Восемь лекций, прочитанных в Дорнахе с 28 декабря 1914 г по 4 января 1915 г (стр. 28 из 31)

Но возьмем двойной купол с его вспомогательными сооружениями, пристройками. Мы, прежде всего, имеем то, на чьё значение часто указывалось: пересечение обоих мотивов куполов, что представляет собой нечто новое в зодческом искусстве и что было осуществлено благодаря инженерному содействию господина Энглерта. Это пересечение обоих куполов у основного здания имело особое значение по той причине, поскольку оно выражало глубинную, внутреннюю взаимопринадлежность того, что было обоюдным отражением. Я выражаю эту мысль об отражении, прежде всего, в абстрактной форме. В этом пересечении мотивов обоих куполов заложено бесконечное разнообразие, заложено бесконечно много. Лишь благодаря тому, что мы осуществили это пересечение мотива двойного купола, на дальнейшей художественной стадии нашего здания осуществится то, что является отблеском наших духовнонаучных мыслей, нашедших выражение в этом здании. Итак, это пересечение, это проникновение имеется в основном здании. И если бы мы, так сказать упразднили это пересечение, разделили, разъяли купольные мотивы, мы в большей степени приблизились бы тем самым к ариманическому принципу. Если бы мы ещё больше сблизили их, вдвинули друг в друга, стали бы строить их так, чтобы они были вставлены друг в друга, то мы приблизились бы при строительстве здания к люциферическому принципу.

Речь идет о том, чтобы ариманический принцип был выделен во вне из этого здания. Итак, здесь в этой пристройке, в этом вспомогательном здании дело в том, чтобы отделить купола друг от друга; ибо даже здесь у этой вспомогательной постройки идея куполов выявляется. Представьте себе, что купола удерживаются отдельно друг от друга, представьте себе, что на одной стороне этот боковой мотив (северный портал основного здания) выражен совсем слабо, так что эта пунктирная линия отпадает, тогда как по другую сторону она увеличивается (к дымовой трубе). Представьте себе основное здание так, что здесь (на юге) находятся раздвинутые купола, здесь – выступающая спереди часть здания, здесь - все здание сдвинуто (см. рисунок 2, пункт «а»), здесь, напротив всё здание вместо сдвигания, отодвинуто (в), здесь (а) полностью редуцировано, вместо того, чтобы формироваться дальше. По другую сторону представьте себе её (выступающую переднюю часть здания на северном портале) особо разработанной: тем самым вы в основной форме имеете преображенный мотив нашего основного здания, реализованный в относящейся к нему вспомогательной постройке. Ибо если вы представили бы себе это постоянное уменьшение с этой стороны (со стороны дымовой трубы) и возобновление с этой стороны, и сдвинули бы целое вместе, вы получили бы метаморфозу из вспомогательного здания в основное здание.

Это было показано на модели котельной.

Рисунок 2

Итак, речь тут идет о том, чтобы здесь мы имели некую подгонку, приведение в соответствие с тем, что должно здесь происходить, подгонку, осуществленную посредством метаморфозы нашего основного здания. Как кость позвоночника может произойти из той же самой основной формы, что и кость человеческого черепа, так, что можно представлять себе одно, как происходящее из другого, так же обстоит дело и с нашим главным зданием и вспомогательным помещением, о которых можно думать как о происходящих друг из друга посредством трансформации, преображения. Идея формы, если она преображается, если она оживает, такова, что может из одной формы переходить в другую форму.

Мы действительно должны стать учениками творящих иерархий, которые творили посредством метаморфоза, и мы должны научиться, таким же образом подражать творящему принципу высших иерархий.

Рисунок 3

Однако, представьте себе, что здесь должна существовать сила, которая увеличивает (дымовая труба) то, что здесь на этой стороне (северный портал главного здания) проявляется как мало значащая боковая деталь. Если у вас есть маленький эластичный мешок, и вы хотите, чтобы он увеличился, вы должны изнутри раздвигать его в разные стороны, для того, чтобы он стал больше; должна быть сила, которое малое делает большим, которая его формирует. Итак, если здесь действительно должно будет растопыриваться такое боковое крыло, то растопыриваться оно должно посредством силы, которая здесь проникает его изнутри (см. рисунок 3, слева).

Что же это за сила, находящаяся тут внутри? Эти силы вы могли бы изучать в формах архитравов. Представьте себе, что силы, находящиеся в архитравах, перешли, перепрыгнули бы во вспомогательное помещение и стали бы напирать здесь: вы получили бы вот такую форму (дымовая труба и задняя стена). Надо только попытаться с мыслью о художественной форме вникнуть, отождествиться, проскользнуть в эти формы архитравов, обобщить их, растянуть их; надо представить себе, что вследствие такого проскальзывания, внедрения мы растягиваем то, что внутри мало’. Тогда возникает такая форма (дымовая труба и задняя стена). Приобщиться к цельности в творчестве нельзя иначе, как попытаться внедриться внутрь самого предмета.

В этом проникновении, отождествлении с предметом, в этом нахождении внутри предмета заложено подражание творящим силам самой природы; только на этом пути возможно полностью преодолеть богооставленность современной индустриальной культуры. Дымовую трубу, реализованную по иным принципам, вы не можете представить себе в качестве продукта природного созидания. Она возникает тогда, когда отвергают божественно-духовные силы природы. Едва ли есть нечто, что в природе можно было бы сравнить с такой дымовой трубой, разве только спаржу, довольно-таки противное растение. Но это до некоторой степени исключение. То, что действительно произрастает, произрастает в смысле существующих на Земле сил, никогда не может быть подобным дымовой трубе и простираться вверх; но если вы заходите изучить силы, действующие вверх, вы могли бы изучать то, что соответствует этим скрытым силам Земли, на примере дерева, ствол которого растет не только вертикально в высоту, но должен ветвями распространяться по наружным сторонам. Конечно, не может быть и речи, чтобы в модели достичь непосредственного подражания, однако надо углубляться в те силы, которые излучаются от Земли и которые преодолевают чисто вертикальное направление древесного ствола, стремятся в ширину и выгоняют ветви. Тут имеющееся в пространстве, в Космосе внешнее разветвление, расхождение, служит основанием подобного разветвления (у дымовой трубы).

Так вплоть до мельчайших деталей, - а ведь я могу указывать только на самые общие, самые крупные принципы, - в каждой отдельной поверхности, я мог бы указать вам соответствие между этими принципами и этой архитектурной формой, но это длилось бы слишком долго.

Речь идет о том, что такая форма совершенна тогда, если она наполнена подобающим ей смыслом. Если вы теперь рассмотрите эту форму, то она ещё несовершенна. Она станет совершенной лишь тогда, когда внутри неё действительно будут топить, и из неё пойдет дым; он относится сюда же, он действительно принадлежит к этому, он мыслится как находящийся внутри такой архитектурной формы. Если человек когда-либо ясновидчески понаблюдает восхождение дыма через дымовую трубу, - а рассматривая что-либо ясновидчески, узнают, что в физическом также содержится и духовное, - то при этом он будет также рассматривать духовность этого восходящего дыма. Ибо как вы имеете физическое, эфирное и астральное тело, так и дым имеет, по крайней мере, эфирную часть. Эта эфирная часть, однако, идет другим путем, нежели физическая часть: физическая часть пойдет наверх, но эфирная часть будет захватываться этими отростками, которые выступают вовне. Будет одновременно видно, как физическая часть дыма поднимается вверх, а эфирная часть дыма отклоняется в стороны. Тем самым, однако, - если это выражается в форме, - это будет соответствовать принцип всякого искусства, а именно: выражать внутреннее во внешнем, действительно делать внутреннее принципом внешнего.

Как сказано, мне пришлось бы очень о многом говорить с вами, если бы я захотел входить в те, весьма интересные подробности, которые лежат в основе этой архитектурной формы. К наиболее интересному относится то, что удалось как следует воплотить в этом современном материале, в бетонном строении то, что должно было быть выражено. Ибо предоставилась возможность, при формировании из этого современного материала идти всё дальше и дальше, создавая в этом стиле строения, которые служат современной ариманической культуре. Как раз это необходимо. Мне нет надобности входить в отдельные подробности, поскольку для меня дело в том, чтобы показать вам принцип этого здания и того, что с ним связано. Этот принцип может быть измене во многих направлениях. Например, купол мог бы быть изменен, так что он уже не выглядел бы похожим на купол при чисто геометрически-математическом его рассмотрении, при рассмотрении, которое не является органическим, и так далее. Сегодня я хотел обсуждать только этот принцип: принцип внутреннего пересоздания и преображения, принцип жизни в преображении и в созидании. Я хотел привести это для того, чтобы показать вам, насколько истинное художественное созидание, будучи связано с нашей духовнонаучной мыслью, должно держаться вдали от всякой символической казуистики, так как эта символическая казуистика есть нечто внешнее. Речь тут идет о том, чтобы внутренне охватить то, что тут предложено и всей душой сопутствовать ему.

Когда здание будет готово, не хотелось бы всё снова и снова слушать вопросы: что означает то, что означает это? – а затем быть вынужденным выслушивать, как кто-то рад тому, что он, как он считает, нашел значение того или иного у данной вещи. Вследствие таких толкований, касающихся всяких поэтических и литературных продуктов, мы, на некоторых окольных теософских путях доходим до курьёза. Так, например, Драмы толкуются таким образом, что об одном персонаже говорят, будто бы он означает Манас, про другой персонаж, будто бы он означает Будхи, про третий, - будто бы он означает Атман и так далее. Так, при желании можно истолковать всё что угодно. Но речь идет не о толкованиях такого рода, но о жизни в самой вещи, о том, чтобы идти вместе с творящим началом, которое как излияние высших иерархий пронизывает и формирует весь наш мир. Но поскольку это труднее, нежели символическое или аллегорическое толкование, поэтому не следует отказываться от преодоления этих трудностей, ибо оно приводит в духовный мир и является наиболее сильным побуждением, чтобы по-настоящему придти к имагинации, к инспирации и интуиции.