Города на юге страны были заброшены, население резко сократилось, и вскоре тропическая растительность укрыла своим зеленым ковром памятники былого величия. После X в. развитие культуры майя, правда уже несколько измененной влиянием со стороны чужеземных завоевателей – тольтеков, пришедших из центральной Мексики и с побережья Мексиканского залива, продолжалось на севере – на полуострове Юкатан – и на юге – в горах Гватемалы. В XVI в. индейцы майя занимали обширную и разнообразную по природным условиям территорию, включавшую в себя современные мексиканские штаты Табаско, Чьяпас, Кампече, Юкатан и Кинтана-Рио, а также всю Гватемалу, Белиз, западные районы Сальвадора и Гондураса.
В настоящее время большинство ученых выделяют в пределах этой территории три крупные культурно – географические области или зоны: Северную (п-ов Юкатан), Центральную (Северная Гватемала, Белиз, Табаско и Чьяпас в Мексике) и Южную ( горная Гватемала).
Начало классического периода в низменных лесных областях отмечено появлением таких новых черт культуры, как иероглифическая письменность (надписи на рельефах, стелах), календарные даты по эре майя (так называемого Длинного Счета – числа лет, прошедших от мифической даты 3113 г. до н.э.), монументальная каменная архитектура со ступенчатым «ложным» сводом, культ ранних стел и алтарей, специфический стиль керамики и терракотовых статуэток, оригинальная настенная живопись.
Архитектура в центральной части любого крупного города майя I тыс. до н.э. представлена пирамидальными холмами и платформами различных размеров и высоты. Внутри они обычно сооружены из смеси земли и щебня и облицованы снаружи плитами тесаного камня, скрепленными известковым раствором. На их плоских вершинах стоят каменные здания: небольшие постройки из одной – трех комнат на высоких башнеобразных пирамидах – основаниях (высота некоторых из таких пирамид – башен, как, например, в Тикале, достигла 60м.). Это, вероятно, храмы. А длинные многокомнатные ансамбли на низких платформах, обрамляющих внутренние открытые дворики, скорее всего резиденции знати или дворцы, поскольку перекрытия этих зданий сделаны обычно в виде ступенчатого свода, стены их очень массивны, а внутренние помещения сравнительно узки и невелики по размерам. Единственным источником света в комнатах служили узкие дверные проемы, поэтому внутри уцелевших храмов и дворцов царят прохлада и полумрак. В конце классического периода у майя появляются площадки для ритуальной игры в мяч – третий тип основных монументальных построек местных городов. Основной единицей планировки в городах майя были прямоугольные мощеные площади, окруженные монументальными зданиями. Очень часто важнейшие ритуально - административное постройки располагались на естественных или искусственно созданных возвышениях – «акрополях» ( Пьедрас-Неграс, Копан, Тикаль).
Рядовые жилища строились из дерева и глины под крышами из сухих пальмовых листьев и были, вероятно, похожими на хижины индейцев майя XVI-XX вв., описанные историками и этнографами. В классический период, как и позднее, все жилые дома стояли на невысоких (1-1,5 м.) платформах, облицованных камнем. Отдельно стоящий дом – явление, редкое у майя. Обычно жилые и подсобные помещения образуют группы из 2-5 построек, расположенных вокруг открытого внутреннего дворика (патио) прямоугольной формы. Это – резиденция большой патриархальной семьи. Жилые «патио-группы» имеют тенденцию объединяться в более крупные единицы – наподобие городского «квартала» или его части.
В VI-IX вв. майя достигли наивысших успехов в развитии различных видов неприкладного искусства, и прежде всего в монументальной скульптуре и живописи. Скульптурные школы Паленке, Копака, Йашчилана, Пьедрас-Неграс добиваются в это время особой тонкости моделировки, гармоничности композиции и естественности в передаче изображаемых персонажей (правителей, жрецов, сановников, воинов, слуг и пленных). Знаменитые фрески Бонампака (Чьяпас, Мексика), относящийся к VIII в. н.э., представляют собой историческое повествование: сложные ритуалы и церемонии, сцены набега на чужие селения, жертвоприношения пленных, празднество, танцы и шествия сановников и вельмож.
Благодаря работам американских (Т.Проскурякова, Д. Келли, Г. Бернин, Дж. Кублер и др.) и советских (Ю.В. Кнорозов, Р.В. Кинталов) исследователей удалось убедительно доказать, что монументальная скульптура майя I тыс. н.э. – стела, притолоки, рельефы и панели (а также иероглифические надписи на них) – это мемориальные памятники в честь деяний майских правителей. Они рассказывают о рождении, вступлении на престол, войнах и завоеваниях, династических браках, ритуальных обрядах и прочих важных событиях из жизни светских владык почти двух десятков городов-государств, которые существовали, по данным археологов, в Центральной области майя в I тыс. н.э..
Совершенно по-иному определяется сейчас и назначение некоторых пирамидальных храмов в городах майя. Если прежде они считались святилищами важнейших богов пантеона, а сама пирамида – лишь высоким и монолитным каменным постаментом для храма, то за последнее время под основаниями и в толще ряда таких пирамид удалось обнаружить пышные гробницы царей и членов правящих династий (открытие А.Руса в Храме Надписей, Паленке). Заметные изменения претерпели за последнее время о характере, структуре и функциях крупных майских «центров» I тыс. н.э. Широкие исследования археологов США в Тикале, Цибилчальтуне, Энце, Сейбале, Бекане. выявили наличия там значительного и постоянного населения, ремесленного производства, привозных изделий и многих других черт и признаков, свойственных древнему городу как в Старом, так и в Новом Свете. Исследуя пышные захоронения майских аристократов и правителей I тыс. н.э., ученые предположили, что изображения и надписи на каждом глиняном сосуде описывают смерть майского правителя, длительное путешествие его души по страшным лабиринтам царства мертвых, преодоление разного рода препятствий и последующее воскрешение владыки, который превращался в конечном счете в одного из небесных богов. Кроме того, американский ученый Майкл Ко установил, что надписи или отдельные их части, представленные почти на всех расписных полихромных вазах VI-IX вв. н.э., часто повторяются, то есть имеют стандартный характер. Расшифровка этих надписей открыла совершенно новый, неведомый прежде мир – мифологические представления древних майя, их концепция жизни и смерти, религиозные воззрения и многое другое.
Каждый город-государство майя возглавлял Халач-виник, что означает «настоящий человек». Это был наследственный титул, передаваемый от отца к старшему сыну. Кроме того, он именовался ахав - «господин», «владыка». Хавач-винику принадлежала самая высокая административная власть, сочетавшаяся с высшим жреческим саном. Верховные вожди, жрецы и советники образовывали нечто вроде Государственного совета. Хавач-виник назначал, возможно из своих кровных родственников, батабов – вождей селений, которые находились по отношению к нему в феодальной зависимости. Основными функциями батабов было соблюдение порядка в подчиненных селениях, регулярная выплата податей. Они могли быть чиновниками или главами кланов, наподобие кальпуллеков астеков или курака инков. Как и те, они являлись военачальниками. Но в случае войны право командования осуществлял након. Были и менее важные должности, среди которых хольпоп – «глава циновки». Существовал там и целый жреческий клир, однако самое распространенное название жреца ах кин.
Ах кины хранили высокоразвитую науку майя – прапрадедовские астрономические знания о движении звезд, Солнца, Луны, Венеры и Марса. Они могли предсказать солнечные и лунные затмения. Поэтому власть жрецов над коллективными верованиями считалась абсолютной и высшей, оттесняя порою даже власть наследственной знати.
В основании социальной пирамиды располагались массы общинников. Они жили вдали от городских центров, в небольших поселениях, сеяли маис для содержания своих семей и знати. Именно они создали церемониальные центры, пирамиды с храмами, дворцы, стадионы для игры в мяч, мощеные дороги и прочие сооружения. Они добывали огромные каменные глыбы для возведения тех памятников, которые поражают археологов и восхищают туристов. Они были резчиками по дереву, скульпторами, носильщиками, выполнявшими функции не существовавших в Месоамерике вьючных животных. Кроме выполнения подобных работ народ выплачивал дань хавач-винику, подносил подарки местным ахавам, жертвовал богом маис, фасоль, какао, табак, хлопок, ткани, домашную птицу, соль, сущеную рыбу, кабанчиков, мед, воск, нефрит, кораллы и раковины. Когда испанцы захватили Юкатан, население называлось масехуальооб – термин, несомненно, науа-майяского образования.
Земля у майя считалась общественной собственностью и обрабатывалась совместно, хотя и существовали частные наделы, принадлежавшие знати. Епископ Юкатана Диего де Ланда писал: «Помимо собственных участков весь народ обрабатывал поля своего владыки и собирал достаточное количество и себе, и его дому».
Это замечание о произведенных отношениях майя проливает свет на два важных момента. Во-первых, становится ясно, что масехуальооб были обязаны обрабатывать земли, предназначенные для содержания жреческой аристократии. При этом «общем рабстве» целая община оказывалась порабощенной агентами государства в отличие от происходившего при рабовладении, когда рабы принадлежали конкретному хозяину. Деспотизм такой системы очевиден. Во-вторых, как отмечал А. Рус, нельзя не заметить, что, какими бы ни были рабство и деспотизм, они несли определенное положительное начало: обрабатывающий землю – хотя бы для ахава или владыки – масехуаль брал часть, которая обеспечивала его и его семью. А это значит, что ни он, ни члены его семьи не испытывали голода, от которого постоянно страдают индейцы уже в течение почти пяти веков.