В период до 2020 года всё большее число террористов, могут приобретать и развивать возможности осуществления физических и кибернетических атак на узлы мировой информационной инфраструктуры. Интернет, компьютерные системы, управляющие важными промышленными процессами, такими как электросети, высоковольтные линии, нефтеперерабатывающие заводы и механизмы защиты от наводнений, и телекоммуникационные сети. Террористы уже определили своей мишенью информационную инфраструктуру США и в настоящее время способны осуществлять физические атаки, вызывающие, как минимум, кратковременные, не связанные между собой сбои. Способность реагировать на эти атаки потребует создания специальных технологий, которые позволят закрыть защищающихся от нападающих.
По мнению авторов доклада, между террористами и членами преступных банд может возникать сотрудничество, но это будут преимущественно деловые отношения, то есть террористы будут обращаться к преступникам за поддельными документами, контрабандным оружием или тайной помощью в перемещениях по земному шару в тех случаях, когда они не смогут самостоятельно добывать эти товары и услуги. Однако маловероятно, что организованные преступные группировки будут образовывать долговременные стратегические альянсы с террористами. Главным мотивом организованной преступности является стремление делать деньги, и она склонна считать любую деятельность, мешающую ей получать прибыль, вредной для бизнеса. Со своей стороны, лидеры террористов обеспокоены тем, что связи с неидейными партнёрами увеличивают вероятность успешного полицейского внедрения в их организации.
Д-25.
По мнению авторов доклада, идеологические конфликты, родственные конфликту холодной войны, маловероятны в мире, где большинство государств будут озабочены прагматическими вызовами глобализации и сдвигами в глобальной расстановке сил. Сила идеологии, похоже, обладает наибольшей притягательностью лишь в мусульманском мире – особенно в арабском ядре, где различные выражения ислама продолжат свое глубоко укорененное в социальных нормах и политике влияние и где ислам служит призмой, через которую индивиды воспринимают экономические и культурные силы глобализации. Возросшее религиозное соблюдение исламских норм, неудачи секулярного арабского национализма оставляют исламские политические и социальные движения в наилучшей позиции для того, чтобы утверждать свое идеологическое влияние на правительства и общество в большей части мусульманского мира в период до 2025 года.
По размерам, скорости и направленности потока происходящий ныне перенос богатства и экономического влияния – с Запада на Восток – не имеет прецедентов в современной истории. Источников у него два. Во‑первых, устойчивый рост цен на нефть и товары принёс непредвиденные доходы странам Персидского залива и РФ. Во‑вторых, более низкие цены в сочетании с политикой правительства переместили значительные объёмы производства в Азию. Сдвиги в спросе и предложении происходят на глубинном конструктивном уровне, из чего следует, что вытекающий из этого перенос экономического влияния, может выдержать испытание временем. Эти сдвиги – катализаторы глобализации, которая является – как было подчёркнуто в Д-20 мегатенденцией.
По мнению авторов доклада, к 2025 году вряд ли будет возможен всеохватывающий, всесторонний, унитарный подход к глобальному управлению. Существующие тенденции предполагают, что глобальное управление в 2025 году окажется мешаниной перехлёстывающихся, часто чрезвычайных и фрагментированных действий меняющих свой состав коалиций государств‑участников, международных организаций, социальных движений, неправительственных организаций, благотворительных фондов и компаний.
Эта фрагментация интересов и действующих лиц в дальнейшем ослабит перспективы для ООН привести своих участников к согласию в отношении эффективных многосторонних действий, особенно в рамках нынешнего или расширенного Совета Безопасности, или в отношении поддержки более широких реформ системы ООН.
Отвечая на вероятный дефицит глобального управления в процессе глобализации, государственные и негосударственные действующие лица сформируют сети, сосредоточенные на конкретных проблемах. Эти сети будут преследовать общие цели и интересы, включая действительное намерение решить проблему, личные деловые интересы, соображения морали и желание международных и неправительственных организаций решать проблемы, стоящие перед меняющимся миром. В некоторых случаях ядро тематической сети составит национальная или международная комиссия или команда экспертов – неизбранных, но с существенными полномочиями, – которые будут докладывать или наблюдать за различными аспектами управления, торговли или других процессов. Существуют примеры таких сетей: Форум финансовой стабильности, Международный форум по секвестрации углерода, Международное партнерство по водородной экономике.
Тематические группы помогут разрабатывать и распространять стандарты и регулирующие правила в различных сферах, включая информационные технологии, регулирующие режимы и управление новой постиндустриальной экономикой. Вероятно, сети, созданные для решения некоторых видов проблем, заложат основу для соглашения между национальными государствами. Подготовительная работа будет проходить в неофициальном контексте, после чего национальные государства смогут принять меры для решения проблемы, в то же время избегая обвинений в выполнении решений, навязанных внешними международными организациями. К 2025 году число и разнообразие неправительственных организаций может сильно увеличиться. Низкие начальные затраты, низкие накладные расходы и возможность людей и групп общаться с помощью Интернета облегчат такую коллективную работу.
Кроме влияния таких групп на решение конкретных проблем усилится влияние новых социальных действующих лиц, наделённых чрезвычайными полномочиями, и даже криминальных сетей. Эти элитные группы будут влиятельными благодаря своему богатству и множеству внутренних и международных контактов, часто включающих предприятия бизнеса, международные и неправительственные организации.
Сети, основанные на религии, к 2025 году могут стать наиболее существенными из тематических сетей и играть более значительную роль, чем светские межнациональные группировки, в оказании влияния и формировании событий. Возможно, что в действительности мы вступаем в новый век клерикального доминирования, при котором религиозные лидеры станут главными «серыми кардиналами» в решении международных споров и конфликтов.
(Вкратце).
Т1. В течение последних нескольких лет перед 2025 годом во многих странах исламского Ближнего Востока, по мнению авторов, уменьшится поддержка терроризма. Теперь меньшее количество мусульман будут оправдывать террористов-смертников, а уровень доверия Усаме бен Ладену снизится.
Т2. Радикализм в будущем сможет подпитываться высокотехнологичными глобальными коммуникациями
Т3. Группировки террористов, возможно, получат возможность приобретать ядерные материалы.
Т4. В Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе профессором Дэвидом Раппопортом разработана общеисторическая концепция «террористической волны».
Т5. Тем террористическим группам, которые продолжат свою деятельность в 2025 году, распространение технологий и научных знаний даст самые опасные в мире возможности, какие они только могут получить.
(Подробнее).
По мнению авторов доклада, маловероятно, что терроризм исчезнет к 2025 году, но его притягательная сила могла бы уменьшиться, если бы продолжился экономический рост, а молодёжная безработица на Ближнем Востоке сократилась. Экономические возможности для молодёжи и больший политический плюрализм, возможно, могли бы побудить некоторых из тех, кто готов присоединиться к террористам, изменить свои взгляды, но другие, мотивированные такими факторами, как стремление отомстить или стать мучениками, продолжат прибегать к насилию для достижения своих целей:
– В условиях отсутствия возможностей получения работы и легальных средств для выражения своих политических позиций будут созревать условия для разочарования, роста радикализма и возможной вербовки молодежи в ряды террористических групп.
– Группы террористов и повстанцев в 2025 году будут, вероятно, сочетать в себе как преемников давно созданных объединений, которые унаследуют организационные структуры, командование и процедуры контроля, тренировки, необходимые для осуществления высокотехнологичных атак, так и вновь возникшие объединения людей, обозлённых и лишённых гражданских прав, подверженных процессам саморадикализации.
По мере возникновения беспорядков и социальных столкновений, генерируемых нехваткой ресурсов, плохим качеством управления, этническим соперничеством или деградацией окружающей среды – все это имеется в больших масштабах на Ближнем Востоке, – будут сохраняться благоприятные условия для распространения радикализма и повстанческих движений. Радикализм в будущем сможет подпитываться глобальными коммуникациями и масс-медиа. Увеличивающаяся взаимокоммуникабельность облегчит объединение индивидов вокруг общих дел, выведет за рамки национальных границ, сформирует новые когорты обозлённых, подавленных, лишённых прав. В некоторых ситуациях эти новые сети смогут действовать как силы, оказывающие позитивное давление на правительства посредством ненасильственных действий, побуждая их обратиться к проблемам несправедливости, нищеты, воздействия изменений климата и к другим социальным проблемам. Другие группы, однако, могут использовать сети и глобальные коммуникации для вербовки и тренировки новых членов, для распространения радикальных идеологий, управления их финансами, манипулирования общественным мнением и координации атак.