов. Впоследствии Гайдар перешел в газету «Правда», которая также являлась идеологическим рупором ЦК КПСС, главной газетой страны. И лишь уже где-то в конце 1990 года, когда стало очевидно, что крушение советской системы не за горами, Гайдар уходит из партийных органов печати, ненадолго организует небольшой институт и затем — буквально через несколько месяцев — объявляется демократом и возносится на самую вершину политической власти.