Но и в нашу сексуально свободную эпоху женщина чаще всего является "пострадавшим" при "семейных катаклизмах" - тем самым, которого спасатели откапывали-откапывали, да так и не нашли. Или нашли, но не откачали. Потому что самое страшное для пострадавшего - чувство тоски, безысходности и нежелание жить.
А вместе с убийственной тоской приходят воспоминания - и гнусавят, и ноют, словно серые жалобные призраки: я для него готовила, стирала, убирала, рожала, за детьми следила, экономила, лишнего рубля не потратила, ходила в дешевой обуви и немодной одежде (вариант - покупала лучшие шмотки, сделала пять пластических операций, ежегодно ездила на Багамы и пробилась на прием к самому крутому стилисту), а он... Но, как ни странно, совершенно неважно, что именно она, бедняжечка, сделала для него или не сделала. Проблема в том, что для него. А надо было для себя. Иначе жизнь не имеет смысла. Нельзя обрести себя, исключив собственные потребности и интересы из списка "необходимых приобретений".
Представьте происходящее в душе женщины после ее разрыва с мужчиной, под вкусы которого она годами искажала свое неповторимое "я" - безжалостно, словно компрачикос (в "Человеке, который смеется" В. Гюго эти ужасные люди калечили лица и тела младенцев с помощью специальных масок и корсетов для жуткого бизнеса - поставки уродов для придворных увеселений). Несчастная чувствует себя законченным уродом - и законченной дурой вдобавок. Будто просидела несколько лет за карточным столом - не испытывая никакого азарта, проиграла все, что имела, - вплоть до молодости, карьеры, веры в людей и надежд на будущее. А теперь надо начинать жизнь заново - постаревшей, разочарованной, одинокой и... финансово несостоятельной. Не говоря уже о несостоятельности моральной.
Но если бы эта героиня печального образа поступала в соответствии со своими желаниями - прошедшее не казалось бы столь безрадостным, а будущее - столь беспросветным. И главное, не поднимало бы голову отвратительное ощущение: меня унизили, мою жизнь обокрали, мое чувство оподлили. Не звучали бы в мозгу кошмарные шепотки: дура, ты ему отдала себя, а он попользовался тобой и отшвырнул, как... От подобных мучений даже самые стойкие дамы сжимают зубы и стонут в приступе бессильной ярости.
И не замечают, как загоняют себя в угол, превращая то, что могло бы быть чудесным воспоминанием, в невыносимую пытку, в вечный укор. Спрашиваю всех страдающих от разрыва, развода, разборки и прочей расчлененки: разве он, изменщик коварный, надел на вас психологические "испанские сапоги" - в средневековом смысле? Нет, не он. Вы сами их на себя надели. Значит, вам их и снимать. А заодно и подбирать новую обувь - удобную, модную, по ноге и по душе. Это гораздо приятнее, чем искать еще какой-нибудь способ отругать себя за непредусмотрительность, податливость, угодливость...
Ты моя любимая, любимая, необходимая!
Не ругать себя за совершенные ошибки - первая из заповедей женщины, которая хочет, чтобы ее любили. Вторая - вытекает из первой. И у этой заповеди есть серьезное, практическое подтверждение. В лице обожаемой американской нацией актрисы Люсиль Болл.
Помните сериал с говорящим названием "Все любят Люси"? Ее действительно любили и американцы, и неамериканцы, а вот с мужем Люсиль - кубинцем Рики были проблемы... Тогда царила идеология железного занавеса, холодной войны, охоты на ведьм и прочих "национальных особенностей". Кубинцы не состояли в числе симпатичных Америке народов. Но Болл, как настоящий полководец, решила: "Развод - это поражение", потому что не желала разводиться с любимым мужем в угоду национальной политике. И вот актриса - учтите, актерская карьера вообще одна из самых капризных и непредсказуемых, тем более в США - итак, храбрая, даже безрассудная актриса начала войну против всех. Ни продюсеры, ни политики, ни критики не переубедили упрямую рыжую Люси.
Наоборот, это она убедила всех, что имеет право на личное счастье со своим единственным мужчиной. Для достижения своей цели Люсиль Болл довела публику до небывалой "кондиции": ее избранник тоже получил свою долю зрительских симпатий и профессиональное признание. И хотя Люси не угождала, а наоборот, протестовала - ее обаяние и уверенность в победе покорили Штаты. Политика отступила. Значит, сработал принцип Болл (хороший получился термин!): "Прежде всего полюби себя, а все остальное приложится. Ты должна по-настоящему полюбить себя, если хочешь чего-то достичь в этом мире". Вот и вторая заповедь.
Но можно ли заставить человека полюбить? Себя или кого-нибудь другого? Мы привыкли считать любовь чем-то вроде миллионного выигрыша, удара молнии, поцелуя музы и абсолютного слуха. Это подарок судьбы, сюрприз - наподобие резервного отряда Боброка, выскочившего из кустов прямо на Мамая. В результате - победа на поле Куликовом, вперед, на абордаж, назад дороги нет, чужие здесь не ходят, а конница обходит с флангов.
Причем всех. Буря, натиск, победа! Представление о любви как о строительстве отношений, как о взаимном познании, как о работе не помещается в романтической душе россиянина. И все-таки есть определенное сходство между любовью и... бизнесом. По крайней мере в том смысле, что "случайные" деньги - выигрыш или наследство - легко приходят, но и моментально улетучиваются. И только профессиональный игрок, изучивший все шулерские тонкости, или наследник, долгие годы дожидавшийся, когда помрет богатая, но крепкая старушка-родственница, - уж они-то не расшвыривают свое кровное! Заработав куш, люди стараются вложить его, а не выбросить.
Любовь, сложившаяся постепенно, нередко бывает глубже и имеет более долгий срок жизни по сравнению с внезапно налетевшей страстью. Так сказать, эмоциональный капитал растет, крепнет и дает неплохой процент. Но большинство людей все равно мечтают о моментальном эффекте - и в любви, и в обогащении, и в шарме. А дамы особенно хотят преуспеть в очаровании аудитории - широкой, узкой или вовсе состоящей из одного человека... или зеркала.
Чтобы с первого взгляда-вздоха дело решилось в мою пользу - и никаких там вторых-третьих чтений, никаких редакций, вариаций, помарок! Я вам не Госдума, канители не люблю! И "бегущая по делам" принимает меры, которые кажутся ей первостепенными. Иными словами, она старается максимально приблизиться к тому или иному особо популярному "идеалу" - внешне и внутренне. То есть преобразиться в красотку - красотку по "здешним" меркам, а также запомнить побольше "здешних" стандартов, чтобы не попасть впросак и не ляпнуть "что-то не то".
"То" и "не то" раскладываются по полочкам в соответствии со стереотипами, банальностями, трюизмами, миллион раз увиденными и услышанными. Английская поэтесса Элизабет Браунинг говорила о таких "догмах поведения": "Люди обзаводятся мнениями так же, как дети усваивают азбуку, - путем многократного повторения". Да, люди, для которых конформизм - набор правил, ненарушимых ни при каких обстоятельствах, удобны в обращении. В смысле - в общении. Они-то и составляют костяк всякой группы, благодаря им составляется "азбука" стереотипов и происходит ее "усвоение" новичками. Некоторое время этот процесс вызывает благосклонное отношение. Но скоро подобная "зубрежка" и созданные в ее рамках образы ничего, кроме скуки, вызвать уже не в силах.
В момент "застоя в мозгу" публика ищет развлечений, ищет отдыха от давящих оков конформизма. Вот картина: хлеб (стабильная и размеренная жизнь) у них уже есть, а зрелищ (увеселений, приключений, неожиданностей) - нет! Причем хлеб насущный и пиво крепкое человек скорее всего себе и сам обеспечит, а вот зрелища сам себе не устроишь. Соучастники нужны. Оригиналы и фантазеры, шутники и мистификаторы. А без них скучно. Серая масса, сформированная из "благонамеренных и благопристойных", требует хотя бы отдельных оживляющих проблесков юмора, сатиры, эпатажа, сарказма и цинизма. Видите, как нуждается мир в вашем неординарном видении?
Если вы спросите: "Почему именно в моем?", я отвечу: "Почему нет? Разве вы не считаете себя интересной и неординарной?" Когда человек подделывается под чужие правила и принимает навязанную игру - он становится маленьким и незаметным, каким бы значительным ни казался. Проходя сквозь восприятие других людей, "игрок по правилам" смешивается с сотнями, тысячами, десятками тысяч таких же "образцов".
Представьте конвейер с пряниками или с плюшевыми медведями - как тут запомнить "характерные особенности" отдельного экземпляра? Нереально! То же и в любом обществе: лица и разговоры тоже могут тянуться бесконечным конвейером. И медведь, затесавшийся среди пряников, кажется привлекательнее и... слаще любой "кондитерской продукции". Вот такая странность.
Знаете, почему человек старается сразу выяснить по - больше о собеседнике или целой группе собеседников? Зачем ищет "общий язык", если не собирается разговаривать, а намерен только повторять уже сказанное, произносить ничего не значащее, отделываться шаблонными фразами? Есть ведь и другая "стратегия обаяния".
Моя сестра - человек обаятельный. Заявляю совершенно объективно, потому что многие годы наблюдаю за реакцией наших общих знакомых. Честно говоря, я мало знаю людей, которых бы так ждали и любили в самых разных компаниях. И еще меньше знаю людей, которые были бы такого незавидного мнения о человеческом роде в целом и о наших знакомых в частности.
Сестра у меня мизантроп -но не затворница-отшельница, не интроверт, а вполне общительный мизантроп: и по тусовкам ходит, и язвит на чей угодно счет, и статьи ехидные пишет. От ее высказываний у меня иногда просто волосы дыбом встают. Лей - хоть бы кто возразил как следует! Слушают, рот раскрыв. Нередко спрашиваю себя: почему? И сама себе отвечаю: оригинального собеседника послушать интересно. Даже когда он выдает неприятные рассуждения и нестандартные оценки. Сознаюсь: главное свойство сестрицыной натуры - негативизм.