В качестве примеров односторонних сделок можно привести завещание, выдачу доверенности, объявление конкурса. Представляется, что как односторонние сделки можно рассматривать действия, направленные на исполнение договора (хотя это и спорный вопрос).
Волеизъявление - это выражение, внешнее проявление воли. Многие ученые отмечают, что именно волеизъявление как внешне выраженная (объективированная) воля может быть подвергнуто правовой оценке. В целом с таким мнением можно согласиться, однако надо отметить, что и будучи изъявленной, воля сохраняет свое правовое значение. В ряде случаев это проявляется в необходимости учитывать волю лица наряду с существующим волеизъявлением либо даже несмотря на него.
Именно волеизъявление - фактор, определяющий заключение сделки. Однако иногда для того, чтобы действие стало правовым (имеющим значение для гражданского права), т.е. сделкой, одного волеизъявления недостаточно. В таких (не очень распространенных) случаях помимо волеизъявления необходима еще и передача имущества. Эти сделки - реальные (от лат. resвещь) в отличие от консенсуальных (от лат. consensus - соглашение). К реальным сделкам относятся, в частности, такие договоры, как заем, хранение, перевозка грузов. Дарение может быть как реальным, так и консенсуальным договором; применительно к хранению то же можно сказать лишь о хранении профессиональном, поскольку Гражданский кодекс допускает заключение консенсуальных договоров только профессиональными хранителями.
Одно из основных положений теории сделок состоит в том, что воля и волеизъявление должны совпадать. Это совпадение презюмируется действующим ГК РФ. Иначе говоря, при имеющемся волеизъявлении наличие воли предполагается - иное необходимо доказывать. Тем не менее на практике нередки ситуации, когда воля и волеизъявление не совпадают либо совпадают не полностью, либо наличие одного из этих элементов ставится под сомнение. "Может случиться, что воля выражена лицом так неудачно, что внешнее ее выражение (или волеизъявление) оказалось не соответствующим внутреннему решению, тому намерению, которое было у данного лица. Тогда возникают вопросы: чему придать преимущественное значение - воле или ее внешнему выражению, и можно ли признать договор состоявшимся"[14].
В наши дни ученые, исследуя сущность сделок, обосновывают одну из трех названных позиций. Так, Н.В. Рабинович и В.П. Шахматов считают, что при расхождении между волей и волеизъявлением (если сделка признается состоявшейся и истинная воля может быть выяснена) предпочтение должно быть отдано воле. Отметим, что в этом случае должна выясняться истинная воля, существовавшая на момент совершения сделки, а не на момент толкования ее положений. Если стороны не могут представить доказательств существования конкретной воли на момент совершения сделки, необходимо признать, что истинную волю выяснить невозможно.
И.Б. Новицкий, С.В. Занковская отдают преимущество волеизъявлению, так как в сделках "юридические последствия связываются именно с волеизъявлением, благодаря чему и достигается устойчивость сделок и всего гражданского оборота в целом"[15].
Третья позиция состоит в том, что воля и волеизъявление равнозначны. Эта точка зрения обосновывается такими учеными, как М.М. Агарков, О.А. Красавчиков, О.С. Иоффе, В.А. Мусин, А.М. Белякова, Ф.С. Хейфец. Они обращают внимание на то, что условием действительности сделки закон считает совпадающие волю и волеизъявление, следовательно, в случаях несовпадения воли и волеизъявления или упречности воли возникает необходимость признания сделки недействительной. "Оба эти элемента совершенно необходимы и равнозначны. Только в их единстве заложена сущность сделки. Отсутствие любого из этих элементов означает отсутствие сделки"[16].
Следующий элемент сделки, который представляется необходимым рассмотреть - правовое основание (causa). Causa - цель субъектов, вступающих в сделку, - например приобретение права собственности.Ф.С. Хейфец подчеркивает, что хотя цель и основание - понятия не тождественные, в сделке они означают одно и то же.
Causa сделки должна быть законной и осуществимой - на это указывал в своих работах В.А. Рясенцев: "... если в момент заключения сделки цель ее неосуществима, то сделка не имеет юридической силы - например завещание вклада в пользу лица, о смерти которого в момент завещания вкладчик не знал"[17].
Необходимо дифференцировать юридические цели (основания сделки) и социально-экономические цели субъектов сделки, так как одна и та же социально-экономическая цель может быть достигнута путем реализации различных правовых целей (например, цель использования автомобиля может быть достигнута и путем приобретения права собственности, и права пользования автомобилем).
Когда речь идет о совершении недействительных сделок, цель и правовой результат не совпадают, иначе говоря, недействительные сделки порождают не те последствия, наступления которых желали стороны, а те, которые указаны в законе.
Напрашивается вывод: при совершении недействительных сделок у субъектов существует направленность на достижение необходимого им результата (поэтому речь идет именно о сделках), но этот результат не санкционирован законом, поэтому наступают иные (указанные в законе) последствия.
С вопросом о causa сделки наиболее тесно связана классификация сделок на каузальные и абстрактные. Критерием такой классификации может быть названо наличие (отсутствие) связи между правовым основанием и действительностью сделки (т.е. ее существованием).
Большинство сделок в гражданском праве - каузальные (от лат. causa - основание), поэтому порок в правовом основании может повлечь за собой недействительность сделки. Кроме того, надо отметить, что каузальная сделка позволяет судить о ее правовом основании. Отсюда следует важный практический вывод о том, что недействительной является сделка купли-продажи вещи, совершенная несобственником этой вещи без специальных полномочий, поскольку в данном случае не может быть достигнута правовая цель - переход права собственности. Недостижимость этой цели вытекает на отсутствии в системе оснований приобретения права собственности такого основания, как добросовестность владения.
В период перехода к рыночным отношениям резко увеличилось количество исков о признании сделок недействительными и их доля среди рассматриваемых судами дел.
Практика рассмотрения дел, связанных с недействительностью сделок, показывает, что эти дела возникают зачастую не в связи с желанием восстановить законное положение, а с целью получения каких-либо имущественных выгод, переложить на другую сторону убытки, вызванные просчетами в организации предпринимательской деятельности. Суды нередко подходят к рассмотрению исков о признании сделок недействительными излишне формально, не вникнув в смысл института недействительности.
Отсутствует понимание того, что недействительность и реституция - это крайние меры и применять их надо в том случае, если имеет место существенное нарушение закона, нет иного способа защиты и не предусмотрено другого последствия нарушения.
Действующее законодательство идет по этому пути, выделяя наиболее существенные нарушения в качестве оснований для признания сделок ничтожными, допуская частичное признание сделки недействительной, одобрение недействительной сделки, предусматривая другие либо альтернативные способы защиты, которые способны восстановить интересы субъектов гражданского оборота[18]. Однако, частично выстроив эту логику, законодатель не довел ее до конца, не создал модель, обеспечивающую не только защиту прав, но и стабильность оборота.
Этому препятствует и правовой "менталитет", и тесно связанные с ним теоретические взгляды на недействительность сделок, основанные на классической теории недействительности сделок, понимание недействительной сделки как правонарушения.
Основные положения классической теории заключаются в том, что каждый вправе игнорировать ничтожную сделку, суд или иной орган должны принять во внимание ничтожность; ничтожность имеет необратимый характер (невозможность исправления, одобрения договора, неприменение исковой давности, так как договор поражается нормами права, а не судом) [19].
Однако такой подход имеет ряд недостатков и предоставляет широкие возможности для злоупотреблений.
Подобная ситуация возникает при возврате банкроту имущества, проданного до банкротства по недействительной сделке. Получив имущество, банкрот не в состоянии выплатить средства, вырученные от продажи этого имущества.
В судебной практике встречаются и более изощренные схемы использования института недействительности сделок. В качестве примера можно привести следующий случай.
Бывший участник общества с ограниченной ответственностью оспаривал решения общего собрания участников общества о заключении кредитных договоров. Кредитные договоры являлись крупной сделкой, поэтому были одобрены оспариваемым решением общего собрания участников. Фактически иск был направлен на то, чтобы признать недействительными кредитные договоры, заключенные обществом с банком, договоры залога и поручительства и не исполнять ранее принятые судебные акты о взыскании с общества в пользу банка задолженности по указанным договорам. Сначала в суде общей юрисдикции был признан недействительным (мнимым) договор дарения доли в уставном капитале, заключенный между истцом и третьим лицом до получения обществом кредита. Суд общей юрисдикции установил, что договор дарения не преследовал цели фактического изменения состава участников общества, и в порядке применения последствий недействительности сделки признал за истцом право собственности на ранее подаренную им долю в уставном капитале. Получив такое решение, истец пытался оспорить решения собрания участников общества, ссылаясь на то, что недействительность договора дарения доли влечет недействительность решений общего собрания участников общества, принятых в период, в течение которого он не являлся участником общества[20].